Герои Союзного государства
Генерал-полковник Георгий ШПАК:
Десант сокращается лишь в бою
Георгий Шпак родился в Белоруссии, отсюда уходил воевать в Афганистан. За его плечами – путь от рядового до командующего Воздушно-десантными войсками России, спецоперации в Югославии и Чеченской Республике.
«СГ» расспросил, чем сегодня живёт боевой генерал, пользующийся непререкаемым авторитетом среди военных.
Трое братьев, и все генералы
– Георгий Иванович, вы прослужили 44 года в ВДВ. А как вообще в десант попали, по собственному желанию?
– Меня призвали на срочную службу, попал в Рязанский десантный полк. А оттуда в Рязанское училище ВДВ пошёл уже по желанию. И ни разу не пожалел о сделанном выборе.
– А в юности были другие варианты? Кем бы вы стали, если не десантником?
– Отец, Иван Антонович, всю жизнь проработал железнодорожником в родных моих белорусских Осиповичах. И я окончил Минское железнодорожное училище по специальности «помощник машиниста тепловоза», но потом в моей жизни, как и в жизни моего брата Валерия, главной стала армейская служба. Оба стали генералами. А другой наш брат, Николай, дослужился до железнодорожного «генерала» – он был начальником отделения дороги в Барановичах, там и сейчас живёт. Наверное, не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас.
– Есть такое понятие «десантный шовинизм». За что любите ВДВ лично вы?
– Бойцы Воздушно-десантных войск России во все времена и при любых обстоятельствах неизменно отличались силой, мужеством и надёжностью. ВДВ всегда там, где трудно, практически невозможно. Великая Отечественная, Афганская и две чеченские войны – везде десантники были на самом острие, в самых горячих местах самых горячих точек.
Вообще, служба в десанте – это особая жизненная философия. Своих не сдавать. На смерть идти осознанно. Знать, что если не ты, то никто.
– Георгий Иванович, наш десант действительно лучший в мире?
– Я видел специальные подразделения различных стран в условиях реальных боевых действий в Боснии и в Косове, естественно, сравнивал их с российскими десантниками. Наши солдаты выносливее, смелее. Они более приспособлены к жизни в полевых условиях. У наших выше ответственность за выполнение боевой задачи, и мы меньше боимся смерти. Ещё российские солдаты чистоплотнее, что ли, тех же американцев. Русские даже в полевых условиях спят на простынях и моются в полевых банях, а штатовцы залезают в спальные мешки не раздеваясь.
«Лом» – не тот приём
– Вы командовали знаменитым «полтинником», 350-м парашютно-десантным полком, который первым вошёл в Афганистан. Потери у вас были небольшими. Почему уроки Афганской войны не были учтены на чеченской?
– Вы знаете, каким было кодовое название операции по захвату Грозного?
– Нет.
– «Лом». У меня впечатление, что операцию разрабатывали люди, которые способны только крушить и ломать. Поэтому потери и среди мирного населения, и среди личного состава войск были так удручающе огромны.
Прежде чем захватывать Кабул, я с группой товарищей съездил в Афганистан в качестве «туриста». Мы ножками прошли по всем тем улицам, где потом предстояло провести личный состав на бронетехнике. Мы «сфотографировали» все высотки и перекрёстки, где нам могли оказать сопротивление. Вернувшись, мы крепко подумали и хорошо продумали, как будем действовать. В итоге, пока «Альфа» штурмовала личную гвардию Амина в королевском дворце, советские десантники заблокировали в Кабуле все части и подразделения афганской армии, которые могли помешать установлению в Афганистане народной власти.
А в Чечне «ломанулись», не зная броду. Надо было операцию проработать теоретически, добыть достоверные разведданные, отработать план захвата Грозного и провести захват по канонам уставов. Ведь каждый лейтенант как «Отче наш» знает: уставы написаны кровью! Но тогдашние «стратеги», видимо, посчитали, что противника можно испугать огромным количеством техники и толпами необученных солдат. А против «Лома» нашлись приёмы, чтобы его остановить.
