17.06.2015
Е.СУРОВ: Это Chess-News, мы в Праге, и вместе со мной Давид Навара, который специально приехал в самый центр города, чтобы побеседовать со всеми вами, слушатели Chess-News. За это вам, Давид, большое спасибо, и добрый день!
Д.НАВАРА: Добрый день!
Е.СУРОВ: Как часто вы любите вообще гулять по Праге? У вас есть любимые места?
Д.НАВАРА: Я не очень люблю гулять по центру города, поскольку тут много людей. И вообще, когда я в Праге, то просто пытаюсь попасть из одного места в другое. Я, скорее, люблю гулять по паркам. Вот сегодня уже гулял по лесу и даже немного пробежался.
Е.СУРОВ: Но все-таки, с точки зрения туриста, вы можете порекомендовать какие-то места в городе? Вас даже об этом кто-то спросил Вконтакте.
Д.НАВАРА: Конечно, в центре города есть много памятников архитектуры, но в этом смысле можно заглянуть в любой туристический справочник и не спрашивать меня. Конечно, что-то я знаю про Прагу, но, во-первых, чтобы дать какие-то действительно полезные рекомендации, пришлось бы еще что-то изучить, почитать и так далее. И я просто не скажу тут ничего оригинального.
Е.СУРОВ: Вы всю жизнь живете в столице Чехии?
Д.НАВАРА: Да, но почти всю жизнь я жил на окраине города, а до центра добираюсь городским транспортом минут 40-50, в зависимости от того, куда мне надо.
Е.СУРОВ: И на матч [с Уэсли Со] добирались ежедневно таким же образом?
Д.НАВАРА: Да. Но обратно домой меня два раза отвезли друзья, после первых двух партий, которые получились очень затяжными.
Е.СУРОВ: А потом, когда вы проиграли, они перестали вас подвозить?
Д.НАВАРА: Нет, просто дело в том, что третья партия получилась недолгой, а после четвертой мы пошли в ресторан, как вы знаете.
Е.СУРОВ: И как для вас сложился матч? То есть как он сложился, мы, конечно, понимаем, но как бы вы сами его проанализировали?
Д.НАВАРА: Я играл плохо, в то время как Уэсли играл хорошо – значит, результат закономерен. Конечно, я могу играть лучше, но тут надо было, наверное, как-то по-другому построить график. Я незадолго до этого играл чемпионат Чехии, потом во французской лиге. Правда, у Уэсли были примерно такие же условия – он тоже участвовал во французской лиге и он, как и я, сыграл все одиннадцать партий, а значит, у него было столько же поводов для усталости. Но он с этим справился лучше. Мне надо просто заняться физической подготовкой и не играть столько турниров подряд. Но это легче сказать, чем сделать, поскольку чемпионат Чехии имеет свои сроки, и у меня в контракте прописано, что я должен играть. А во французской лиге я участвую уже лет десять, играю за одну и ту же команду, и надеюсь, что команда тоже хотела, чтобы я сыграл. Изначально я думал, что у меня там будет один выходной, и меня кто-то заменит, но потом выяснилось, что эта возможность была, скорее, теоретической. Просто там были люди, которые больше нуждались в замене, им надо было тоже отдохнуть.
Е.СУРОВ: Давид, вы удивитесь, но три года назад, когда мы с вами здесь же, в Праге, беседовали после матча со Свидлером - вы тогда тоже проиграли тот матч, - и вы говорили о причинах чуть ли не теми же самыми словами, что и сейчас. Прошло три года – и вы говорите то же самое. Получается, что вы не делаете каких-то дальнейших выводов?
Д.НАВАРА: Не знаю. А какие выводы тут можно сделать?
Е.СУРОВ: Например, не играть столько.
