Бурная ночь на озере Лох-Сторнауэй в Шотландии - идеальное место для ускоренного изучения ограничений современной парусной электроники. О своем опыте рассказывает Джон Кретчмер.
Якорная цепь под моей рукой завибрировала, когда Скотт прибавил газу, и наша яхта Quetzal подалась слегка назад. Это было совсем не то, что я хотел почувствовать - якорь и цепь скользят по дну, а мне нужно было, чтобы наш обычно надежный 66-фунтовый якорь (типа “Брюс”) зацепился за дно. Он болтался, потом, казалось, цеплял грунт, потом снова болтался. Мы уже устали, продрогли до костей и были готовы спуститься в каюту, чтобы перекусить и выпить немного виски и как следует выспаться. Вместо этого я нажал кнопку «вверх» на пульте управления лебедкой и начал поднимать якорь - уже в третий раз.
Нам нужно было снять нагрузку с #лебедки с помощью двигателя, и Гретхен, стоявшая рядом со мной на носу, передала мои указания Бранту, который находился на миде корабля, и он передал их Скотту у руля. “Неуступчивый” якорь выскочил на поверхность с ожерельем из густой травы - плохой знак - и Гретхен сняла траву с помощью лодочного крюка, пока мы делали еще один круг по озеру Лох-Сторнауэй.
Шотландия - очаровательный район для походов под парусом, хоть и с некоторыми оговорками. Сезон короткий, погода капризная, и становиться на якорь сложно. Тем не менее, после двух месяцев похода по Внутренним и Внешним Гебридским островам я почувствовал, что нам удалось освоить особенности закрепления якоря в камнях, водорослях и морской траве. Была середина сентября, и мы направлялись в Корк, Ирландия. Было нелегко покидать пристань в Обане, поскольку нам приходилось отдавать швартовы на Quetzal, моей одномачтовой яхте Kaufman 47, с понтона при порывистом ветре. Пройдя по заливу Ферт-оф-Лорн, мы преодолели сильные приливные течения, прежде чем приступить к парусному походу. Наше продвижение было мучительно медленным, и мы решили остаться в Лох-Сторнауэй, в мелкой бухте около полуострова Кинтайр, вполне четко представленной как на бумажной карте, так и в Navionics ENC как «опасная».
Возникает очевидный вопрос: зачем бросать якорь в опасной бухте? По нескольким причинам. Она был хорошо защищена от сильных южных ветров, и в нее легко входить, когда быстро темнеет, а утром из нее можно легко выйти, что делает ее уже не такой «опасной». Кроме того, была внутренняя гавань, которую местный #путеводитель объявил «безопасным» местом. Самое главное, что мы планировали пробыть там всего 12 часов, а то и меньше. По прогнозам на следующий день ветер должен был перемениться на северо-восточный, и ночная якорная стоянка получилась бы в достаточно “укрытом” месте.
Оказалось, что так называемая безопасная гавань была крошечной и уже занята катамараном. Я решил, что уместнее переместиться в бухту побольше, чтобы быть там единственной лодкой. Хотя компактные якорные стоянки могут показаться удобными, на самом деле они являются самым опасным местом, где то и дело что-то складывается не так, как нужно.
В четвертый раз все получилось самым лучшим образом. Как только мы выбрали место с глубиной около 20 футов (6,1 м), я отпустил брашпиль и позволил якорной цепи опускаться, пока Скотт медленно сдавал назад. Я хотел убедиться, что цепь не скучивается, и также не хотел нагружать якорь до тех пор, пока у нас не получится соотношение якорной цепи “4-к-1”.
«Нейтраль», - крикнул я и проверил сцепление. Якорь вроде встал, и нос качнулся против ветра. Я старался не обращать внимания на крошечный перестук в цепи. "Малый назад". Якорь держал. «Еще немного газа». Якорь держал, но я чувствовал, что держит он слабо. Обычно я ставлю двигатель на “полный задний ход” как минимум на 30 секунд, чтобы убедиться, что крюк якоря держит надежно. Вместо этого я вытравил чуть больше якорной цепи до соотношения “7-к-1” и крикнул: «Хорошо, Скотт, хватит».
Возвращаясь в кабину, я подумал, не стоит ли нам вытащить 100-фунтовый штормовой якорь Люка, хранящийся в кладовой, но быстро отклонил эту идею как параноидальную. Ветер на самом деле утих, и с двумя якорными сигнализациями и четырьмя членами экипажа на борту мы будем предупреждены о любых изменениях условий. Кроме того, мы снова отправляемся в пут меньше чем через 12 часов.
Я спал беспокойно и был в кабине через несколько секунд после того, как сработала сигнализация якоря, сразу после полуночи. Казалось, что мы просто качаемся, и я сбросил сигнализацию и подтвердил свое направление по двум огонькам на берегу. Скотт присоединился ко мне в кабине через пару часов, когда снова сработала сигнализация. Мы изучили плоттер; даже если бы мы волочились, это было небольшое расстояние, и #якорь казался хорошо поставленным - на самом деле, даже лучше, чем раньше.
Мы обсуждали переустановку якоря, но в итоге отказались от этого. Темное небо было зловещим и моросило. Мы также проложили безопасный курс выхода из гавани: “На 230 градусов по магнитному компасу”, - сказал я ему. Судя по приборам, мы находились всего в трех часах хода от первых лучей рассвета. Я даже слегка задремал в кабине. И тогда в 03:00 сработала якорная тревога. Мы определенно волочились, и на этот раз все было серьезнее.
