Тимофей проснулся рядом с девушкой... Девушкой? Какой еще девушкой? Повернув голову, он увидел милое фарфоровое личико с рассыпавшимися на подушке белокурыми волосами. "Русалка" - подумал молодец. "Стоп, но ведь это и вправду русалка!"
- Так рассказывал он сам - Тимофей, сын зажиточного крестьянина. Оставшийся в малолетстве сиротой. Родители потонули в зиму, на озере, когда он еще постреленком был. Растила его бабка одна. Давно это было. Уж и не вспомнить, когда да только история эта и поныне жива. И кровь того Тимофея во многих течет. - Говорил дед внуку, спускаясь к озеру.
-Деда, а он где жил? - Внук старался не отставать от шустрого деда, спотыкался, скользил и натыкался на широкую спину предка.
- Да тута и жил. В нашем селе. Парень завидный был. Мало, что от отца с матерью наследство осталось не хилое, так еще и красив был. Многие рода хотели породниться, да бабка стала столбом, вырастит мол, тогда сам выберет. Давай тут осядем, закидывай! - Степка с дедом шли на рыбалку. Утро выдалось теплое, но туманное. Степан, городской житель не поспевал за дедом, который был еще ого-го. Приехал на недельку отдохнуть от института. Пока до озера шли дедушка и поведал внуку эту удивительную историю толи о прапрадеде, то ли о пра-пра-пра... В общем, никто точно не помнил.
В тот год, когда минуло Тимофею семнадцать весен, собрался он на первые русалии.
- Чесноку то с собой возьми, а то русалки, защекочут! - Наставляла бабка, полотна, вот тебе приготовила, повешай на деревья да кусты - русалкам на рубахи!
- Да не суетись ты ба, какие русалки? Их тыщу лет уж как не видал никто! - - Ну, ступай с богом! - перекрестила бабушка внука, единственного, кто у нее остался и ради кого было жить.
Тимофей вышел навстречу весне. Она была повсюду, в воздухе, солнце, ручьях, деревьях. Вдохнул полной грудью. Сегодня и всю неделю будут гуляния. Селяне встречают весну и русалок. Весна - это сама жизнь. Вода уже поет вешними потоками, а Земля расцветает. Русалки обеспечивают урожай, могут помощь оказать, наградить. Там, где русалки хоровод водят трава зеленее и гуще растет. На полях, где так любят русалки резвиться, урожай повышается. Сегодня девки будут хороводы водить в белых рубахах - долгорукавках, сняв с себя обереги и распустив волосы. Парням на вертимые плясанья нельзя. Но и не больно то хотелось. У них своя миссия, делать качели в лесу, свивая меж собой ветви берез. На этих качелях и они - молодежь накачаются и русалки. То-то будет весело! Тимофей уже чувствовал мистическое пробуждение природы, кровь кипела от предвкушения русалий игр. Сколько интересного будет. И в "ручейки" наиграются, напоются, набегаются, кто-то первый раз поцелуется, а кто и зацелуется. Парень усмехнулся про себя, уж у него то в веселье и внимании дефицита не будет. Но это только первый день, а их семь. Ух, отпразднуют приход весны! И девку он себе на Святках приглядел, старосты дочка Светланка, хороша!
Пока девки на полях плясали, да песни запевали. Парни хлебнули меду слегка, для разогрева. И разошлись по кромке реки и озера на деревья полотно вешать. Тимофей споткнулся и растянулся. Ребята его шутками и смехом окатили, да дальше пошли. Он и отстал, покуда поднимался, да отрехался. Смеркалось. Парень заметил, подошли они к мельнице, что в праздник стояла. Смех друзей слышался, где-то левее. Но свет уходящего солнца, так завораживающе блестел в отражении реки, сквозь ветви деревьев, что Тимофей решил и там повесить пару холстин. А когда он вышел к реке, его взору предстала потрясающая картина. На фоне закатного солнца стояла мельница, лучи серебрили воду, а на мельничном колесе сидела - ОНА! Сидела, расчесывала гребнем свои белокурые длиннющие волосы и болтыхала ногами в воде. Тимофей не смог удержать возгласа. Девушка отвлеклась от своего занятия, и их глаза встретились всего на миг. А в следующий миг она со смехом нырнула в холодную апрельскую воду. Парень стоял столбом, словно к месту приколочен. Когда отмер, понял, что это русалка. И возможно спас его, сунутый бабкой чеснок.