Я принял командование ВДВ между двумя чеченскими войнами, в конце 1996 года. Главной своей задачей считал подготовку личного состава и техники к реальным боевым действиям. В Воздушно-десантных войсках меня учили и я сам потом учил: солдата не надо жалеть, его надо беречь! Считаю, что с задачей справился. Потери ВДВ на второй чеченской были минимальными.
Сына от войны не прятал
– На первой чеченской войне погиб ваш сын, лейтенант ВДВ Олег Шпак. Могли не пустить его на войну?
– Не мог. Олег бы сам мне не позволил.
– На выбор сыном профессии повлияли вы?
– Он вырос в офицерской семье. Видел себя только военным. Я его не останавливал. После Рязанского училища ВДВ сына распределили в Ульяновск. Он командовал взводом. Тогда начались миротворческие операции на Балканах, Олег поехал в Югославию, служил там на линии разграничения между сербами и хорватами под Вуковаром. Это был «югославский Сталинград», сильнее этого города был разрушены позже только Грозный, а теперь сирийский Алеппо. Когда сын вернулся на Родину, его батальон должен был уйти в Чечню. Он улетел вместе со своими солдатами.
– Вы тогда видели его в последний раз?
– Нет. Мы встречались в Чечне. Я служил начальником штаба Приволжского военного округа. В марте 1995-го прилетел в Грозный проверить подведомственные части. Заехал к Олегу. Всё у него было нормально. Что такое война, он понял ещё в Вуковаре. Поэтому и в Чечне действовал так, как должно действовать офицеру ВДВ в боевой обстановке.
17 марта я улетал из Ханкалы в Моздок. Олег приехал с позиций меня проводить. Вертолёт поднялся, а я вдруг услышал внутренний голос: «Ты видишь сына в последний раз». Помню, я даже вскочил с сиденья. Было сильное желание посадить «вертушку», забрать его с собой... Олег погиб 29 марта.
– Кто вам об этом сообщил?
– Тридцатого пришёл на службу. День начался с привычных забот. Вдруг позвонил командующий войсками округа: «Георгий Иванович, зайдите ко мне». Взял рабочую тетрадь, ручку. Захожу в кабинет. Командующий встал: «При выполнении боевой задачи вчера в полдень погиб ваш сын…» Я развернулся, вышел. У меня в приёмной полно офицеров, прибыли на совещание. Сказал им: «Дорогие друзья, все свободны, у меня сын погиб». Приехал домой. Жена, увидев меня в неурочное время, сразу поняла, что случилось что-то страшное. «Олег?» – спросила Алла. «Убит», – ответил я.
– Как это произошло?
– Подрыв. На боевой машине десанта они переправились вброд через реку Аргун у села Комсомольское. Выехали на берег и подорвались на противотанковой мине. Механик-водитель и наводчик погибли сразу. Олегу оторвало обе ноги и кисти обеих рук. Когда его нашли, он ещё мог говорить, но быстро истёк кровью.
…В марте на две недели беру отпуск, и мы всей семьей едем в Самару. Там похоронен сын. На могилу Олега ездим и в начале осени: 4 сентября у него день рождения.
Охота на командующего
– Георгий Иванович, вы не выяснили, кто на вас «охотился» на второй чеченской? Помните, в верховьях реки Аргун в 2001-м боевики натягивали металлический трос через ущелье, пытаясь завалить вертолёт, в котором вы летели?
– Да, было. Разведчики потом докладывали, что просто силёнок тогда у боевиков не хватило натянуть трос повыше. Да кто его знает, что это за банда была! В принципе, любой бандит тогда был бы счастлив прикончить командующего Воздушно-десантными войсками. Это для них был бы огромный успех. Но нам повезло. А один из моих замов таким образом в горах «приземлялся». Ми-8 винтом зацепил трос, и еле-еле вертолётчики смогли посадить машину.
