В последние два десятилетия на фоне восстановления экономики после провала 1990-х в России значительно увеличилось число иностранных граждан, а также выросла внутренняя миграция с окраин страны в центральные области
«Гости» приносят в нашу жизнь не только культурное обогащение, но и преступность. СМИ учат нас, что у преступности нет национальности, и мы даже почти привыкли верить СМИ, но опыт и факты подсказывают, что это не совсем так.
Кого ищет полиция и... Интерпол?
Проще всего сделать выборку из открытых источников, по данным Интерпола. Заодно снимаются любые обвинения в ангажированности следствия или властей. Давайте посмотрим, кого ищет полиция в международном розыске ?
В строке Nationality (гражданство) выбираем Russia и получаем список разыскиваемых преступников с российским гражданством.
Сказать честно, результат неприятно удивил: в розыске в среднем лишь один славянин на два десятка преступников, остальные, судя по фамилиям и именам, выходцы из республик Северного Кавказа и Поволжья с неславянскими именами и фамилиями. Это первый лист в списке, остальные примерно такие же. На удивление много женщин. Странным образом в стране с более чем 80% русского и славянского населения у преступности оказалось неславянское лицо... Почему? В этом и надо разобраться.
Особенности национального правопорядка
В памяти ещё свежи события 23 января этого года, когда 20-летний студент из Чечни нападал с кулаками на столичных полицейских, а депутат от Чеченской Республики Адам Делимханов обратился к нему в соцсетях с обещанием «порешать с властями», если тот свяжется с ним. То есть депутат Госдумы от одной из национальных республик России пообещал преступнику защиту от положенного по закону наказания за совершённое преступление. Нападение на полицейского при исполнении — тяжкое преступление. Как же так получается, что, совершив преступление, за которое обычный русский гражданин России гарантированно сядет, и надолго, представитель национальной республики может наказания избежать вовсе?
Всё дело в национальных элитах и их лоббистских возможностях, которые по аппаратному весу оказываются выше закона. Который «общий для всех»…
Ещё одно свидетельство тому — недавний пример из Дагестана, где гражданин Агай Магомедов, сам бывший полицейский, напал на прикомандированного из другого региона полицейского, а когда тот произвёл выстрел в рамках самообороны, местные следственные органы его арестовали и вместе с родственниками правонарушителя начали обвинять в преднамеренном убийстве. Против полицейского в соцсетях была развязана грязная кампания лжи и совершенно безумных обвинений, которые не нашли подтверждения.
Тем не менее местные следственные органы прикладывают все усилия, чтобы посадить полицейского из Ярославля, в рамках самообороны застрелившего напавшего на сотрудника при исполнении местного жителя. По закону прав полицейский из Ярославля, а по закону гор прав застреленный преступник. Но ещё раз: нападение на полицейского при исполнении — это тяжкое преступление.
Причина такого высокого процента преступников именно среди представителей малых народов заключается в том, что они живут и формируются как личности в условиях клановости и национального лобби их республик, которое позволяет закрывать глаза на мелкие преступления представителей титульной народности. В итоге у значительной их части формируется правовой нигилизм. И если мелкие преступления заминаются местными элитами, то скрыть особо тяжкие уже сложнее, а навык совершения преступлений уже сформировался. Человек, не привыкший отвечать за свои поступки, совершает преступление, попадает в розыск, и мы видим такую статистику.
Ещё одна сфера преступлений, где доминируют представители народов Кавказа и Поволжья, — религиозный экстремизм и терроризм. Последователи радикальных течений в исламе, следуя за своими проповедниками, совершают тяжкие преступления, террористические акты, ведут пропаганду терроризма и сепаратизма. Самое прискорбное, что в этом их часто поддерживают или используют их устремления в своих целях местные власти. Особенно злоупотребляли в последние годы опорой на экстремистов в своём торге с федеральным центром власти и элиты Татарстана и Башкирии, а также некоторых субъектов Федерации с Северного Кавказа. Местные элиты преследуют свои политические и экономические выгоды, но используют для этого радикальных исламистов своего региона, интегрируют их в органы власти, позволяют иностранным, например турецким, спецслужбам действовать в учебных заведениях региона, защищают их агентов от преследования органов правопорядка России. Лучший пример такой политики — элиты Татарстана.
Больше мигрантов, хороших и разных
В конце бурного и тяжёлого 2020 года мэр Москвы Сергей Собянин порадовал граждан новостью: в Москве сократилось количество тяжких и особо тяжких преступлений — сразу на 25%. На столь радикальное сокращение числа тяжких преступлений повлиял один, но очень важный фактор: в период коронакризиса столицу покинули 40% мигрантов — иностранцев из государств Средней Азии. Казалось бы, необходимо закрепить успех и заменить оставшихся мигрантов гражданами России, около 5 миллионов которых остались без работы в 2020 году. Но нет: московские коммунальщики решили завозить гастарбайтеров чартерными рейсами из Киргизии, а вице-премьер по строительству и министр строительства России, оба — представители интересов элит Татарстана, решили продавить упрощённый режим завоза гастарбайтеров из Средней Азии на стройки нашей страны в ущерб занятости граждан России.
В этом есть ещё одна опасность роста преступности: гастарбайтеры приезжают в Россию только ради денег и часто не гнушаются противозаконными способами заработка: торговлей наркотиками, грабежами и воровством. Кроме того, у себя дома на глазах у родителей и стариков они боялись совершать преступления, а в России, вдали от дома, где их никто не знает, этот психологический барьер исчезает. Пропаганда радикального ислама и национализма в бывших советских республиках делает совершение преступлений против коренного русского населения престижным в глазах довольно внушительного числа мигрантов.
Учитывая, что использование труда мигрантов в ущерб гражданам своей страны — это всегда коррупционные преступления, можно сделать вывод о том, что именно лоббизм местных элит и пропаганда радикального ислама формируют благоприятные условия для совершения преступлений и создания среды, в которой нарушение законов России — норма.
Профилактика, лечение и ампутация
Что же необходимо сделать, чтобы представители народов Кавказа и Поволжья совершали меньше преступлений, а число преступников из их республик снизилось до среднероссийского уровня? Надо сделать правоприменение законов России единым для всех без исключений и убрать лоббизм местных национальных элит. Если вовремя наказывать за мелкие правонарушения, большинство потенциальных преступников не дойдут до совершения тяжких преступлений и будут жить как нормальные законопослушные граждане нашей страны.
1.Профилактика
Возрождения специальных подразделений по борьбе с этническими организованными преступными группировками со своей агентурной сетью. Преступления гораздо проще предупреждать, чем расследовать.
2.Лечение
Уравнивание статуса областей и республик способно избавить нашу страну от диктата и преступности титульных элит на уровне субъектов Федерации: в губерниях все граждане должны быть равны вне зависимости от национальности, а имеющиеся в настоящее время республики — пережиток катастрофической национальной политики бывшего СССР, которая привела к его гибели и развалу.
3.Ампутация
Что же касается трудовых мигрантов из Средней Азии, то их допуск в Россию должен быть закрыт до тех пор, пока не будут трудоустроены все 5 миллионов оказавшихся без работы граждан России. Без выполнения этого условия сам по себе допуск в нашу страну людей, отнимающих работу у наших граждан, — преступление против народа России.
Закон и его требования должны быть едиными для всех без исключения, тогда и преступность будет неуклонно снижаться, а наша жизнь будет становиться безопаснее и спокойнее.