...В деревне у бабушки была горячая пора. На окнах зеленели ящики с помидорной рассадой. В огороде в рассаднике под старыми оконными рамами уже зеленела капуста. Не дожидаясь, когда можно будет пахать весь огород, бабушка лопатой вскопала небольшую грядку, посеяла раннюю морковь, редиску и посадила лук на перо.
Наступила тёплая весенняя погода с лёгким ветерком. Цвела черёмуха, и повсюду желтели одуванчики. Мирон мало разбирался в огородных делах, но под мудрым руководством бабушки и мамы на вспаханном трактором огороде с удовольствием боронил землю и делал грядки. Бабушка из-за своей слабости хотела в этом году намного сократить посадку картофеля, но Мирон сказал:
– Вы только покажите, как её сажать, и я всё сделаю сам.
– Ой, Миронушка, посадить – этого мало,– сказала бабушка. – Её ведь потом ещё надо будет полоть, окучивать, а, самое главное, копать. Да куда мне так много. Я недавно отдала соседям три мешка, чтоб поросятам скормили. Выбрасывать-то жалко ведь.
– Так, бабушка, я же сказал, что, может, буду у тебя жить. Так что, всё сделаю: и окучу, и выкопаю, – не унимался Мирон.
Заканчивая посадку, он собирался к Семёну узнать насчёт работы, но необычно рано стала зреть земляника. Разве можно отказаться от этой самой сладкой ягоды! Раиса Александровна тоже не удержалась и, взяв бидончик, пошла с Мироном. Ей в деревне намного стало лучше. Они пытались припомнить места, где когда-то было много ягод, но за последние годы так всё изменилось, и земляника росла совсем на других полянах и опушках. Тем не менее им повезло и, пройдя немалое расстояние, они набрали полные бидоны. По дороге домой, они встретили Кузю Рябинина, который каждое лето неплохо зарабатывал на продаже ягод и грибов.
– Схожу-ка я тоже на тракт и попытаюсь продать один бидончик, – сказала Раиса Александровна и, помолчав, добавила: – Если получится, завтра пораньше снова пойдём на промысел. Деньги-то у нас ведь кончаются.
За сладкие ягоды проезжающие автомобилисты платили неплохую цену, и Раиса Александровна с сыном каждый день, как на работу, с утра отправлялись за ягодами.
Прошло дней десять. Ягод стало меньше, а потом неожиданно появились тёмные тучи, притихшая природа вздрогнула от раскатов грома и хлынул ливень. Гроза прошла быстро, но мелкий дождь, почти не переставая, сыпал несколько дней.
– Ну, теперь пойдут грибы, – сказала Елена Васильевна.
Она оказалась права. Как только перестал моросить дождь, и немного поддуло тропинки, Мирон взял бидон и поспешил ещё пробежаться по опушкам. Ягод он набрал очень мало, но на одной, открытой солнцу полянке увидел, как малюсенькие маслята дружно лезли из влажной земли.
Через три дня он с большой корзиной отправился на заветное место. Маслят там вылезло столько, что хоть косой коси. Менее часа потребовалось, чтоб наполнить большую корзину. С богатой добычей Мирон поспешил домой.
– Бабушка, дай ещё такую же корзину! – закричал он, войдя в ограду.
Мирону дали корзину поменьше и большой полиэтиленовый пакет с ручками.
– Грибы в корзинах понесу продавать, – заявил Мирон, – а из пакета мятые будем есть сами. Хочу жарёху из маслят.
– Ты сначала набери, – смеясь, сказала мать.
– Да там знаешь, сколько их?! – ответил Мирон и побежал в лес.
За маслятами на зарастающих полях полезли обабки и красноголовики. Скоро в бору появились даже белые.
Занимаясь довольно прибыльным промыслом, Мирон даже забыл о Семёне. Продавая грибы, он как-то разговорился с Кузей Рябининым.
– Когда у нас в Мокрушино был колхоз, я работал то на свиноферме, то в телятнике, – начал рассказывать Кузьма, – а летом обычно пас телят. Грибы, конечно, собирал, но продавать было некогда. Теперь всё порушили. Колхоза нет. Теперь Сельскохозяйственный производственный кооператив, в котором работают полтора человека, и от огромного хозяйства осталась одна молочно-товарная ферма. Всё порушили и всех разогнали. Живи, как можешь.