Д.НАВАРА: Я повторюсь, что меня практически никто не спрашивал, хочу я играть или нет. Само собой подразумевалось, что я сыграю в матче, хотя я думаю о том, что, быть может, мне не стоит играть в следующий раз. Но тут есть некая традиция, и я хочу, чтобы она продолжалась. Я имею в виду не то, что я проигрываю все матчи, а то, что тут происходит такое событие – приезжают гроссмейстеры со всего мира, шахматная элита, собираются зрители, слушают интересные лекции и так далее. Тут очень приятная обстановка, и мне просто хочется, чтобы это продолжалось. Но если, скажем, Павел [Матоха] пригласит Виктора Лазничку, то это будет, с моей точки зрения, идеальным решением. Я бы прокомментировал тогда одну или две партии.
Е.СУРОВ: Идеальным решением для кого? Для вас?
Д.НАВАРА: Наверное, для всех, так как Виктор наверняка тоже хотел бы участвовать в таком матче, а у него возможностей меньше, чем у меня. Я просто играю и в других турнирах, а потом прихожу к матчу усталый, и это плохо и для меня, и для зрителей.
Е.СУРОВ: А вообще шахматист, который не испытывает недостатка в приглашениях на разного рода турниры?
Д.НАВАРА: Это зависит от того, какие турниры вы имеете в виду. В элитных круговиках я не играл уже около четырех лет, а теперь сыграю в Биле, в Швейцарии. С другой стороны, приглашений у меня более чем достаточно. Иногда там денежные условия не всегда такие уж хорошие, и я думаю, что многие на моем месте отказались бы от половины этих приглашений. Но я просто люблю играть в шахматы, мне это интересно, и я понимаю, что на любой другой работе я не заработал бы больше. Поэтому я играю. Но, с другой стороны, для многих других шахматистов такие предложения были бы неинтересны.
Е.СУРОВ: А работать над шахматами любите? Например, Анатолий Карпов всегда говорил, что для него это скучнейшее дело – что-то анализировать. Ему бы поиграть побольше!
Д.НАВАРА: Я недавно написал книгу, как ваши читатели уже знают, и там я тоже высказался на эту тему. Не помню дословно, как я там написал, но примерно так: я очень люблю шахматы, но эта любовь какая-то странная. Я далеко не всегда люблю играть в шахматы, а также часто не люблю над ними работать. Но это только показывает, что объяснить любовь только при помощи разума не всегда удается.
Е.СУРОВ: Генна Сосонко в данном случае бы сказал: вы любите шахматы, но не в библейском смысле. А нам остается только пожалеть, что книга не вышла на русском языке, и пока еще неизвестно, когда выйдет.
Д.НАВАРА: Надеюсь, что выйдет. Но повторюсь, что в данном виде книга вряд ли была бы интересна на русском языке, так как там есть и мои партии, и мои эссе, и репортажи с турниров, но у меня там такой своеобразный стиль написания – часто присутствует игра слов, и переводить ее на русский не очень просто. И еще хочу сказать, что это – не биографическая книга, я там довольно мало пишу про себя. Да, там есть такой раздел, но он небольшой и уж точно не является основным. Просто если издать такую книгу на русском языке, то пришлось бы написать, кто я такой, чем занимаюсь, где учился, о своих самых больших успехах. А в моей книге очень много из всего этого отсутствует. Я просто подобрал пятьдесят одну партию, и эти партии все без исключения интересны. Конечно, они неидеальны, и я там допускал ошибки, и соперники допускали ошибки. Я просто не думаю…
Е.СУРОВ: Да нет, с точки зрения шахматной части никто и не думает о каких-то ошибках. Гораздо важнее то самое, о чем вы говорите, - игра слов, например. Судя по всему, чешскому читателю можно только позавидовать.
Д.НАВАРА: Не знаю, можно ли завидовать чешскому читателю, так как мой стиль не всем по душе, хотя многим это нравится. С другой стороны, подобных книг на чешском было издано не так уж много. Конечно, были коллекции партий известных гроссмейстеров, но в последний раз это издавалось много лет назад. Так что, можно сказать, у нас на книжном рынке таких книг дефицит, в то время как и на русском, и на английском таких книг с коллекциями партий можно прочитать очень много. Конечно, многим моим друзьям не из Чехии хотелось бы прочитать именно мою книгу, но пока ее нет, они могут выбрать и какие-то другие, в то время как у чешских читателей выбор не такой уж небольшой.
