Стариками горбатилось лето
Меж войною и детством сирот.
Мама, как ты забудешь об этом!
Ты мне скажешь, мол, это не в счет.
Будет вечер дрожать слабой свечкой,
И почудится снова тебе,
Будто бабушка села у печки,
Колыбельную песню запев.
Мама, пусть нам поведает небо
Про тот лютый, про сорок второй.
Стыла бабушка в давке за хлебом
С нерожденною, мама, тобой.
А спустя тридцать лет у колодца,
Дав мне хлеба, сказала: «Расти.
Чадо сыто — и Боже смеется,
Чадо плачет — и Боже грустит».
Мама, мама, о чем мы полночи
Говорим, будоража сердца?
Свечка плавится, гаснуть не хочет,
Знать, она вспоминает отца.
С того света отец не вернется.
Что я сыну скажу? — Подрасти.
Чадо кушает — и Боже смеется,
Чадо плачет — и Боже грустит.