– А как у соседей в Буераках? – поинтересовался Мирон. – Меня Семён Косых к себе звал.
– Семён? – удивился Кузьма. – Так он сам уже сбежал. У них такая же петрушка, как у нас.
– А весной Семён хвалился, что у них всё хорошо, – сказал Мирон.
– Чтоб развалить хозяйство, много времени не надо. Там тоже, как у нас, все должности позанимали свои да наши, – пояснил Кузьма.
После такой новости настроение у Мирона сильно испортилось, но горевать было некогда. На увлажнённой земле везде бурно выросла трава. Елена Васильевна достала литовку, наточила её и стала обучать Мирона косить траву. Кажется, не так уж сложно махать косой, но литовка почему-то часто втыкалась в землю. После нескольких замечаний и упорной тренировки, Мирон освоил древнюю крестьянскую работу. С утра, пока ещё не жарко, он брал литовку и косил сочную траву. Вот уже выкошены в огороде все межи, все не вспаханные участки, на которых желтел зверобой и качали головками тёмно-голубые колокольчики. За пределами огорода была заброшенная усадьба. Елена Васильевна обычно, на ней сама заготовляла сено для козы и кого-нибудь просила убрать его на сеновал. Этого было достаточно для Марты. С перерывами Мирон выкосил всю усадьбу, а когда трава высохла, научился грести сено и на тележке, которую взял у соседей, всё свозил домой и сметал на сеновал. Посеянные овощи стала заглушать сорная трава. Раиса Александровна несколько дней поработала в огороде, склоняясь над грядками, а потом вдруг у неё начался приступ астмы. На борьбу с сорняками вышла неугомонная бабушка Лена, но скоро, держась за спину, она отправилась домой. Пришлось Мирону осваивать и прополку, и рыхление грядок. Картошку действительно оказалось недостаточно посадить. Мирон два раза прошёлся по ней с тяпкой, пропалывал и даже собирал в баночку колорадских жуков. В конце августа, когда начала желтеть ботва, Елена Васильевна сказала:
– Пока сухая погода, надо потихоньку убирать картошку-то, а то пойдут дожди, и она будет грязной.
Картошка уродилась неплохая. На ветерке под лучами солнца клубни быстро подсыхали. Просушенный картофель сразу сортировали и спускали в подполье. Скоро погода действительно испортилась. Зато после дождей пошли рыжики. У Мирона опять появилась возможность заработать. До самых заморозков он ходил за грибами и успешно продавал их на трассе. От осенних дождей и холодной погоды он простыл и заболел. Недели две он глотал какие-то таблетки, парился в бане, грелся на русской печи. Когда он пришел в себя, на улице уже лежал снег.
В деревню стали привозить дрова. Елена Васильевна договорилась с шофёром, и ей тоже привезли. Дрова были уже распилены на чурки.
– Надо Кузю Рябинина нанять, он расколет, – сказала Елена Васильевна.
Мирон, хотя никогда не колол дров, но пообещал, что расколет сам. Тоненькие пихтовые и берёзовые чурочки кололись легко, а вот с толстыми да суковатыми чурками пришлось повозиться. Мирон даже сходил посмотреть, как колет Кузьма, чтоб перенять у него опыт. Наконец, готовые поленья уложены в ровную поленницу. Не успели у Мирона зажить мозоли, а к нему пришла соседка Аграфена Ивановна и стала уговаривать, чтоб он и ей разделал дрова.
– Так у вас ведь долготьё, а у меня пилить не чем, – сказал Мирон.
– Пила-то у меня есть, Покойный Паша раньше пилил ей, – сказала соседка и, помолчав, добавила: – только не знаю, робит она али нет.
Мирон ни разу не держал в руках «Дружбу», но попытался её завести. Минут пять покрытая пылью пила не подавала признаков жизни. Наконец, Мирон разобрался с нехитрым механизмом, и пила затарахтела, наполняя крытый двор дымом.
