11. Русская душа – загадка природы.
В пятницу Ксенофонт вместе с Джеймсом занимались в ангаре текучкой, в прямом и переносном смысле.
Три месяца назад в поместье появилась настоящая русская банька. Теперь по пятницам, после трудов праведных, мужики шли вечером в баню. Душистый пар, берёзовые и дубовые венички, деревянная кадка с водой, полки и стены, которые словно дарили тепло дерева и каменная горка в углу, придавали баньке деревенские мотивы. После неё, отдыхали в предбаннике. Какой же отдых без маленького стаканчика, на любителя. Поэтому одни выбирали чаёк, другие что – нибудь посущественнее. Вот и текла огненная вода, как иногда на индейский лад, именовал свой напиток дед, в приготовленные бутылки. Обычно дед делал всего две – три штучки. Со временем в кладовке даже образовался небольшой запас.
- Это же хэнд мэйд*, а его много быть не может – исклюзив, - делился он с верным Джеймсом.
(*ручная работа)
- Интырэсный в Расия банья традишн: жаркий дом и крэпкый вьотка, - стал рассуждать Джеймс, наблюдая, как тонкая струйка самограя течёт в бутылку.
- Много ты понимаешь в русских обычаях, - ворчливо парировал Ксенофонт, - Россия - словно сказка на яву,
Россия - ширь родных просторов.
Россию я единственной зову,
И сердце ей любовью вторит!
- Васхытытэльнё, - оценил Джеймс, стихотворный шедевр деда.
- Вот, то – то же, сам сочинил, учись, - довольно ответил дед, - Тебе, как потомку Пушкина, пригодится. А то ты всё Америка, Америка, - заладил одно и то же не остановишь.
Джеймс даже не упоминал ничего об американском континенте, но с улыбкой выслушал очередную реплику Ксенофонта. Вообще их дружба - союз разных личностей. Дед небольшого роста, а Джеймс выше и крупнее. Ксенофонт этакий живчик, а новый друг отличался спокойным характером. Сам Джеймс до сих пор не всегда мог понять, когда дед сердится по - настоящему, а когда просто весело ворчит, Из – за этого он часто смущался, чем ещё больше веселил русского друга. Со стороны это выглядело комично: маленький сухощавый дед грозно «отчитывает» улыбающегося детину.
- Щас сымем пробу и всё, к вечеру готовы, - довольно объявил дед, заканчивая процесс.
- Сэм, а пачьему руски мноко пить? - задал Джеймс вопрос, давно интересовавший его пытливый ум.
Дед всплеснул руками, оглянулся по - сторонами и набросился на друга: - Что ты меня капраминтируишь? Да не приведи Господи, услышит кто! Ты мне здесь не очень – то критику наводи! Что ты, Жеймс, вообще о себе думаешь?
Как это часто бывало, Джеймс из всего сказанного понял самую малость.
- Карошо думать сэбьйэ, - ответил он.
- Какого ты о себе мнения хорошего! - продолжал возмущаться дед, - А в языке слабоват. Да и традиции русские плохо уяснил. Ты определись, хочешь приобщиться к великой русской культуре или нет?
- Хачу, - виновато ответил Джеймс.
- То - то, тогда стремись, постигай, ведь учу, учу тебя, а прогресс минимальный. Вообще вы местные нас не уважаете совсем, мало кто по - русски говорит и понимает. Безответственно! Надо в ООН написать, пусть они вас пропесочат.
Пока Джеймс осмысливал свою провинность, дед снял пробы, крякнул от удовольствия и присел за столик.
- У вас здеся пьют не меньше, просто ты не замечал, - начал дед, - Возьми хотя бы того офицера с таможни Рика Марша, которому мы схему аппарата отвозили. Первый американец, офицер и разговор про алкоголь. А может это у него увлечение такое, как у друга моего Сигизмунда?
Джеймс вспомнил, как они, ещё в первый месяц после приезда, были в гостях у приветливого парня – таможенника.
- На твой необдуманный вопрос я отвечу, - начал дед, - Русские никогда не пьют! Они могут выпить, но только в трёх случаях.
- Чры, как ф шкашке, - заулыбался Джеймс.
- Три у нас вообще популярное число. Вот мы и выпиваем: во - первых, когда у нас радость. Во – вторых, когда, не дай Бог, горестно. В – третьих, когда нас не понимают. А правительство нас частенько не понимает.
Джеймс слушал очень внимательно. Ответ его удивил и рассмешил.
- Во, уже и ты меня понимаешь, потому как пропитываешься русским духом, - довольно резюмировал Ксенофонт, потрясая булкой, - И в прямом, и в переносном смыслах.
Друзья, продолжая обмениваться мнениями, двинулись к дому, ждать возвращения семьи.
Парамон и Яша пропадали на работе от зари до темна. Дядя первый месяц держал племянника возле себя. Со второго месяца Яков начал работать в разных структурах Сандерса. Месяц в экскурсионной фирме, следующий в судоремонтной мастерской, затем на сувенирной фабрике, потом в ресторанах.