Е.СУРОВ: Вы сказали "мой стиль". А как бы вы его сами охарактеризовали? Я часто спрашиваю шахматистов об игровом стиле, а вас уже спрошу как писателя.
Д.НАВАРА: Стараюсь писать неконфликтно. Есть в моих работах игра слов, присутствует самоирония. Даже не знаю, что еще сказать. Может быть, в моем стиле и присутствует что-то неординарное, но я не способен описать, что именно. Просто для меня самого это не настолько оригинально, как для моих читателей. Например, один мой коллега по сборной сказал, что когда прочел всего лишь первый абзац, он сразу понял, что это написал я.
Е.СУРОВ: Это только подчеркивает то, что у вас есть какая-то индивидуальность. Вообще, судя по тому, что вы сказали, вы просто яркий представитель и последователь чешской литературы. Очевидно, ваши любимые писатели – те знаменитые чешские писатели, кого мы знаем? У которых как раз много и самоиронии, и всего того, о чем вы раньше сказали.
Д.НАВАРА: Мой любимый писатель – Карел Чапек. Я не знаю, много ли у него самоиронии, но он писал очень приятно и хорошо, уважал обычного человека, у него очень позитивные тексты на самые разные темы и в самых разных стилях. Но он, по-моему, не написал ни одного крупного романа, который бы явился классикой мировой литературы. Я могу, конечно, перечислить названия его произведений, но дело не в этом. Даже если его самые крупные и известные произведения не такие уж хорошие, как у других всемирно известных авторов, он все равно написал очень много хорошего. Но и в его случае есть проблема с переводом, поскольку он прекрасно владел чешским языком, у него очень много выразительных средств, а при переводе многое теряется.
Е.СУРОВ: Таким образом, дамы и господа, нужен хороший переводчик с чешского языка на русский, и тогда мы сможем насладиться языком Давида Навары. А пока мы наслаждаемся им только в устной форме. Один из читателей, Сергей, пишет Вконтакте: "Судя по откликам, вы прекрасный рассказчик и не лишены литературного слога. Нет ли желания заняться этим, если не сейчас, то по окончании шахматной карьеры? Или настолько далеко в будущее ваши планы не простираются?".
Д.НАВАРА: Я не собираюсь заканчивать свою шахматную карьеру в ближайшем будущем и надеюсь, что буду еще долго играть. В принципе, мне бы хотелось и играть, и писать, но я просто думаю, что как писатель я бы не заработал себе на жизнь – это очень трудно. Меня устраивает нынешняя ситуация – я пишу репортажи с турниров или эссе, когда мне хочется. А когда не хочется, ничего не пишу, а просто играю в шахматы.
Е.СУРОВ: Вы являетесь ведущим гроссмейстером Чехии. Вас в связи с этим власти страны как-то поддерживают?
Д.НАВАРА: Нет, я бы сказал, что власти меня не поддерживают, а поддерживает Шахматный союз, и спасибо ему за это!
Е.СУРОВ: Шахматный союз – это аналог того, что мы привыкли называть Шахматной федерацией?
Д.НАВАРА: Да. У меня с ними хорошие отношения, я уже с детства получал от них какую-то поддержку, деньги на тренировки и так далее. Но если сравнить с русскими игроками, то эти деньги не такие уж большие, так как мы - не шахматная страна. Но они мне все-таки помогли. У меня были очень хорошие тренеры, которых я тоже хочу поблагодарить, поскольку они работали со мной даже тогда, когда материальные условия у них были не самыми лучшими, а кто-то и бесплатно меня тренировал, когда я был совсем юным, - например, гроссмейстер Людек Пахман, а также международный мастер Йозеф Пршибыл. Потом они деньги получали, но в принципе им это было интересно, они видели, что у меня есть талант. Также меня поддерживала и Шахматная федерация, и не потому, что у меня были какие-то большие связи, а потому что у меня был талант, и они видели в этом какой-то смысл.