Горючего в бачке было совсем мало, но через день Аграфена Ивановна где-то раздобыла канистру бензина уже в нужных пропорциях смешанного с маслом, и Мирон приступил к распиловке дров. За день он распилил все длинные осиновые хлысты, а когда стал колоть, то удивился, что осина хорошо колется. Вместо денег Аграфена Ивановна предложила пилу. Мирон понял, что зимой зарабатывать ему придётся в основном разделкой дров и, конечно, согласился. В придачу он получил ещё хороший топор-колун. Постепенно он наловчился легко справляться даже с толстыми промёрзшими чурками.
Ближе к весне, после обильных снегопадов и метелей Елена Васильевна сказала, что надо убрать снег с крыши двора, а то она может не выдержать. Кидая с крыши снег, Мирон удивлялся, как это его старая бабка сама залезала на крышу, чтоб очистить её.
***
Всю зиму Мирон разделывал дрова, сгребал с крыш снег, чистил дорожки. Зарабатывал он не так уж много, но на ферме в СПК платили ещё меньше. Раиса Александровна ездила в город, снимала со сберкнижки пенсию и почти всю тратила на продукты. На городских рынках продукты были намного дешевле, чем в сельском магазине и в автолавке, которая часто ездила по деревням.
***
Пришла весна. Быстро таял снег. На вершинах берёз распевали скворцы. В это прекрасное время неожиданно умерла бабушка Елена Васильевна. Мирон впервые видел так безутешно плачущую мать. После похорон, задыхаясь от астмы, она с горечью сказала:
– Наверно, я тоже скоро умру. Не представляю, как ты будешь жить один?!
Этим летом она очень редко выходила в огород. Только иногда подсказывала, что и как надо посадить. Она уже не ездила в город. Вместо неё ездил Мирон. Он по доверенности снимал с книжки пенсию и искал на минирынках, где подешевле, рыбные консервы, тушёнка, растительное масло и крупы, Закупал их и складывал в объёмный рюкзак.
Кроме работы в огороде, он опять зарабатывал на продаже ягод и грибов. Конечно, без присмотра бабушки он плохо ухаживал за посадками, и урожай был намного хуже.
– Ладно, хватит нам, нас ведь теперь только двое, – успокаивала мать.
С наступлением холодов ей вдруг стало совсем плохо, и её увезли в районную больницу. Сначала, кажется, была надежда, что она поправится, но неожиданно у неё остановилось сердце. Мирон съездил в город, снял последнюю пенсию матери и попросил Ольгу помочь с похоронами. Приезжала она и на поминки в девять и сорок дней. После этих потрясений Мирон остался совершенно один. Козу Ольга предложила зарезать на мясо, но Мирону стало жалко Марту и он её недорого, но продал живьём. Теперь он часто целыми днями лежал на диване. По допотопному бабушкиному телевизору с большими помехами шли какие-то передачи, но он на них почти не обращал внимания. Он мысленно перелистывал страницы своей жизни. Казалось, всё начиналось хорошо. Даже в детстве без отца они были сыты и одеты. Потом техникум, армия, свадьба с Юлькой – всё было по плану и хорошо. И вдруг началось…
– Юлька, наверно, уже нашла другого, – думал он, – а я? Кого я найду в этой глуши?
Даже бабушкина любимица Мурка сбежала от него к Аграфене Ивановне. В зимней куртке и прямо в валенках он подолгу лежал неподвижно на диване. Даже есть ему не хотелось, да и холодильник был пуст. Всё, что осталось от поминок, он давно подъел. Конечно, можно сварить пустую похлёбку или пожарить картошку, но ему просто не хотелось двигаться. У него совсем пропал интерес к жизни. В избе становилось всё холодней и холодней. Случайно он взглянул на цветок.
– Если не истопить печь, то любимая бабушкина герань скоро замёрзнет, – подумал он и, наконец, поднялся с дивана и, как старик, шаркая валенками по полу, пошёл за дровами.
Дня через два, когда он также в какой-то полудрёме лежал на диване, кто-то постучал в окно. Надев шапку, он вышел на улицу. За воротами в сугробе стояла Аграфена Ивановна. Она удивилась, что у Мирона не расчищена дорожка и попросила разделать дрова. В этот раз она купила дрова уже распиленные на чурки. Мирон даже обрадовался, что он ещё кому-то нужен и пообещал на следующий же день с утра начать колоть.
