Матушкин сад - 3
…И вот минуло шесть лет, и она стоит перед домом с резными наличниками – новыми, не в пример всему строению. Любуется затейливой работой и вот-вот зацветающей вишней.
Толкнула незапертую калитку. Трофимыч предупредил об укромном месте, где найдет она ключ, если его не будет дома. Анна без труда отперла замок, вошла в сени.
Почему-то это слово – сени - из пушкинских сказок ли, из далекого детства, когда подолгу гостила она летом у деревенской родни, - сразу всплыло в памяти. Оглянувшись на тропинку, которой она только что прошла от калитки, Анна радостно произнесла: стежка…
Сделав пару шагов по деревянному полу, зажмурила глаза, а открыв их, увидела то, что хотела: на скамейке в сенях стояли ведра с водой, только не оцинкованные, узкие, какие помнились ей с детства, а широкие эмалированные, но одно из них было накрыто деревянным кружком.
Анна даже погладила этот кружок, и слезы, не спросясь, брызнули из глаз. Не в силах сдерживать их, Анна заплакала в голос. Она села на свободный край скамьи, опустив сумку на пол, и плакала уже навзрыд, причитая что-то совсем по бабьи,- так в ее детстве отпускали горе сельские женщины на похоронах, - а она плакала радостно, всласть, будто освобождаясь от чего-то гнетущего.
Наплакавшись, достала из сумки платок, привела себя в порядок. И с легким сердцем, решительно, как в новую для себя жизнь, открыла следующую дверь.
Здесь все дышало присутствием Настеньки. Видно было, как бережно Трофимыч поддерживает заведенный женой порядок. На подоконниках цвела ухоженная герань, комод и спинки кресел украшали ажурные салфетки. Корзинка с хлебом на столе накрыта вышитым полотенцем.
Анна присела на стул и подумала о том, что надо бы хорошенько запомнить, как расставлена посуда в шкафу, что где расположено, чтобы ничего ненароком не изменить. Все-таки ей с мужем предстоит прожить у Трофимыча довольно длительное время, хозяйничать в доме, но все должно здесь оставаться так, как было при Настеньке.
Женщина прошла в угловую комнату, отведенную для них. Кровать, шкаф, старенький секретер слева от окна. Трофимыч собирался было освободить его от книг, но муж Анны сказал, что в этом нет надобности. Они возьмут с собой из города только самое необходимое, а двум-трем книгам место и так найдется.
Скользнув взглядом по корешкам верхней открытой полки, Анна отметила, что многие есть и в их семейной библиотеке. В этом доме тоже отдают предпочтение классике. Анна вернулась в кухню, разогрела на газовой плите обед, о наличии которого предупредил Трофимыч. Поела и решила для начала осмотреть окрестности. Она знала, что место под церковь выделили на самой окраине села, там, где как раз и начинаются овраги.
Вернувшись на главную и единственную улицу Овражного - у переулков здесь не было названий, только местные прозвища, – Анна шла по ней около получаса. Дома становились все приземистей, плоше.
И только в самом конце улицы было несколько новых - добротных, с крытыми участками дворов, с красивыми занавесками на окнах. Это построились переселенцы. Анна знала, что большинство из них – мусульмане, у русских беженцев из той же республики денег на такие дома нет. Из-за высоких заборов виднелись крыши кирпичных сараев – переселенцы разводят скот, держат овец, коров. Благо, земли вокруг много, есть где пасти.