Е.СУРОВ: То есть, грубо говоря, если вы сейчас придете в федерацию или в союз, как это у вас называется, и скажете: "Тут есть вариант позаниматься с таким-то тренером, но он очень высоко оплачивается", - то вам без проблем с этим помогут?
Д.НАВАРА: Это зависит от ситуации. Я сейчас получаю в год пять тысяч евро, и за эти деньги обязан участвовать в Олимпиаде, в чемпионате Чехии, в чемпионате Чехии по блицу, давать разного рода интервью; если год нечетный, то я участвую не в Олимпиаде, а в чемпионате Европе. И еще я обязан участвовать в индивидуальном чемпионате Европы. То есть не то чтобы обязан, но если я не приму участие, то получу меньше денег. Раньше у нас не было такой материальной поддержки, мы получали деньги отдельно за Олимпиаду, отдельно – за командный чемпионат Европы. А теперь у некоторых из нас есть контракт; я получаю побольше, но у меня есть и свои обязанности. Хотя я, в принципе, доволен этим, поскольку лучше деньги получать, чем не получать. Но я повторюсь, что мы – не шахматная страна, шахматы по популярности стоят где-то на пятидесятом месте.
Е.СУРОВ: А как вы думаете, с чем это связано? И как сделать так, чтобы популярность шахмат в стране увеличилась?
Д.НАВАРА: Не знаю.
Е.СУРОВ: Например, у меня есть предложение – выйти вам на матч с Карлсеном, и тогда популярность шахмат в Чехии увеличится.
Д.НАВАРА: Не знаю, это, конечно, нереально. У меня бы шансов не было никаких. Как-то я был на телевидении, участвовал в каком-то ток-шоу. Причем у меня бывают какие-то моменты, когда я могу говорить очень хорошо. И так получилось, что там я выступил блестяще, и это точно повысило мою популярность, надеюсь, что и шахмат тоже. Конечно, это все временно, потом люди забывают. Но я и не стараюсь так уж о себе напоминать. Конечно, работаю над шахматами много, и когда люди меня узнают, это приятно. Но мне было бы приятнее, если бы популяризацией шахмат занимались другие, так как сам я не хочу этим заниматься.
Е.СУРОВ: А вы бы какой жанр беседы с вами на телевидении или на радио предпочли? Юмористический, допустим, или какой-то еще?
Д.НАВАРА: Думаю, что я лучше выражаю мысли в письменной форме, поскольку очень неуверенно говорю, постоянно думаю про свой акцент, и от этого качество содержания моей речи ухудшается. Также я повторяюсь, когда чувствую, что сказал что-то неточно. Но, как ни странно, на телевидении ничего такого не было, видимо, случилось маленькое чудо, потому что обычно я не очень хорошо говорю, как вы слышите. Не то чтобы я не знал, что сказать, просто мысли не очень быстро связываются в слова, я пытаюсь сказать как можно точнее и правильнее, а от этого страдает общее содержание.
Е.СУРОВ: Мы вам очень благодарны, что имеем возможность общаться с вами на русском языке. Не с каждым гроссмейстером из нерусскоязычной страны это возможно. Кстати, один из читателей Вконтакте спрашивает, сколько языков вы знаете.
Д.НАВАРА: Это зависит от того, что понимать под словами "знать язык". Обычно я говорю, что примерно пять. По-русски и по-английски говорю хорошо, если это можно так назвать. Конечно, если бы это было не интервью, я говорил бы лучше, чем теперь, просто я нервничаю.
Е.СУРОВ: Я могу это подтвердить, да.
Д.НАВАРА: По-немецки, по-испански и по-польски говорю хуже, но все-таки говорю. По-французски говорю совсем уж мало. Вот, в принципе, и все. Я пытался что-то выучить еще, но без особых успехов.
Е.СУРОВ: Да-да, совсем не впечатляет. Штук пять-шесть языков – всего-то.
Д.НАВАРА: Я изучал языки не чтобы впечатлять, а чтобы общаться.
