Светлана Дмитриевна уволилась с работы, развелась, разругалась с любовником, и поэтому решила посидеть немного дома — погрустить. Сериалы оказались — скучными, книги — заумными, и ничего бедной горемыке не осталось, как два дня подряд смотреть злыми глазами в окно. Но любая хандра когда-нибудь заканчивается, поэтому наутро третьего дня надумала Светлана Дмитриевна найти на антресолях старую швейную машинку.
Надумала найти — и нашла. Рухлядь ручного управления отчаянно громыхала, но хорошо прокладывала строчку, и пожелала безработная разведёнка сшить что-нибудь восхитительное. Правда, понять, что же собственно сотворить, было трудно — мечталось и о платьях, и о диванных подушках с вышитыми шелковыми птичками, и о чёрном коротком топе, и о многом другом — самом разном.
Определиться всегда сложно, а тем более Светлане Дмитриевне, и даже особенно ей, когда она только что со всеми разругалась и уволилась. Но долго плавать в бесконечной веренице желаний тридцатилетней умной женщине было невмоготу. До обеда Светлана блуждала в трёх соснах, но потом осознала, что поиски прекратятся, если найдётся материал, который ей понравится. Кто бы что ни говорил, но для швеи материя — это важно, ведь ткань остановит фантазийное буйство и позволит понять, что же сшить.
В закромах нашёлся дивный белый батист, но тут зазвонил мобильник.
— Привет, зая, — ответила на звонок перебиральщица вариантов. Звонила Ира — милая девочка с единственным недостатком: она называла Светлану Дмитриевну — Светочкой. Отчасти это льстило, но с другой стороны: Светочки — это либо маленькие глупенькие девочки, либо выжившие из ума городские сумасшедшие. Светлана Дмитриевна соглашалась считать себя Светланой или даже Светой. Но Светочкой? Нет, это ужасное имя ей не нравилось и не подходило.
Незадачливая швея посмотрела в зеркало: вид был диковатым — заколки сползли, волосы спутались, шелковая юбка измялась и не сочеталась со спортивной футболкой. «Да, — подумала Светлана, — права Ирочка: у меня ещё всё впереди». Сказать по совести, Ира иногда давала хорошие советы, если переставала сюсюкаться, этим и решила воспользоваться пока ещё не городская сумасшедшая:
— Подскажи мне, золотко, — перебила Светлана Дмитриевна чириканье в трубке, — нашла у себя десять метров батиста. Качество — офигенное. Хочу что-нибудь сшить, но не знаю, что именно.
После просьбы поток непонятных комплиментов и жалоб Иры прекратился, но дельных советов, кажется, от неё ждать сегодня не стоило.
— Нет, ну что ты. Какая ночная рубашка? — Светлана в одной руке держала трубку, а другой пыталась привести волосы в порядок, — материя-то натуральная: по шву пойдёт через месяц.
Волосы не слушались Светлану Дмитриевну, поэтому она решила поменять футболку, но в шифоньере совершенно ничего не нашлось.
— Скажешь тоже, какие занавески? На кухню что ли? Глупости! — летний топик не подходил по цвету, туника была длинной, блуза — слишком яркой, — конечно, я тебя люблю, позвони мне завтра.
Когда вторая рука освободилась от телефона, наводить бардак в шифоньере стало проще. Верх к юбке так и не нашёлся, зато нашлись старые лосины для футболки. «Это другой разговор, — решила Светлана, переодевшись и разглядывая отражение в зеркало, — вполне себе коняшка, правда, в спортзал уже пора». Расчёсывать волосы не хотелось, поэтому будущая спортсменка взяла ручку с блокнотом и стала составлять список покупок.
Часть вторая — Светлана Дмитриевна и десять метров батиста (часть вторая) | Пределы разумного | Яндекс Дзен (yandex.ru)