- Посмотришь, как работает бизнес на земле, кто, с кем и каким образом взаимодействует, - напутствовал Парамон племянника.
После «стажировки», Яков вновь вернулся в головной офис. Только теперь он имел представление о структуре и некоторых особенностях компаний дяди. Прошло ещё пару месяцев, и Яков втянулся в дело, почувствовал интерес, стал зарабатывать авторитет среди сотрудников компаний. Всё чаще Парамон направлял его на переговоры, ставил перед ним вопросы, требующие принятия взвешенного решения. Сандерс убеждался, что Яков справляется.
Яша так же почувствовал не только силы, но и вкус к работе. Получалось, что дядя «разбудил» его дремавшую тягу к знаниям.
Да, была когда – то школа, затем служба в армии. Вернулся домой и пошёл работать водителем – надо было себя обувать и одевать. Потом женился на Мусе, которая работала секретарём на молокозаводе. Тут вскоре и дети пошли. Детский садик, потом школа у них начались. Яше нужно было кормить семью.
Всё нравилось Якову, только временами накатывала грусть – тоска по Родине. Даже снились места до боли знакомые несколько раз. Может пройдёт?
Джина занималась своим бизнесом – клуб для женщин. Здоровье, танцевально – спортивные занятия, консультации, общение. Уже три месяца здесь работала администратором Муся. Ей нравилось открывать для себя новую форму организации досуга женщин, знакомиться с людьми. Немного не устраивало, что стала меньше видеться с мужем и детьми. Была ещё одна тайная причина, о которой Муся боялась говорить даже Яше, - ностальгия. Да, этот старинный национальный недуг, который поражает русских вдали от Родины, затронул и её душевные струны. Она видела, что у всех идёт подъём, рост в работе. Даже у отца, постоянно были какие – то дела. С их приездом преобразились и Парамон с Джиной, с которой она подружилась. Муся и в себе замечала разительные перемены. Поэтому она, как любящая дочь, жена и мать, не хотела портить своими переживаниями общий положительный настрой семейства.
Афоня и Борис влились в новый коллектив. Афоня был ответственным пионером в Союзе. Такой настрой он привёз и в местную школу. Он верил, что пионер – всем ребятам пример. Афанасий сразу показал высокий уровень знаний – советская школа. Во многих случаях, когда остальные искали ответы на вопросы в энциклопедиях, он выдавал чёткую информацию, с именами, датами, координатами, характеристиками и т.д. Учителя постоянно восхищались его эрудицией. Среди одноклассников он стал лидером. Горячая любовь к Родине проявилась у Афони в том, что он создал в школе общество американо – советской дружбы, связав новых американских товарищей с бывшими одноклассниками из советской школы. Учителя были от него в восторге.
Младший – Борис аналогичных чувств, среди американских педагогов, не вызывал. Учился Борис хорошо, схватывал всё на лету. Если Афанасий пословицу - делу время потехе час воспринимал в реальном формате, то Борис в оптимальном, для себя. Он не был хулиганом, но его неуёмная энергия и фантазия, которая разительно отличалась от американских одноклассников, требовала постоянного выхода. Маленькие американцы только после практического показа понимали и оценивали гениальность очередной идеи нового одноклассника. Вот он и старался. Учитель с криком вскакивает с кнопки на стуле. Класс в восторге! Из ящика стола доносится кваканье лягушки. Учительница открывает ящик и с визгом запрыгивает на свой стул! Смех до небес! Учитель берёт книгу со стола, но не может её, ни поднять, ни открыть – всё приклеено. Шоу комика Энди Кауфмана отдыхает! А забег двух пронумерованных белых крысиков по классу с номерами 1 и 3. Одноклассники, которым Бориска поведал всё изначально, падали от смеха, когда весь педагогический коллектив искал животное под номером 2.
Много ещё разных шуток из своего богатого советского опыта показывал он новым товарищам. В итоге родителям русского мальчика частенько приходилось бывать в школе. Учителя начинали беседу с восхвалений Афони, а заканчивали проделками Бориски, которые иногда имели определённые финансовые расходы для семьи. Чаще в школе приходилось бывать Яше. После таких визитов обычно была классическая домашняя беседа: отцы - детям. Бориска «затихал» на неделю – две, а затем приступ самореализации вновь звал его к новым приключениям. Дед Ксенофонт, узнавая про очередную проделку внука, обычно довольно улыбался и говорил: - Весь в меня, пострелёнок, такой же затейник!
Правда говорил он это дальновидно - в отсутствии внука, чтобы не окрылять того на новые подвиги.
Вот в таких новых и весёлых ритмах и продолжалась жизнь большой, дружной семьи.
ссылка на предыдущую главу: 10_У каждого свои заботы
ссылка на следующую часть: 11.1_Русская душа – загадка природы