Помотав головой, пошел искать своих. До конца вечера он веселился со всеми, целовался со Светланкой. Но плохо помнил.
Остальные дни русальной недели пролетели быстро и весело, но мимо Тимофея. Его словно подменили, стал сам не свой, как в воду опущенный. Все с задумчивым видом в сторонке сидел. Ни братчина ни Лельник его не заинтересовали. Поначалу не заметил никто, а потом стали в деревне шептаться, что де Тимошку будто подменили. Староста, ждавший сватов. Так и не дождался. Светланка белугой ревела, волосенки на себе драла. Пыталась достучаться до него, но напрасно. Чуть старой девой не осталась, да вовремя папка за мельника отдал. Так и жили, девки у виска крутили, мол блаженный. Не видит никого. А у Тимофея девка с мельницы из головы не идет. И глаза ее раскосые зеленые, и волос шелковая волна. Фигурка точеная, которую рассмотрел, когда та сиганула в воду, покоя ему не дают. Пять лет с тех пор прошло, скоро бобылем назовут.
В последний день весенних русалий отмечали праздник Лели, обряжали Солнцедеву лентами, первыми цветами, ветками так водили ее по кругу, по селу. А вечером в шутку приносили ее в дар весне. Дева притом жива была. Все это сопровождалось смехом, песнями, плясками, сжиганием Коло - огромного соломенного колеса и погружением его в озеро. Тимофей в сторонке от общего веселья стоял. Пропустить нельзя было, а то потом русалки накажут. Спалят что-нибудь, на огород порчу нашлют ну и все в том же роде. Потому, подгоняемый бабкой шел он на такие празднества. Вдруг вдали из лесу услыхал пение и смех. " Все сельские тут у озера, там кто хохочет?" - подумал Тимошка и пошел в ту сторону. Вышел, через некоторое время к поляне. А там девки в прозрачных рубахах пляшут с венками березовыми на головах. Хоровод водят. Он смотрит. Девки все хороши, стройны, волосы длинные, кожа белая. И вкруг их, как дымка вьется. Пригляделся, а среди них узнал ту, что на колесе мельничном сидела.
Притаился. Русалки отплясав пару кругов, взяли гребни, присели на траву и стали волосы чесать, при том приговаривая, припевая. Потом гребни отложили и снова стали в круг. Ну Тимофей то и приметил коим расчесывалась не дававшая ему покоя русалка. Когда песня стала громче, а пляска набрала бешеный темп, он отводя от изгибающихся тел глаза, изловчился, схватил гребень и ходу. Благо прыти в молодом тренированном теле не занимать. Слыхал от дедов и бабок, что если у русалки гребень отнять, то твоей на год будет.
Вот и выхватил себе счастья на год.
Стал сворачивать на тропинку, продираясь сквозь кусты, остановил его голос звонкий:
- Ну и на что тебе такая обуза? - девка сидела на березовых качелях, волосы развивались на ветру.
- Не идешь из головы, как увидел. - Пояснил свой поступок парень.
- Но через год я уйду, думаешь легче станет? - русалка спрыгнула с веток и подошла ближе. Тимофея обдало теплом.
- Посмотрим, год — это много. Но забыть тебя я не в силах.
-Весняна меня звать, Тимофей, -протянула девка руку парню.
С тех пор они встречались, тайком в лесу, у озера, на реке. Такой любви не знал никто, ночи на пролет они могли сидеть, смотря на звезды и болтать, качаться на качелях. Играть в догонялки, бродить держась за руки. Могли целоваться и обниматься. От обычных девок ее отличали только мудрость и то, что любое дело, за какое не возьмется в ее руках спорилось. К Осени русалка погрустнела, зимой спала с лица. Как не уговаривал ее Тимофей в его избу идти с ним, все отказывала. Мол, есть ей где притаится. И в нарядах она нужды не знала. И подарков не брала, не положено. Тимофей стал допытывать в чем причина грусти. На что девка, усмехнувшись, ответила:
- А что только я могу в душу запасть? Неужто считаешь, что мы с рыбами родня? И я так же холодна? Отпустишь ты меня на Купалу, а я даже в омут не могу - не потону!
- Ну что ты, вовсе мне тебя отпускать не хочется, аж с души воротит, как подумаю о том. Но как узнать способ оставить тебя на совсем?