Воспрянувший духом, он затопил русскую печь, поднял из подполья картошку и свёклу. Используя остатки подсолнечного масла, он в большой сковороде пожарил картошку с луком. Ещё в натопленную печь он положил свёклу на печёнки. На улице была метель, и холодный ветер через плохо утеплённые окна проникал в избу. Мирон ещё сходил за дровами и затопил железную буржуйку. Скоро в избе стало даже жарко. По телевизору передавали какой-то концерт. У Мирона поднялось настроение, и он с удовольствием уплетал жареный картофель.
***
Заработав на разделке дров, Мирон отправился в недавно открывшийся в деревне частный магазин. Ассортимент продуктов в нём был намного богаче, а цены ниже, чем в сельповском. Мирон купил «ножки Буша», геркулес, растительное масло и три пакета кефира. По дороге домой он встретил Кузю Рябинина.
– Что, тоже заработал? – спросил Кузьма.
– Да, Аграфене Ивановне расколол дрова, – ответил Мирон.
– Пойдём, посидим, если не торопишься, – предложил Кузьма.
Мирону спешить было некуда и, сам не зная почему, он зашёл домой к Рябининым. На столе стояла начатая бутылка и какая-то закуска. Анна Захаровна, мать Кузьмы, принесла на стол тарелку с горячими капустными пирожками и принялась жалеть Мирона.
– Надо же, в один год ушли на тот свет и Елена Васильевна, и Рая, – причитала она.
Кузьма налил три рюмки.
– Давайте помянем хороших женщин. Пусть земля им будет пухом, – сказала Анна Захаровна и, не морщась, выпила водку.
По тому, как язык Кузи скоро стал заплетаться, Мирон понял, что начатая бутылка была не первой.
Мирон слышал, что, когда Кузьма остался без работы, от него ушла жена с маленькой дочкой. Кузя много раз уговаривал её вернуться, но она не соглашалась и жила у матери. Ходили слухи, что она треплется с другими мужиками. Каждый раз после безуспешных уговоров Кузя напивался и пил не меньше недели. Непонятно, где он брал на выпивку деньги. Видимо, жалеющая его мать давала из своей пенсии.
– Всё равно она вернётся ко мне, – бормотал Кузьма.
Наконец, Мирону надоели одни и те же высказывания Кузьмы и он, сославшись на то, что у него не топлена печь, отправился домой. Ему навстречу шёл последний участник войны, проживающий в деревне – Зеленин. Опираясь на тросточку и держа в другой руке сумку, он медленно ковылял в магазин.
– Ты, Мирон, куда пропал? Давно тебя не видно, – сказал ветеран, когда они встретились. – Я уж подумал, что ты уехал в город.
– Да в городе-то не слаще, – ответил Мирон. – Просто денег не было, вот и сидел дома.
– Так ты, это, приходи ко мне, – предложил ветеран, – я целый лесовоз дров купил. Надо как-то разделать. Вот и заработаешь.
С появлением работы Мирону уже было некогда бесцельно лежать на диване в промерзающей избе. Он даже научился на бабушкиной швейной машинке из старой одежды шить рукавицы, которые удивительно быстро пронашивались при работе с грубой древесиной.
***
Неожиданно к нему пришли с проверкой счётчика электроэнергии. Он никогда ни в городе, ни в деревне не вникал в платежи ЖКХ и, конечно, очень удивился, что у него большой долг. Хорошо, что он буквально накануне получил приличную сумму за разделку дров. Чтоб не отключили электричество, он сразу отправился на почту с целью погасить долг, но почта временно не работала. Во всём здании, где находится почта, клуб и правление Сельскохозяйственного производственного кооператива, почему-то вырубился свет. Уже больше часа ждали электрика, но его всё не было. Потом кто-то сказал, что после вчерашнего загула он никак не может прийти в себя.
– Может, у вас вышибло предохранитель? – сказал Мирон проходящей мимо председателю СПК Маргарите Николаевне.
– Может, предохранитель, кто его знает, – ответила занятая своими делами начальница и, уходя, добавила: – У нас тут одни женщины, мы в этом не разбираемся.
– А современные женщины должны бы разбираться, – заметил Мирон.