– Вы участвовали в Афганской, двух балканских и двух чеченских войнах. Какая из них была страшнее?
– Нельзя их сравнивать. Разные это были войны, с разными целями. Войну в Чечне считаю братоубийственной. Нигде больше не видел такой озверелости с обеих воюющих сторон.
– В 2003-м, по истечении срока службы, в 60 лет вы ушли из Вооружённых сил в политику. С новым командующим ВДВ генерал-полковником Андреем Сердюковым лично знакомы?
– В Воздушно-десантных войсках все со всеми знакомы. Одна школа, одна служба, одна жизнь. Десант – особая каста. Кстати, и белорусы в неё входят, наши десантные братья. Большинство командиров Сил специальных операций Республики Беларусь – выпускники Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, там и сейчас учатся мои земляки-белорусы.
А с Андреем Николаевичем Сердюковым мы плотно вместе поработали, когда я решил возобновить в войсках десантирование полного экипажа внутри БМД. Он тогда командовал полком в 76-й воздушно-десантной дивизии в Пскове. На базе и с личным составом этой части и была решена эта задача. Я тогда подписал документы на присвоение Сердюкову воинского звания «полковник» досрочно. Через несколько лет командующий войсками Ленинградского военного округа попросил «отдать» толкового офицера-десантника на должность командира мотострелковой бригады. Я порекомендовал Сердюкова. Он отлично проявил себя на новом месте, уже через год стал генералом. Разумный, рассудительный, чрезвычайно работоспособный человек. Хороший командующий для ВДВ.
Прыжок в штиблетах
– Традиционный вопрос десантнику: сколько у вас прыжков?
– 565. Впервые шагнул в небо 17 января 1963 года в Рязани. Крайний раз прыгал в Германии.
– Там же, кажется, с 1945-го наши не десантировались?
– Был в Германии по приглашению немецкой стороны с официальным визитом как командующий российским родом войск. У них там проходили в это время соревнования по парашютному спорту: десять тысяч человек со всей страны на аэродроме собрались. Неожиданно предложили прыгнуть с парашютом и мне. Но нас же на слабо не возьмёшь. Согласился. Парашют такой прежде в глаза не видел, с американского военного вертолёта «Чинук» не прыгал. Но, в принципе, разница в деталях.
Захожу в вертолёт, а там второй пилот – женщина. Ну, думаю, что-то неприятное будет. И ведь не ошибся! Прыгнуть прыгнул, а при приземлении паркетные мои штиблеты по мокрой траве, как коньки по льду, заскользили. Ушибся здорово. Но ничего, поднялся, слёзы быстро смахнул, чтобы немцы не увидели плачущего от боли русского десантника, и бодро так зашагал к трибуне. Кстати, впервые почувствовал себя в роли поп-звезды: 10 000 германских парашютистов мне аплодировали.
– Когда говоришь с десантниками разных поколений, все единодушно благодарны вам в первую очередь за то, что именно вы сохранили ВДВ, не дали Воздушно-десантные войска сократить и переподчинить. Как вам такая оценка вашей роли в истории?
– Не я, командующий ВДВ, один боролся, все мы тогда плечом к плечу «оборонялись» от дурных инициатив. Десант сокращается лишь в бою. Нельзя было из-за чьих-то административных амбиций позволить лишить страну её главной мобильной ударной силы. Отбились. Десант и здесь одержал победу. Это правило у нас такое в ВДВ: нет задач невыполнимых!
Беседовал Александр ХОХЛОВ
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН и из личного архива Георгия Шпака
Материал дан в сокращённом виде. Хотите полную версию - пишите в комментариях.
© "Союзное государство", № 1-2, 2017
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!
Сила Союзного государства
Они первыми вошли в Афганистан
Академия элитного спецназа в Гудермесе