Все заключенные пострижены наголо. Волосы разрешают отпускать только за два месяца до освобождения. Поэтому счастливчиков всегда легко узнать.
Но Пашу Крокодила и так нельзя было ни с кем спутать. Он не вышел рожей. Не сподобился, как говорят.
Нос, однако, Паша никогда не вешал и сам про себя со смехом напевал:
Когда мать меня рожала,
Вся милиция дрожала,
Все боялись, что родила
Не дитя, а крокодила.
Паша был общительным и готов был что угодно выкинуть, лишь бы насмешить других.
За несколько дней до освобождения он пришел ко мне на день рождения.
У меня тогда собралось человек шестнадцать. Отмечали день рождения в каптерке. В вещевой. Каптёрщик нас закрыл на ключ, и ключ забрал с собой. Спирт раздобыли, выпили тишком. Закусывали шоколадом, мандаринами, сухим тортом. Мне аккурат на день рождения пришла посылка и было чем украсить стол.
На зоне тоже делают подарки в этот день, но тут иная шкала ценностей. Обычно дарят майки, крем после бритья, зубную пасту, авторучки, мыло… Пара теплых носков по зиме — это царский подарок.
Друг Афоня подарил стихи.
Старик, пусть жизнь тебя ласкает,
Во всей грязи останься чист.
И так тебя тут каждый знает:
Смирнов Володя — Террорист.
И Крокодил пожаловал не с пустыми руками. Всучил мне кепку-восьмиклинку, такую только в цирке одевать.
Я даже примерять не стал, а Паша нахлобучил на себя.
— Ты дыбани! Не в хипишь! Модный головной убор!
Тут, словно керосин в огонь подлили, так полыхнуло смехом, а кто-то даже от восторга взвыл под одобрительные возгласы собравшихся. И только Паша сохранял невозмутимый вид, и сулил, когда освободится, выслать яблок. На зоне витамины круглый год в цене.
И Паша сдержал слово. Не сплоховал. Посылка с яблоками от него пришла через неделю. И больше никаких вестей от Паши не было. Поминай, как звали.
Зэки по свободе сохнут, а свобода никого из них не ждёт.