Уходить не солоно хлебавши ему не хотелось, и он, узнав, где находится электрощит, попытался разобраться в ситуации. Конечно, предохранитель был в выключенном положении. Мирон включил его, и свет загорелся, но через несколько секунд он снова погас. Мирон отправился осматривать электропроводку во всех помещениях. Зайдя в бухгалтерию, он почуял запах горелой резины.
– Похоже, что где-то у вас коротит, – сказал он, оглядывая проводку.
– Вот хотели попить чай, а свет погас – сказала одна из работниц бухгалтерии.
Тут Мирон заметил включенный в розетку электрочайник. Он выдернул вилку из розетки, понюхал её и сказал:
– Вот где причина замыкания.
Включив свет, Мирон снова зашёл в бухгалтерию и был поражён: одна женщина снова держала в руках электрошнур чайника, готовая его включить.
– Если включите, снова погаснет свет или загорится шнур, – предупредил Мирон.
– Столько лет включали, и ничего не загоралось, – недоверчиво сказала бухгалтер, но всё-таки положила шнур.
Мирон, конечно, мог отремонтировать вилку чайника, но его взбесила тупость женщины, и он поспешил на почту, пока снова не вырубился свет.
За работой с дровами к нему почти не приходили грустные мысли. Он и себе заготовил хорошие берёзовые дрова. Не гнушался он и уборкой снега с крыш.
***
Снова наступила весна. На похоронах матери Ольга обещала навещать Мирона и помочь сажать в огороде, но, видимо, забыла о своём обещании. В магазине он прислушивался к разговорам женщин. Одни уже посеяли морковь, другие высадили в теплицу помидоры, третьи собираются посеять редиску. У него в рассаднике уже зеленела капуста, и, не дождавшись приезда сестры, он собрался вскопать грядку и совсем понемножку посеять морковь, свёклу, посадить лук. К соседям приехал трактор с плугом. Мирон договорился, чтоб ему тоже вспахали огород, только пахотную площадь он сократил почти в два раза.
Неожиданно к нему приехала сестра, но не Ольга, а двоюродная Ира. Ира Жила в районном центре, и Мирон видел её только в детстве, когда она, как и он, приезжала в гости к бабушке Лене. Второй раз они встретились на похоронах бабушки. Ира помогла брату посадить картошку и предложила сходить за пестиками.
Там, где когда-то в далёком детстве они с бабушкой на прошлогоднем жнивье собирали первые витамины, возвышались белоствольные берёзки, а под ними зелёным ковром расстилалась сочная трава.
– Надо было спросить у Аграфены Ивановны, где она нынче собирает пестики, – сказал Мирон.
Покружив по молодой берёзовой рощице, они нашли всего по нескольку упругих стебельков. Неожиданно им путь преградила глубокая и широкая промоина. Мирон спрыгнул в неё и закричал:
– Спускайся сюда, тут их много!
Глиняные берега канавы ощетинились острыми стебельками полевого хвоща. Шустрая Ира быстро набрала корзинку. У Мирона ведёрко ещё было неполное, но он сказал, что ему хватит и этого.
– Я вообще не знаю, что с ними делать? – признался он.
– Можно приготовить вкусную запеканку, – предложила Ира.
Мирон ни разу не готовил никаких запеканок. Ира согласилась ему помочь и отправила в магазин за молоком и яйцами, а сама принялась чистить пестики.
После того, как Мирон ушёл от Юли, он ни разу не принимал гостей, а тут вдруг приехала двоюродная сестра.
– Наверно это надо как-то отметить, – решил он и хотел купить хорошего вина. Вина в магазине не оказалось, и он взял обычную водку. Ещё он купил кусок колбасы и нахваленную продавщицей Валей селёдку.
Когда Мирон пришёл домой, на плите в большой сковороде шкварчала картошка, а из духовки проникал запах необычного кушанья. Селёдка действительно оказалась очень жирной и вкусной. Выпив полрюмочки водки, Ираида заговорила на житейские темы.
– Как ты, Мирка, живёшь один, – удивлялась она. – Надо тебя женить.
– Хватит. Я один раз уже был женат, – возразил брат.
– Ну, не получилось один раз, – продолжала Ира, – но это не значит, что ты должен всю жизнь куковать один. У нас на работе столько незамужних девок.
– А что твои девки будут делать в нашей деревне? – спросил Мирон.
– Но можно ведь тебе выбраться из деревни – настаивала Ира.