Е.СУРОВ: Это очень правильно! Евгений Новиков спрашивает: "Насколько силен Уэсли Со? И сможет ли он, по вашему мнению, в ближайшие годы претендовать на матч за первенство мира?"
Д.НАВАРА: Я не прогнозист, не знаю. Он входит в первую мировую десятку. Хотя, конечно, за рубежом есть игроки, которые вполне в нее могут попасть.
Е.СУРОВ: Извините, я тогда чуть-чуть переформулирую. Вы играли с самыми ведущими гроссмейстерами. Когда вы играли с Уэсли Со, какое ощущение? Что перед вами сидит игрок уровня того же Накамуры, того же Свидлера или как?
Д.НАВАРА: По-моему, да, он играл очень сильно. Но с другой стороны, человек, который хочет стать чемпионом мира, должен обыгрывать не только меня, но и других ведущих игроков. И тут я уже не знаю, как получилось бы, если бы они сразились между собой. Я не говорю, что Уэсли станет чемпионом мира, и не говорю, что он им не станет. Мне просто пока непонятно. Честно говоря, когда я не в лучшей форме, то любой игрок из первой десятки мира может меня обыграть, и Уэсли входит в эту первую десятку. Он очень сильный игрок, но он не единственный такой.
Е.СУРОВ: Я еще хотел вас спросить вот о чем. Когда я приезжаю сюда каждый год, все время вижу, что на ваш матч приходит достаточно много зрителей. И ясно, что подавляющее большинство именно за вас и болеет, переживает. Кстати, я даже вижу, как после поражений зрители переживают, разводят руками. А на вас это не давит? Это вам не мешает?
Д.НАВАРА: Я не вижу, как они после поражения разводят руками, значит, это на меня не давит и мне не мешает. Если говорить конкретно про этот матч, то у меня условия были лучше, потому что Уэсли еще за день до матча играл сеанс, а значит, я мог лишний день отдохнуть. И хуже, потому что потом перед партиями приходилось все время подписывать свои книги, а это тоже не идеальная обстановка. Когда я садился за доску за минуту до начала тура, мне это было непривычно, неприятно. Я потом нервничаю, потому что привык приходить заранее. Но, с другой стороны, то, что люди за меня болеют, нисколько мне не мешает. То, что я регулярно в подобных матчах играю плохо, имеет несколько другие причины. Я не думаю, что проблема в том, что люди за меня болеют.
Е.СУРОВ: Что касается прихода на партию, то я помню, как в 2011 году во время матча с Мовсесяном вы как раз приходили заранее и даже участвовали в мероприятиях, которые сопутствовали тому матчу. А здесь так интересно получилось, что Уэсли Со присутствовал на лекции Дворецкого, а вы на ней не присутствовали. Это необычная картина!
Д.НАВАРА: Да, но если говорить о предыдущих годах, то иногда я специально приезжал заранее, чтобы поприсутствовать на лекции, а иногда приезжал заранее, так как живу на окраине города и выезжаю большим запасом времени, чтобы не опоздать. Приезжаю минут на пятнадцать, а то и на тридцать раньше. У меня в контракте было прописано, что я должен являться за четверть часа до начала партии. В этом году – за десять минут. Но иногда получалось так, что я приезжал за полчаса, и тогда еще и слушал лекции. Кстати, лекции были интересными, но перед партиями все-таки лучше было бы отдохнуть.
А на лекции Марка Израилевича я не был, так как полагал, что она предназначена, в основном, не для меня, а для игроков несколько другого уровня. Но когда я потом увидел один из его примеров, я понял, что мне было бы так же интересно. Он показывал очень интересные партии, и я немного пожалел, что не посетил лекцию. С другой стороны, у меня еще будет такая возможность.
Е.СУРОВ: Еще вас спрашивает Клим: "Весь день Давида посвящен шахматам? И есть ли у Давида еще любимые занятия, кроме шахмат?".
