— Товарищи капитаны! — громко отчеканила я. — Куда сегодня курс берём?
— Утро, постель, мужчина рядом. Самое время для акробатических упражнений со снарядом, — мечтательно скомандовал капитан Похоть.
В глазах матроса тут же запрыгали искушённые бесы, руки жадно обняли голый торс и решительно приступили к приятным ласкам.
— Стопэ! — почти дуэтом взревели Алчность и Гнев. Гнев разгорелся, недовольный тем, что кто-то осмелился его перебить, но уступил слово Алчности. Всё же она их всех кормит.
— Стопэ! — картинно покашляв, повторил капитан Алчность. — А кто деньги делать будет? Утром мозг работает лучше, успеть можно больше. Поднимай якорь и держи курс на работу!
Матрос нехотя вылез из тёплой постели и машинально включил комп. Дел было и, правда, по горло, дедлайны горели.
— К чертям собачьим и секс, и работу! — всполошился Гнев. — Мы, вообще-то, вчера один скандальчик с вами не закончили. И пару новых начать не мешает.
— У тебя уже, Гневуля, и жертвы наверняка есть? — с восхищением потирая ручки, подобострастно промямлила Зависть.
Гнев немного размяк от её лестного внимания и, осанившись, заговорил:
— Конечно, голубушка. Муженька мы давно не бранили. Можно закатить истерику, что он нас не любит.
— Потрясающе, — восхищённо пропищала Зависть.
— А ещё власть поругать можно. Курс на чтение новостей: там всегда есть, за что зацепиться!
Матрос как-то обмяк и бесцельно уставился в монитор. То ли работать, то ли читать... Надо подождать, пока начальство между собой разберётся.
— Скукоти-и-и-ща... — расстроенно протянуло Уныние, картинно подперев кулаком правую щёку, — Каждый день одно и то же, надоело...
Матрос вздохнул: жизнь проходит мимо, и дни тянутся однообразно.
— Ну, всё, разнылось... — зачавкало Чревоугодие. — Пойдём, шоколадку погрызём, что ли, тортик посмакуем — настроение и поднимется. В общем, курс на холодильник!
Матрос взбодрился и живенько, почти вприпрыжку, побежал в сторону кухни. Ой, простите, камбуза.
— А ну, стоять! — проревел Гнев. — Опять разжиреем и будем ныть?
— Да-да, — как обычно, поддакнула ему Зависть. — Хотя есть в этом что-то: снова фигуристой Наташке позавидуем...
— Гнев, чем это, интересно, тебе моё нытьё не нравится? — лениво возмутилось Уныние.
— И чего это ты нам сладенького не даёшь? — обиделось Чревоугодие.
— А мне развлекаться мешаешь, — простонала Похоть.
— И, правда, кто тебя главным сделал? — подбоченившись, спросила Алчность. — На одном раздражении далеко не уплывёшь! Мы все в одной лодке и все равны.
Матрос сидел и, держась за голову, раскачивался из стороны в сторону. Человек совсем уже не знал, как совместить работу, семью, свою любовь к сладкому и красивому телу. Хотелось скулить.
— Замолчите все! — слово, наконец, взяла Гордыня. — Нашему матросу пора за вредность доплачивать. Что вы кидаетесь тут из крайности в крайность? Хотите знать, кто тут главный? — оратор надменно оглядел других капитанов. — Конечно, я! И мне надоело слушать весь этот бред. А ну, марш по своим каютам! И не высовываться, пока не понадобитесь.
Дослушав речь Гордыни, матрос потянулся, расправил плечи и, впервые за долгое время, заговорил:
— Это моя жизнь, а значит, и мой корабль. И я твёрдо вам заявляю, что ни один из вас никогда больше не будет здесь капитаном!
Разжалованные грехи обомлели. Но ослушаться почему-то не смели. В человеке взыграла гордость. Человек взял ответственность за свою жизнь. Такого на их памяти ещё не было.
— Снимаемся с якоря. Поднять паруса и полный вперёд! — скомандовал настоящий капитан, крепко ухватившись за штурвал. — Матросскую форму выдам вам вечером.
Так внутри Человека зажёгся его собственный маяк, и жизнь его потекла навстречу самым интересным приключениям. Теперь он готов был преодолеть любой, даже самый яростный шторм.