– Жена будет работать в администрации района, а муж с дипломом техника-технолога по холодной обработке металла зарабатывать на жизнь разделкой дров, – сказал Мирон и громко засмеялся.
Когда стали пробовать свежеприготовленую запеканку со специфическим вкусом и запахом, Мирон признался, что ел похожее блюдо только у бабушки в далёком детстве.
– Не представляю, как ты питаешься – сказала Ирина, –Мой Гера совсем ничего не умеет готовить. Только знает требовать: «Приготовь то, приготовь другое».
– Захочешь есть, так приготовишь, – ответил Мирон и, помолчав, добавил: – конечно, если есть из чего.
Мирон проводил сестру до остановки и, посадив её в автобус, зашёл в магазин, чтоб купить соль.
В магазине бабки что-то оживлённо обсуждали, но как только зашёл Мирон, сразу замолчали. Купив соль, он направился к выходу, и тут одна из женщин не выдержала.
– Что, Мирон, подружку завёл? – спросила она.
– Да это Ирка, – сухо ответил он.
– Какая Ирка? – не поняла женщина.
– Сестра. Тёти Любина дочь
– Да что ты! Любина Ирка! Надо же, какая стала! – удивилась женщина.
Бабки снова зашумели, обсуждая Иру.
***
Продавцов на трассе в это лето стало намного больше. Разбитная Лидка, не успев продать ягоды, тут же бежала в магазин, чтоб купить пиво или даже водку. Хватив чего-нибудь хмельного, она часто приставала к Мирону. Один раз даже пришла к нему домой.
– Слушай, Мирон, у тебя найдётся стакан? – спросила она, когда Мирон открыл калитку, – из горла что-то не пьётся.
Мирон понял, зачем она пришла и спокойно ответил:
– Слушай, Лида, у меня только вёдра. Поищи стакан где-нибудь в другом месте.
Обругав Мирона матом, Лида круто развернулась и пошла в сторону автотрассы.
– Как может мать четверых детей так пить и путаться с кем попало, – подумал Мирон, закрывая калитку.
Все дети Лиды были от разных мужчин. Кажется, только на первую девочку она получала алименты. Вот и торговала она на дороге то ягодами, то грибами. Но выручку до дому, где следила за детьми ещё не старая бабушка, она доносила редко.
Грибов опять было много. Они полезли после сильной грозы с ливнем. Потом еще перепадали тёплые дожди грозового характера, и вдруг наступило похолодание. Дожди пошли мелкие, но холодные, как осенью. А из прогретой солнцем земли всё лезли и лезли грибы. Конечно, Мирон не мог усидеть дома, Правда, бродить по насыщенной влагой траве и забираться под деревья, которые мокрыми лапами укрывали лесных красавцев, было не очень приятно. Весь промокший, с полными корзинами он приходил домой. Сменив одежду, он спешил на трассу. Мелкий, но холодный дождь совершал своё гнусное дело. Скоро вся одежда пропитывалась влагой и при длительном стоянии на месте становилось холодно и тоскливо. Почти все торгаши, которых тоже не удерживал дождь, подогревались спиртным изнутри. Предлагали выпить и Мирону, но он отказывался. Они подсмеивались над ним. Нет, он не считал себя лучше их, но, подвыпившие, они были смешны и даже неприятны. Аля Лямкина хвасталась, что в прошлом году она на ягодах да грибах наторговала столько, что можно было всю зиму «не просыхать». А сильно выпившая Лида бегала от одного продавца к другому, что-то громко рассказывала и хохотала. Случайно Мирон уловил, что она Кузьме, который уже плохо стоял на ногах, что-то рассказывала про него и, громко смеясь, его, Мирона, называла импотентом.
– Вот какая гадина! – подумал он, дрожа от холода.
Ему вспомнилось, как на последних курсах техникума они нередко отмечали дни рождения сокурсников. Выпив немного портвейна, студенты дурачились, танцевали и пели весёлые песни. Радостные, они верили, что их ждёт интересная трудовая жизнь. Разве думал он, что будет вот так под моросящим холодным дождём рядом с деревенскими алкашами торговать какими-то грибами?..
Несмотря на противный дождь, а, может, даже благодаря ему, проезжающие машины останавливались, и ехавшие в них люди охотно покупали грибы.