Д.НАВАРА: Я учился в вузе, у нас преподавалась логика, но она, к сожалению, не оказалась моим любимым предметом. Первые полтора года я очень ею интересовался, а потом несколько охладел к ней. Потом пришлось выбирать предметы по другой специальности, я выбрал социологию и увлекся ею намного больше, и очень серьезно занимался ею два года. Потом, на пятом курсе, уже не хотелось изучать ни логику, ни социологию. У нас Чехии учеба в вузе длится пять лет, но очень многие учатся дольше. И я, наконец, на шестом году учебы, решил, что надо закончить вуз как можно быстрее. Опять занялся той учебой, которая и привела меня в университет, - у меня есть звание магистра. Но логикой с тех пор я совершенно не занимаюсь, и это очень жалко. Но если у меня нет к этому таланта, то очень обидно быть логиком третьего сорта. Такие специалисты нам не нужны, нам нужны хорошие логики. А я умею неплохо играть в шахматы, поэтому занимаюсь именно ими. Конечно, я люблю почитать какие-то книги, допустим, по социологии или по философии – но тут у меня достаточно ограниченный кругозор. Также я иногда читаю христианскую литературу, хотя в этом смысле не такой уж начитанный. В принципе, люблю читать, но в последнее время, к сожалению, слишком много времени провожу в Интернете.
Также я увлекаюсь иностранными языками, причем лет до пятнадцати я ими совершенно не увлекался, и знаний у меня было совсем мало. Потом, с пятнадцати до двадцати пяти, я занимался иностранными языками очень много, и это мне очень помогло в жизни. Потом опять стал заниматься меньше, в последние два года занимаюсь побольше, но сейчас снова немного устал от этого и собираюсь отдохнуть. Правда, читаю уже не так много, а хочется изучать новые слова, что очень нужно – чтобы мозг развивался, чтобы ты не забывал то, что уже изучил раньше. Но это трудно. Если человек говорит на пяти языках, то надо удерживать эти знания, надо чаще говорить, надо иметь языковую практику. Это как, допустим, у кого-то три дебюта против 1.d4 или против 1.е4, то надо следить за новостями, надо повторять эту информацию. Это отнимает слишком много времени. А потом уже и на сами шахматы его может не хватить.
Е.СУРОВ: При общении с вами я все-таки чувствую, что логика в вас где-то сидит. А как вы думаете, в шахматах важнее делать акцент на логическое мышление? Или, наоборот, иметь какое-то нестандартное мышление, проявлять больше фантазии?
Д.НАВАРА: Я думаю, что нужно и то, и другое. Но что касается фантазии, то ее надо держать под контролем, поскольку большинство неординарных ходов все-таки плохие. Просто дело в том, что ходы, которые кажутся нам нормальными, чаще всего относятся как раз к лучшим, а оригинальные решения далеко не всегда бывают идеальными.
Е.СУРОВ: Получается, что шахматы – какая-то скучная игра!
Д.НАВАРА: Нет-нет, тут, слава богу, есть и оригинальные решения, которые намного сильнее других ходов. И это одна из тех особенностей, за что я люблю шахматы. Другое дело, что если игрок просто старается играть оригинально ради оригинальности, то зачастую это приводит к печальным последствиям. В то же время, если человек естественно, натурально оригинальный и при этом умеет иногда воздержаться от оригинального, но сомнительного решения, то он может стать очень сильным шахматистом.
Е.СУРОВ: Еще один вопрос от того же читателя: "Как обстоят дела у Давида в личной жизни? Друзья, подруги, гулянки?". Конечно, если не хотите, то не отвечайте.
Д.НАВАРА: У меня личной жизни практически нет, слишком уж много я занимаюсь шахматами. Конечно, хотелось бы найти подругу. Но проблема в том, что я хочу найти подругу, но ничего для этого не делаю. То у меня самоуверенности нет, то времени нет, то просто… Но если посмотреть мой график, станет понятно, почему это так трудно. Бывают периоды, когда в течение месяца я постоянно нахожусь только на турнирах. Приезжаю с одного турнира домой на полтора дня, потом уезжаю на другой. Так что мое постоянное участие в турнирах не очень помогает личной жизни.