Ветер изменил направление, намного опережая прогноз, и дул весьма сильно. Я завел двигатель и заорал: “Мы волочимся; все, пора уходить”.
Скотт, натянув куртку, сел за штурвал. «Тебе придется рулить весьма агрессивно», - крикнул я ему. «Мы будем поднимать якорь и убираться отсюда к чертям». Мы с Гретхен ринулись вперед, склонившись под проливным дождем и пронизывающим ветром. Брант действовал как ретранслятор, но прежде чем он успел сказать хоть слово, Скотт заорал: «Вот дерьмо»; скалы были прямо позади нас. Даже с носовой части, без ярких огней кабины, я тоже смог их разглядеть. Они казались ужасающе близки.
«Полный вперед!» - крикнул я, и мы отчаянно начали поднимать якорь. Лодка внезапно остановилась и резко развернулась. Якорь застрял. «Стоп-машина», - крикнул я, и сработал выключатель лебедки. Я пронесся вниз и сбросил его. Скотт попытался повернуть лодку обратно против ветра, Гретхен управляла лебедкой, а я рукой снял цепь с барабана. Потом заклинило брашпиль. Когда выключатель сработал в третий раз, я сказал: «Придется поднимать его вручную».
«Хорошо», - сказала Гретхен, и если она испугалась, то не показала этого. Нам предстояло вытянуть более 100 футов якорной цепи (30,5 м).
Внезапно мы подошли к скалам в северо-западном углу залива. «Правь на юг, Скотт! Брант, скажи ему: юг, юг, юг! »
«Да я правлю, правлю», - крикнул Скотт.
«Нет же, в этом направлении», - и я яростно махал ему рукой, показывая направление. Затем мы получили небольшую передышку, и вытянули с Гретхен еще несколько футов цепи. Мы были измучены и сбиты с толку: как мог якорь застрять, когда мы кружили над заливом? Я поспешил обратно в кабину. Скотт был прав: плоттер показывал, что он движется на юг, но мы шли явно на север, прямо к другому мелководью.
«Забудь про плоттер, Скотт, это бесполезно. Правильное направление совсем другое. Нам придется управлять яхтой только по компасу и следуя моим указаниям с носа, поскольку оттуда лучше видно», - сказал я ему.
Позже мы узнаем, что сочетание очень низкой скорости движения и резкого рывка с подветренной стороны сделало направление GPS неустойчивым и неточным. Плоттер не был оснащен независимым датчиком курса и полагался на GPS для экстраполяции курса на основе собранных данных о курсе и скорости - и это было почти нашей гибелью.
В разгар этой суматохи на нас направился яркий свет со стороны берега, и через несколько минут к нам подошел катер. На помощь пришел местный рыбак, и я подумал: «Только в Шотландии в такую погоду кто-нибудь может выходить на воду». Он предложил пришвартоваться в «безопасном» месте гавани. Это потребовало бы, чтобы мы сбросили цепь и дректов за борт, чего мне хотелось избежать. Кроме того, идея маневрировать среди скал, чтобы найти, а затем выбрать место дл стоянки при сильном, почти ураганном ветре, казалась безрассудной, особенно без нашего главного якоря. Рыбак, чей акцент был почти неразличим, пожелал нам удачи и исчез так же таинственно, как и появился.
Теперь Скотт определился с направлением, и с помощью Бранта, который поддерживал его “ночное зрение”, он направился к более глубокой воде в центре залива. Мы с Гретхен тянули изо всех сил и добились определенного прогресса. Цепь была вся укутана водорослями, что и объясняло, почему мы волочились, хотя якорь казался хорошо поставленным. В какой-то момент водоросли мертвой хваткой держали якорь, и в следующий момент он вдруг освобождался.
«Этот проклятый залив в темноте оказался намного меньше», - сказала Гретхен, переводя дыхание. «Послушай, - сказал я ей, - у нас все будет хорошо, я знаю, но если двигатель сломается или цепь порвется, и мы пойдем на скалы, что бы мы ни делали, оставайся с яхтой. Даже если она развалится, на борту безопаснее, по крайней мере, до рассвета.
Во время очень короткого затишья нам удалось вытащить еще больше цепи, может быть, на 20 футов, а затем еще на 30 футов. Казалось, мы продвигаемся к внешней гавани. Тогда у Скотта возникла идея: «Давайте просто закрепим цепь и посмотрим, сможем ли мы вытащить ее на большую глубину. Сейчас нас держат только водоросли, но она все еще слишком тяжелая, чтобы ее поднять. Стоит попробовать. Если бы якорь оставался на месте, по крайней мере, мы были бы у входа в бухту, где было бы безопаснее отпустить #цепь, сбросить якорь и покинуть Лох-Сторнауэй раз и навсегда.
Это сработало. Показания эхолота выросли с 15 футов до 20 футов, а затем мы пересекли 30-футовую (10-метровую) горизонтальную линию. Мы вышли из бухты и волочили за собой якорь. Мы продолжали двигаться, пока не оказались в глубокой воде, а затем сбавили скорость. Когда мы все четверо взялись тянуть якорную цепь, мы наконец вытащили якорь на борт. Никто уже не хотел спать, пока мы медленно шли на юг в ожидании дневного света.
Последняя книга Джона Кречмера «Плавание на грани времени» теперь доступна в мягкой обложке и в виде аудиокниги.
-------
Спасибо, что дочитали наш материал до конца!
Телеграм-канал Yachtsman Journal - https://t.me/YachtsmanJournalRussia