В интересное время мы с вами живем, товарищи. Только и успеваешь делать выбор по совету важных дяденек из телевизора или умных юношей из Интернета.
А куда деваться?
Я одинаково отношусь как к гражданину Н., так и к товарищу П. Вернее сказать, я к ним никак не отношусь. Я сам по себе, я как деревенский пёс Шарик, который ничейный, который живет своей жизнью, любит бегать по лесам и фотографировать, никому не мешая и не преследуя свои корыстные цели (как некий кот).
Мне противно от мысли того, что однажды я могу превратиться в одного их тех, кто, брызгая слюной, будет доказывать превосходство одного и ничтожество другого. Причем если кто-то это делает за деньги, то обычный человек будет делать это совершенно за бесплатно, сводя себя с ума от мысли "насколько же, сумка, я прав!".
Вот эта вот радикальность у нас в крови. Это наша особенность.
Когда я начал учиться в школе, то еще успел застать то время, когда учительница нам говорила "Царь это зло, он заставлял бедных работать на богатых. А Ленин - молодец. Он был честный, заботливый, умный, любил детей и садил их на коленку".
Ее слова подтверждались различными лозунгами, которые еще пока висели в школе, памятниками погибшим от рук "белых" красноармейцам, которые стояли (и сейчас стоят) в центре деревни.
И мы верили, так как рассказики Михаила Зощенко "О Ленине" не могли врать.
Но события развивались так стремительно, что вдруг оказалось, что "Царь это очень даже хорошо, а Ленин вообще сделал революцию на деньги от немцев, преследуя свои корыстные интересы. И вовсе он был не такой хороший". Правда это или ложь? А я откуда знаю, я с ним в Разливе не сидел и его планами не интересовался. Бонч-Бруевич точно знает. Но он уже не расскажет.
И как-то резко прежние коммунисты, которые поимели определенные преимущества при советской власти, вдруг резко побросали свои партбилеты, так как поняли, что теперь нужно кричать другие лозунги, так как за прежние уже ничего не поиметь, а выживать нужно было.
Постепенно мы "избавились" от всего советского, но вот что-то "российское" построить не успели. А нет, успели. В центре деревни у нас стоят два памятника. Один памятник - "красным, погибшим от рук белых". А напротив - "всем, кто погиб от рук красных". Разруха в деревне - вообще будто после гражданской войны, но памятники очень красивые, возле них каждый год траву выкашивают.
Весь мир сначала разрушим, а потом построим. Разрушить то мы, конечно, разрушим. Но вот построить ... Проще натянуть красивый баннер, чтобы все видели, что будто бы новый мир построен.
***
Сидят, значит, два мужика на лавочке. Суббота, солнышко греет, коты мяукают, птички летают, рыбка соленая на лавочке лежит, под лавочкой бутыль с жидкостью, которая обладает параболическим эффектом.
И вот, как в сценке "Уральских пельменей", им прежде нужно выяснить - кто за кого, чтобы потом, в самый разгар дебатов, вдруг не оказалось, что один смотрит телевизор, а другой читает Интернет. Иначе хана будет бутылю, лавочке и всем попавшим под горячую руку котам.
Слишком мы радикальные. Мы все имеем мнение, которое, естественно, правильное. Мы так любим возвеличивать одних и уничтожать других. И это всегда так было.
Наша жизнь - это сплошной анекдот, в котором меняются лишь фамилии, а содержание остается прежним. Ну, еще можно интонацию при рассказе менять.