Виктор КОНДРАТЬЕВ
Ч.14 см.: https://dzen.ru/a/YAsWq835qwVafG2C
Путч. 1991 год. 18 августа весь советский народ и, конечно, мы – авиаторы праздновали День воздушного флота СССР. На следующий день по радио, а затем по Центральному телевидению СССР дикторами был зачитан официальный текст под названием – «Заявление Советского руководства». Согласно этому заявлению от руководства отстранялся первый Президент СССР М. С. Горбачев и его полномочия переходили к вице-президенту СССР Г. И. Янаеву. Для управления страной был образован Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР. По распоряжению Министра обороны СССР маршала Д. Т. Язова, в Москву вводятся войска и бронетанковая техника в количестве около 800 единиц. Это было похоже на военный переворот.
Утром 19 августа я ехал на службу на своем автомобиле по Садовому кольцу в институт. Навстречу шли танки. Я остановился на обочине. Мимо нас, сотрясая асфальт и ревя газотурбинными двигателями, катилась бронированная армада. Люди молча толпились на тротуаре и с потрясёнными душами наблюдали за происходящим.
Днем позвонил начальник института генерал-майор м/с Пономаренко Владимир Александрович, который отдыхал с семьёй на юге. «Надо ли приезжать?», – спросил он. Такой необходимости, на наш взгляд, не было. Он попросил поберечь кадры института и предостеречь всех сотрудников от опрометчивых шагов и поступков. Он как в воду смотрел! После ГКЧП, который не продержался и трёх дней, начали проводиться тщательные расследования и проверки на местах. Все, кто поддерживал ГКЧП прямо или косвенно, сильно пострадали. Они просто были уволены со службы без пенсии или отданы под суд. Нам удалось сохранить коллектив, в котором работали около сотни кандидатов и докторов наук, без потерь.
В 1993 году во многих СМИ прошла информация о том, что в августе 1991 года с территории американского посольства в Москве вели огонь по гражданам России. «Неизвестные снайперы» стреляли с крыш домов, расположенных за забором «дипломатической миссии» по мирным жителям и русским военным, чтобы «подхлестнуть» ситуацию, спровоцировать кровопролитие. «Если обе стороны конфликта не готовы убивать и проливать кровь, – нужно им «помочь». Об этих «таинственных снайперах» говорил генерал Сорокин на заседании Специальной комиссии Государственной Думы 8 сентября 1998 года: «В 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома… Во время выдвижения подразделения в полку погибло пять человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы “Мир”. Все погибшие и раненые были расстреляны сзади». А вот что рассказал А. Дунаев, бывший замминистра МВД: «На моих глазах погиб сотрудник МВД, его скосил снайпер с гостиницы “Мир”. Кинулись туда, но стрелок успел уйти, лишь по особым приметам и стилю исполнения поняли, что это почерк не наших… Судя по всему, иностранных спецслужб. Направляли подстрекателей из американского посольства…» Эта тактика была воспроизведена американцами снова через 23 года на киевском Майдане. И не только там: Тунис, Египет, Ливия, Сирия… Кто следующий?
Большое видится из далека. Прошло уже четверть века. Все, кто пережил «перестройку» того времени и распад СССР, вправе задать себе многие вопросы. На современный «майдан» ситуация тогда в Москве была не похожа по своей сути. Однако американский след был заметен. Иначе, почему тогда некоторые «деятели», в том числе мэр Москвы Г. Х. Попов, не «вылезали» из американского посольства, принося туда ежедневно информацию деликатного свойства? Некоторые из них до сих пор скулят под американским забором.
В сентябре я добровольно подал рапорт и досрочно уволился с действительной военной службы. С тех пор утекло много воды. Оглядываясь сейчас вокруг, я часто задаю себе вопрос: как можно жить в родной стране, подрывая ее изнутри, продавшись за «тридцать заокеанских сребреников», работать в интересах не своего, а чужого, враждебного нам государства? Ответа на этот вопрос я не нахожу.
Возвращение. 2009 год. Хмурым весенним днём, нисколько не сожалея, я покидал Москву, отдав вооруженным силам СССР пять лет военной службы в первопрестольной. Я возвращался на свою малую Родину – на Белгородчину, где прошло детство, где живут мои школьные друзья и знакомые, откуда начался полёт моей судьбы в далеком 1952-м. Этот полёт ещё не окончен и я надеюсь, что он не закончится никогда. Он продолжается через молодое поколение моих земляков, с которыми я встречаюсь не только в своей родной школе, но и во всех школах района. Иногда приходится слышать, что в «лихих девяностых» мы потеряли молодое поколение, что на смену вопросу «Кем ты хочешь стать?» –пришел другой: «А сколько это стоит?» Это не совсем так, и даже, совсем не так. С такой жизненной установкой я бы не услышал однажды от пятиклассника: «А после Суворовского училища можно поступить в лётное?»
Независимо от времени, в котором живёт это поколение, оно ведет себя так же, как их отцы, деды и прадеды. Эти ребята уже со школьной скамьи начинают связывать свою судьбу с защитой Родины. Такой выбор дорогого стоит. И если однажды мы услышим в эфире от моего юного земляка: «Я 821-й, запуск!», – значит за его спиной Россия и полёт судьбы продолжается!
---------------------------------------------------------------------------------------------
Автор выражает глубокую благодарность читателям электронной рукописи, приславшим свои отзывы и пожелания, а также некоторые фотоснимки:
Москвичам: Белуковым Олегу и Веронике, генерал-майору авиации Баскакову А. С., генерал-лейтенанту авиации Бенову Г. М.
Друзьям по совместной службе: полковнику Ивану Карпенко, полковнику Авениру Никонову, полковнику Александру Правдивцу, полковнику Вячеславу Белоусову, полковнику Анатолию Буханову.
Читателям: Александре Карташовой, Владимиру Жукову и многим-многим другим.
Особую благодарность автор выражает своим коллегам лётчикам – белгородцам, чьи советы и пожелания позволили автору сделать автобиографические мемуары не такими скучными: полковнику Осикову В. Ф., полковнику Черенкову В, К., полковнику Баштовому В. И.
КОНДРАТЬЕВ Виктор Георгиевич
Полёт судьбы