- Способ есть, но не мне тебе о том поведать. Нельзя накажут тогда обоих. Если сам узнаешь, тогда останусь с тобою на веки.
Тимофей объездил всех бабок и старцев, но те только головами качали. Но однажды, в одной убогой деревушке указали на ветхую хатенку, там, мол, старик живет, годов своих не помнит, но деды наши его помнили. Вот тот старик и рассказал, что давно люди с русалками сходились и не в диковинку то было.
-А нужно подарок ей подарить. - Старик улыбнулся. Тимофею показалось, что в избе светлее стало, улыбался не только губами, но и глазами, и словно душой.
- Так не берет подарков, каких только не носил!
- Э, нет дарить надо украдкой, чтоб не знала о том, покуда деться некуда будет и сделать его самому надобно.
Поблагодарив старика Тимофей тронулся домой. А сам думу думает, как так сделать. Ну и придумал. В озере их редкий жемчуг ловили. Он и сам бывало нырял, вот на нитку и наловил. А жемчуг голубой. Вот и сделал он бусы. Вечером кода шептала что-то Весняна ему на ухо, надел ей на шею тот жемчуг.
- Ох! - Девка вздрогнула, заулыбалась, подскочила увлекая Тимошку за собой. - Неужто так люба, что навсегда ты со мной решил свою жизнь связать?
- И представить не можешь, как люблю! - подхватил и закружил Тимофей девушку.
Через месяц свадьбу сыграли, все село гудело неделю, как на русалии. По легенде девку из города привез. Весняна жена оказалась всем на зависть. Мало, что красива, поет, заслушаешься. Пирогов в деревне лучше не найти, в избе порядок и уют, шьет, ткет, вышивает. Тимофей цветет и пахнет, бабка на них нарадоваться не может. А Весняна косы гребнем, что муж вернул чешет.
Светка то, так и не простила Тимофею, как бросил он ее. Зависть стала ее брать. В подружки к Весняне набилась вот и углядела, что гребень то у той русалий! Выкрала гребенку. А для русалки, вышедшей замуж и получившей свой гребень обратно, то пуще проклятья. Стала она чахнуть. И случилось так, что не было мужа дома - уехал по делам. Бабка не знает, как быть что делать, уж и к травнице бегала, та посмотрела, да руками развела. А Весняне все хуже, уж лицом черна стала. Вот и говорит:
- Бабушка, пойду до лесу пройдусь, может от воздуху легче станет.
- Дитятко, да куда ж ты милая, така хворая одна? с тобой пойду.
- Не нужно, я себя лучше чувствую, одна хочу побыть. - Делать нечего не запретит же бабка ей ходить куда хочется. Ушла в обеднях и сгинула. Всем селом искали, мужики и ночами с факелами по лесам ходили да болотам и не нашли.
Тимофей вернувшись, был сломлен, разбит. Неделю пил беспробудно.
- Знаешь, Тимошенька. Странно то конечно, я ведь тоже малость ведаю. Но не о том я, - как-то утром завела бабка разговор. - Гребень, у нее пропал, перед тем, как захворать, долго искали. Так и не нашли. Стой поры и чахнуть начала. Ай русалка она у тебя?
- Русалка, и что с того? Осудишь? Крещен и на нечисти женился? Не по-христиански то? - огрызнулся Тимофей, мучавшийся, после недельного запоя, головной болью.
- Что ты унучек! Пути Господни не исповедимы и коли он даровал тебе току возможность, почему бы ей не быть русалкой? Знаешь, в нашей округе много ходит разговоров о былом. Да только не первый ты кто девку водную взял, да и не последний. Искать ее нужно близ пещер, что на том краю озера. Крестик у батюшки возьми, найдешь Весняну одень на нее. Потом окрестите у церкви. Гребень тогда не нужон будет.
- Спасибо, бабушка, - обнял, оторопевший было Тимофей бабулю.
Весняна нашлась, там, где бабка и сказала, одел Тимофей ей крестик. После окрестили ее, в связи с тем, что нашлась. Сельчанам объяснили, что заблудилась, дороги домой не нашла, а Тимошка душой почуял. Имя Ольга нарекли. Молодые долго бабушку благодарили, да та рукой отмахивалась, а про себя думала: "Удивил, бабулю русалкой, а что дед лешим был, того тебе знать не стоит!"