Е.СУРОВ: Нужно найти кого-то, кто бы терпел все это, ждал бы вас. Может быть, в поисках подруги надо логику как раз отодвинуть куда-то на второй, на третий план?
Д.НАВАРА: Надо заняться социологией. Снова вернуться в вуз – там, несомненно, много красивых студенток социологии. Я даже собирался еще раз вернуться туда и даже сдал экзамены, которые были предназначены, в основном, для поступления в бакалавриат по специальности "социология". Но просто мне тогда пришлось бы еще учиться года два в лучшем случае. А как раз тогда у меня был такой график, что в нем были три очень важных мероприятия, от которых я не хотел отказываться. И я понимал, что в таком случае пропускал бы как минимум половину лекций и не смог бы учиться хорошо. Может быть, другие так и смогли бы, но мне кажется, что это было бы непросто. Поэтому я в итоге отказался от той учебы. Кстати, в одном из тех трех мероприятий, ради которых я отказался от учебы, я вообще не сыграл, а в двух других выступил плохо. Если бы я тогда это знал, может быть, в итоге, все-таки пошел бы в вуз.
Е.СУРОВ: Юрий Волков спрашивает: "Ваше отношение к инциденту в Ставангере?". Очевидно, имеется в виду инцидент в первом туре.
Д.НАВАРА: Хотелось бы знать об этом побольше. Жалко, что такое случается, но, по-моему, Магнус сам виноват в том, что поздно пришел. С другой стороны, он все это мужественно перенес, и я думаю, что он сможет собраться и набрать еще много очков. А выиграет ли он этот турнир – непростой вопрос. Повторюсь, что я не прогнозист. Конечно, с каждым такое может случиться, но главное, чтобы это не повторялось часто. Я думаю, что Магнус сможет извлечь из этого урок, если можно так сказать. Приношу свои извинения, не хотел его обидеть, но я надеюсь, что такого больше не повторится, и в следующий раз он уже не просрочит время.
Е.СУРОВ: Вы известны своим шахматным благородством – наверное, вы такой не только в шахматах, но и в жизни, - поэтому не могу не задать вот такой глупый вопрос (иногда нужно и глупые вопросы задавать): если бы вы были на месте Топалова, вы бы не предложили Магнусу какой-то другой результат партии?
Д.НАВАРА: Нет, я думаю, что если часы в порядке, то я бы извинился, но зафиксировал очко. Сегодня читал на сайте про этот случай у Игоря Коваленко и не совсем понял, в чем там дело. Но если дело было именно в том, что его соперник нажал на часы, а часы не перевелись и продолжали отсчитывать время сопернику, то, думаю, что в таком случае я так же, как и он, потребовал бы, чтобы судья ему добавил то время, которое у него оставалось. Но если он просто просрочил время, то я бы требовал победу.
Е.СУРОВ: Скажите, Давид, вы – человек с обостренным чувством справедливости, а жизнь полна несправедливостей и каких-то нелогичных, неправильных вещей. Как вы с этим миритесь? Вас это не напрягает?
Д.НАВАРА: Конечно, напрягает. Но, с другой стороны, я тоже неидеальный человек, поэтому не могу ожидать, что буду жить в идеальном мире и все люди вокруг меня будут идеальными. Но я хочу сказать, что мне повезло: вокруг меня находятся в большинстве своем симпатичные приятные люди, с которыми приятно общаться.
Е.СУРОВ: Давид, я вас благодарю и хочу напоследок – если только вы не возражаете – открыть маленький секрет: рядом с вами на столике лежит русско-чешский словарь, вы привезли его сегодня с собой. И это говорит о вашем профессиональном подходе ко всему, чем бы вы ни занимались.
Д.НАВАРА: Да, только я этот словарь во время разговора так и не открыл, времени для этого не было. Хотя, конечно, иногда не мог вспомнить какие-то слова.
Е.СУРОВ: Спасибо вам за такое большое внимание!
Д.НАВАРА: Не за что. Всего доброго!
Запись прямого эфира: 17.06.2015
Слушать: http://chess-news.ru/node/19295
Длительность: 38 мин.
* * *