Удачно продав все грибы, Мирон пошёл в магазин, купил кое-какие продукты и бутылку водки.
– Чтоб не заболеть, протоплю баньку и прогреюсь снаружи и изнутри, – решил он.
С этого дня он стал всё чаще и чаще покупать спиртное. Даже продавщица магазина Валя сказала ему об этом, но пьяным его никто не видал. Пил он сначала в лечебных целях, а потом это вошло в привычку. Выпив, он, как тогда после смерти матери, бесцельно лежал на диване. Он уже несколько месяцев, как безработный, получал небольшие деньги, и почти все их пропивал. Он понимал, что катится в какую-то пропасть. Надо было что-то менять. Иногда он рассуждал довольно здраво.
– Вот куплю у Захаровны ягнят, - мечтал он, – и займусь разведением баранов. Построю новую кошару. Когда баранов будет много, кого-нибудь позову в помощники, тут ведь безработных много. Продам баранину и куплю землю. Построю большую кошару и загон, где будут гулять мои бараны. Куплю элитную мясную породу баранов и буду поставлять баранину на городской рынок. Работницы СПК будут проситься ко мне, потому что я буду платить больше. Постепенно СПК развалится, а моя овцеферма будет ведущей в районе.
Наутро он совсем не помнил о своих «гениальных» планах и думал только о том, как поправить больную голову. Случалось такое, что ему очень хотелось женщину. Он начинал перебирать всех деревенских баб, с которыми хотелось бы ему развлечься. Почему-то почти все привлекательные женщины были замужем. Было несколько легкодоступных, баб, такие как Лидка, но он их брезговал. Жила на соседней улице одинокая, уже не молодая, но из себя довольно ладная Тоня, но как к ней подъехать? А вдруг у него ничего не получится? Почему-то ему вспомнился случай, когда он ещё в городе одной дамочке менял в ванной смеситель. Дамочке было уже за сорок, а может даже за пятьдесят, но она была ещё довольно аппетитной. Но главное, она чем-то напоминала его мать. Особенно походил голос и манера разговаривать. К удивлению Мирона, после выполненной работы она не только расплатилась, но и предложила выпить. Мирону спешить было некуда и он, конечно, согласился. Женщина поставила на стол вазу с дорогими конфетами и вазу с заморскими фруктами киви. Потом в две маленькие рюмочки налила коньяк.
– Для какого-то сантехника не пожалела дорогой напиток, – подумал Мирон, разглядывая бутылку.
Коньяк оказался очень приятным. Дамочка выпила и, стреляя взглядом, стала задавать какие-то несущественные вопросы, а Мирон, не задумываясь, сухо отвечал на них. Вот уже выпили по второй рюмочке. Голос захмелевшей женщины, так похожий на голос матери, заметно изменился....
Мирон опешил. К такому резкому повороту он не был готов....
Потом много раз он жалел упущенный момент, и ругал себя
Про Тоню говорили, что она была неплохим специалистом в колхозе, но в СПК ей места почему-то не нашлось. Она не стала расстраиваться и стала в своём личном хозяйстве выращивать поросят. Когда в автокатастрофе погиб муж, сменила корову на коз. С увлечением стала заниматься садом и огородом, постоянно удивляя односельчан то выращенным в нашем суровом крае арбузом, то почти чёрным гладиолусом. В магазин всегда приходила не в каких- то джинсах, а в нарядных платьях. Симпатичная, стройная, она резко выделялась на фоне зачуханых деревенских баб. А пышная грудь придавала ей особую женственность. Немного- словная, она часто обрезала слишком болтливых бабок. Женщины даже побаивались её. Мужики заглядывались на неё. Мирон тоже, но, честно говоря, боялся её...
От безвыходного положения Мирону до слёз стало жалко себя. Он поднялся с дивана и стал шарить по карманам. Денег хватало только на пиво. Сбегав в магазин, он выпил и на душе стало чуточку повеселей. Он выпил ещё и мысли в его голове стали путаться. Растянувшись на диване, он скоро заснул.
Продолжение повести Е.И.Старкова Цыганочка следует.
Полная версия отрывка без купюр завтра в моем ЖЖ.
Предыдущая часть была здесь
#рассказы #литература