Луиза помнила эту деревню, ещё когда ещё она была процветающей. От города к ней вела широкая, добротная дорога, да и жизнь просто кипела в этой районе. Но прошло всего сорок лет, и Луиза, иногда, не узнавала этого места.
Из жилых домов остались только два - они стояли бок о бок, от времени склонившись друг к другу, словно пытаясь поддержать дряхлым плечом соседа. Хорошо, что зимы стояли мягкие - сил уже не хватало для того, что бы подправить дом. Впрочем, Луиза и не рассчитывала на долгую и красочную жизнь. Она словно замерла, застыла в осколке разбитого зеркала, и только год от года она всё больше горбилась, да руки слабели всё сильнее.
В соседях у неё был безымянный старик. Луизе было стыдно, что она забыла, как его зовут - а ведь живут бок о бок уже больше двадцати лет, с тех пор как её дочь уехала в город, и осталась там.
Может быть Джон? Или Дерек?
Времени теперь было предостаточно, что бы размышлять об этом.
А вокруг был восхитительный, сосновый лес. С каждым годом он подступал всё ближе, посылал маленькие сосенки, которые настырно росли уже даже в огороде. Луиза их не выпалывала - пока были силы, выкапывала и пересаживала ближе к ограде, а потом уже и махнула рукой. Часто, потягивая чай из старых запасов - последний раз сын привозил провизию более полугода назад - вместе со своим соседом, Луиза наблюдала в окно, как хвойное воинство постепенно захватывает некогда ухоженную землю.
А ещё она заметила, что на самой окраине деревне, там, куда она уже давно не ходила, кто-то поселился. Она иногда видела неясный, зеленоватый огонёк в окнах, но чувство любопытства притупилось, притаилось в груди. Луизе уже было это не интересно.
Но как-то раз, когда они пили чай со своим соседом, она заметила, что на стене комнаты медленно расцвёл цветок. Его мясистые листья походили на листья какого-то неизведанного морского вещества, лепестков было девять, и они медленно тянулись к полу. А в центре цветка белел какой-то... камень? Луиза пожала плечами и хлопнула по столу, отпугивая мелкие водоросли, которые снова полезли на стол. Лодыжки приятно холодила вода, которая уже третий день стояла в доме.
Старик отметил, что цветы совсем обнаглели - раньше они не проникали внутрь, и предпочитали ютиться где-нибудь повыше, а тут... Луиза согласно кивнула головой - ей вот наоборот, нравились водоросли - они походили на домашних животных, которые любили, когда их гладят и сами льнули к рукам, а вот цветы могли и ужалить щупальцами в ответ на прикосновение.
Задумчиво изучая цветок, который теперь жил в её доме, она вдруг подумала, что стоит познакомиться с тем, кто поселился в том, крайнем, доме. Старик вызвался ей помочь - мало ли, какой лиходей захотел поселиться на окраине, хотя Луиза слабо представляла, как старик сможет её защитить.
Дом смотрел на них черными провалами окон, и Луиза, невольно, взяла своего спутника за руку - так было намного спокойнее. Они не стали звать жильца, вместо этого обошли дом.
Задней стены у него больше не было. Теперь он словно был декорацией - передняя часть прикрывала то, что было на заднем дворе, вокруг большого камня стояло несколько картин. Луиза крепче сжала чужую ладонь, рассматривая тёмные образы на них - художник был действительно великолепен, он так чутко смог передать образы приношений и службы при Храме! Луиза почувствовала радость, разливающуюся внутри и знала, что старик чувствует тоже самое, да и его щупальце сжало её ладонь крепче.
Самого художника нигде не было видно - только большой комок водорослей лежал сбоку от камня, по форме напоминающий человеческое тело. Несколько разрезанных холстов лежали тут же - видимо он хотел уничтожить все картины, но не успел.
Луиза улыбнулась.
***
Улундурт чувствовал себя так, словно он рождался заново. Это были давно забытые ощущения, но он знал, что до рождения его звали Эрик, и он был странным существом с сухой, светлой кожей и волосами на голове. Или он был им во время?
Улундурт не знал этого, но своё рождение понимал.
Пузырь закрывали водоросли, и, пока он мог дышать, ему нужно было выбраться отсюда. Места, что бы размахнуться и ударить у него не было, и он с яростью начал биться в своём коконе.
Улундурт знал, что сейчас - это испытание. Он должен проявить себя, показать, что не только умеет развивать ум, но и может применить силу, ведь всегда нужны сильные воины.
Миры потрескивали от столкновения, но, уже постепенно, начали расходиться.
Улундурт смог вырваться, и теперь стоял, жадно хватая ртом воздух. Жабр ещё не было, да и в жарком климате пустыни жабры были не нужны. Он огляделся, рассматривая картины - он видел, что на них нарисована дорога к Храму. Все тринадцать ступеней, словно в каждой художник поднимался всё выше. На последней, тринадцатой картине, был изображён вход в храм и Улундурт довольно кивнул.
Миры звенели, связь медленно истончалась.
Вода покидала город, цветы на стенах увядали, водоросли прятались под камни, в тщетной попытке спрятаться, люди снова принимали свой прежний облик, совершенно не замечая этого.
Улундурт поспешил подхватить нож, и разрезать, крест на крест, все картины, после последней, после чего посмотрел в сторону двух осьминогов, которые были обречены на смерть - вода продолжала уходить и слизь на их осклизлых телах постепенно высыхала.
Улундурт не испытывал жалости, но подумал о том, что они могли бы пригодиться. Например помогать с уборкой на затопленных уровнях Храма, во всяком случае, это было бы лучше, чем если они просто умрут здесь. Перехватив нож поудобнее, он шагнул к ним и подхватил на руки - пока они были совсем маленькие, всего с два кулака, с огромными, чёрными глазами. Они жадно вцепились в него, крючками в присосках цепляясь за его чешуйчатую кожу. Улундурт не чувствовал боли - ему нужно было скорее закончить этап взросления.
Нож с трудом пробил центр картины, там, где была изображена размытая фигура Настоятеля. Зелёный свет затопил сознание, рождая внутри чувство торжества.
Взросление было завершено.
Миры с громким щелчком разошлись.
***
Улундурт стал новым Настоятелем. Оба осьминога теперь жили на нижнем уровне, помогая с уборкой приношений и медленно росли. Настоятель не собирался останавливаться на одном лишь Храме. Его Город нуждался в новых жителях, он нуждался в воскрешении, он нуждался в воде. И он знал, как он мог достичь этого.
Золотой песок пустыни искрился в лучах двух безжалостных солнц.
Тот, Кто Спит На Дне должен был проснуться.
Конец.
