- Ну, ёдрен батон! - тощий воскликнул, и выхватил у бритоголового кассету, - кто так впендюривает?
Бритый шумно выдохнул, развёл руками и активнее зажевал жвачку, гневно орудуя жвалками.
Тощий же ловко затолкал кассету в магнитофон и оскалился в ехидной улыбке. Сверкая золотым резцом, он продолжал потрунивать над закадычным другом:
- Ну хуяк, хуяк и-и-и... готово! А вы изволите , сиськи мять. Я вот Жанке планирую. И без вашей этой музыки.
- Шо ты, ё, губу-та раскатал! Ну, ниче, она те шустро закатает, в трубочку! Побазарь тут исчо.
- Харе, завидовать, мурло!
- Та чему! И Машку, мы закадрить пытались в школе, и Светку закадрить пытались, соседку, и Аллку закадрить пытались, и таку как эту те тоже не видать, как ушей своих!
- Уши свои, товарищ, я! Это все из-за тебя, раньше. На-на-на, вот, - заикаясь, но не смущаясь своего заикания, протянул тощий обратно магнитофон.
А между тем, предвечернее солнце лизало угол дома, отражаясь в массивных окнах сосисочной. С одной стороны - благословенная тишина, а с другой - оживленный, словно муравейник, проспект. В дверь то и дело, заходили трудяги после смен, ловко проскальзывая мимо прачечной по проспекту.
Горделивой походкой наши двое направились прямо туда же. Один тощий и высокий. Другой бритый, чуть ниже ростом, под мышкой держал кассетный магнитофон, словно драгоценный трофей. Проводник в женское сердце, по его версии, разумеется.
Колокольчик звякнул, двери открылись и в нос сразу ворвалась какофония ароматов. Сосиски жаренные, сосиски варенные, сосиски в тесте, сосиски как сардельки, сосиски с гречкой, сосиски с макаронами... Мелькали и люди, и ценники на прилавке, и авоськи с бутылками и булками.
Увидя внушительную очередь у кассы, они разочарованно присели за пластмассовый столик на такие же хлипкие стульчики. Пыльная выцветшая клеёночка, в мелкие пятнышки прогорклого масла вместо цветочков, и одинокая солонка, в паутине, словно в вуали.
- А, че, Жанка должна смекать, шо, мы господа с рублями. Поболе возьмём, хлобысь, зыркет , ну мы так - хоп, и позовём ее с нами и музыку сбацаем...
- Водочки, уважаемый, и нам и ей, - подмигнул тощий. Первостепенно для амура, следует - повыпивать. Усёк?
- Песню та када включим? К ней по-особенному надо, она такая ух!
- Не ссы!
- А сразу и ! - заулыбался бритый.
Дождавшись небольшого отплыва посетителей, они вальяжно направились к заветной цели. За стеклянными витринами, в окружении сосисок, салатов, пирожков и белешей, их уже вопросительно разглядывала пышногрудая, кудрявая продавщица. Ей было уже за сорок, но даже в простом синем фартуке, она смотрелась привлекательно и игриво.
Бритый приветственно улыбнулся, продолжая жевать жвачку, оперся о прилавок и возгрузил на него магнитофон. Продавщица уставилась на него во все два глаза.
Переглянувшись с тощим, он нажал на «плей». Ф-ш-ш... К стыду товарищей, все пошло не по плану. И заиграло не то. Тощий засмеялся:
- Вот, те хрен, мурло!, - и бросив взгляд на продавщицу, виновато прозаикался - Прррримиииите мои глубочайшие извинения, это я бритому, а не вам.
Жанка, тряхнула своими светлыми кудряшками и недовольно хмыкнула. Но, все же с интересом наблюдала, как тощий кинулся к бритому, пытаясь забрать магнитофон и грязно ругаясь. Но бритый не отдавал, и отвернувшись от прилавка, продолжил нажимать на разные кнопки.
Сзади начал собираться, вновь пришедши, народ. В ожидании своих закусочек и водочки, они тоже начали голосить...
- Обождите! - бритый, нащупав перемотку, бац и включил нужную мелодию.
Он выдохнул и радостно развернулся к продавщице подпевая песне из динамика:
- Стюардеша па имени Жаааааана, абажаема ты...
- Тю! Какова ж я стюардесса, хлопец! Хоть и Жанна! Шо кушать-то будем? - улыбнулась женщина.
Тощий с бритым переглянулись. Они ожидали большего восторга, и планировали эту акцию давно. Доставали магнитофон у фарцовщиков, чинили его у деда тощего, потом кое-как нашли эту кассету... И все, ради того, чтобы она оценила их старания. Но...
- Должной реакции не последовало... Херово! Бери бухло, - шепнул тощий бритому.
- Селеди с луком, сосиски молошные, сала копчёнова, водки ... бутыль!
***
- Я те говорил, что идея с песней - херня всратая! - завозмущался тощий.
- Шо ж ты не выдумал ниче лучше та?
- А что, товарищ, должен я озвучивать вам каждое действие? Ни хрена себе! Жанка и так сегодня, как на меня смотрела, ууу
- Брешешь!
- Лупеньки разуй! Смотрела, разгядывала! Пока ты хреначил магнитофон.
Пока друзья спорили, за окнами почернело. Они, даже и не заметили, как продавщица, уже без фартука, но с тряпкой в руках, подошла к ним.
- а-а... Жанна, а изволите с нами рюмку распить? - спросил тощий, все же завидев ее.
- Хлопцы, столик то...
Жанна ухмыльнулась, и продолжила стоять, ничего не ответив на выпад. Бритый пододвинул пластиковый стул и похлопал массивной рукой по сиденью. Тощий в секунду метнулся за прилавок, взял ещё одну рюмку и ловко налил в неё водки.
Внезапно, словно громом на улице засигналил автомобиль.
- Хлопцы, шо, погутарили... за мной там уже... Нинка, закроешь? - Жанка, встрепенулась, бросила тряпку, забежала за прилавок, схватила плащ и сумку.
- Постой-ка, а с нами выпить?
Жанка подлетела к столу, опрокинула рюмку водки. Слегка поморщилась. Обтерла губы рукавом, не закусывая.
Сингал повторился. В этот раз дольше и настойчивее. Теперь уже тощий и бритый посмотрели в окно. Черный джип, нарисовавшийся на проспекте, смотрелся словно бельмо на глазу. Друзья переглянулись...
Она икнула, захохотала и выбежала из сосисочной.