14 января мы с оператором Александром Менюковым отравились в Кемерово, чтобы подготовить материалы по пяти местным кейсам, в каждом из которых замешана ФСБ.
Я не ожидала, что поездка окажется тяжелее и в какой-то мере опаснее, чем командировка в Ингушетию. В итоге в Сибири я чувствовала себя в гораздо большей опасности, чем на Кавказе.
Слежка
Наружку мы заметили на второй день в Кемерове, во время встречи с Ольгой, гражданской женой Максима Лаврентьева – блогера, которого посадили в СИЗО по ч.2 ст.318 за якобы нападение на сотрудника ФСБ. Днем ранее мы общались с местными навальнистами в их штабе.
С Ольгой и матерью Лаврентьева мы встретились в единственном кемеровском СИЗО, куда они принесли Максиму передачку. Мать не захотела с нами разговаривать, а Ольга согласилась при условии, что мы не будем показывать ее лицо.
После этого мы отправились в кафе «Сибирские блины», где с трудом могли бы поместиться десяток человек: и там не заметить слежку было уже невозможно. Двое странных людей привычного для сотрудников центра «Э» вида (темная одежда, гоповатый вид и кожаные барсетки) сидели прямо за моей спиной и ничего не ели.
После нам предложили водителя для поездки в Киселевск, к журналистке Наталье Зубковой, уже долгое время преследуемой силовыми структурами. Наталья во многом напоминает Ирину Славину: у нее собственное СМИ, она не боится писать о местных проблемах и притеснении инвалидов, которых в неблагополучном шахтерском городе немало. Но, как мы выяснили на следующий день, в ее доме оказалась прослушка.
Статья
Обо мне вышел пасквиль на местном зависимом СМИ, если можно его так назвать, «Кузбасс без цензуры». Благодаря этому я поняла, что в штабе Навального и дома у Натальи Зубковой прослушка: в тексте присутствуют фразы, которые я произносила дома у Натальи. «Вы лучше спросите у Натальи Зубковой не как она переживает историю, связанную с самоподжогом Ирины Славиной, а про то, как…» — я спрашивала Наталью, как она отнеслась к самоподжогу журналистки.
Прежде, чем я успела сообщить об этом Наталье, она позвонила мне сама и рассказала, что «эшники» много пишут про нее и рассылают продажные тексты ее детям. «Такое не прощается», — сказала Наталья, не сдерживая гнев. Она пообещала обратиться за помощью к самому Христо Грозеву и написать заявление на сотрудников ЦПЭ, распространяющих эти тексты.
На третий день нам сняли конференц-зал в небольшом хостеле в Кемерове, чтобы мы взяли интервью у фермеров Татьяны и Сергея Тарасовых. На Татьяну завели дело по мошенничеству: она получила пять лет условного срока за то, что купила тракторы у своего бывшего супруга. Таким образом сотрудники ФСБ решили надавить на него самого и отобрать фермерскую землю.
Когда мы приехали, бывшие супруги отвели меня в номер и сообщили, что за час до назначенной встречи в хостел пришли сотрудники ФСБ и искали нас. Точное время встречи, полдень, а не 11.00, как думали силовики, знала только я, так что их ошибка была понятна. Когда мы еще поднимались на второй этаж, в лифт зашел человек в черной одежде и с закрытым балаклавой лицом, который даже не стал смотреть на кнопки, а просто поехал вместе с нами. Затем вышел, осмотрелся и пошел в другую сторону. В зале в итоге нашли (плохо) скрытую камеру.
Мы провели интервью в номере, потому что еще до обнаружения камеры предположили, что в зале тоже может быть прослушка. Номер сняли на чужое имя, в нем было безопаснее. Туда же позвали Юлию, мать Дмитрия Ермолаева, которого оговорил знакомый, обвинив в убийстве девушки, которую, скорее всего, убил сам.
Весь день мы общались с людьми в этом номере, а затем отправились ночевать на другую квартиру, решив, что так будет безопаснее, чем оставаться в хостеле или ночевать в заранее снятом номере.
Побег
18 января мы проснулись от звонка. Наши новые знакомые, с которыми мы общались в предыдущие дни, сообщили, что меня разыскивает полиция. Что конкретно ей было нужно — неизвестно. Но силовики знали, что мы вылетаем из Кемерова утром 19 января, поэтому пришлось бросить часть недоделанных дел и поехать в Новосибирск, чтобы улететь ближайшим рейсом оттуда, избавившись от преследования.
Пока мы ждали вылета в аэропорту, сотруднице штаба Навального Елизавете написали с неизвестного номера.
Мне, действительно, звонили неизвестные номера, но я не отвечала. Мы проверили номер телефона через телеграм-бота «Глаз Бога» и приложение «Getcontact» и обнаружили некую Екатерину Гурьянову. Она же «Анжелика Викторовна ИП Соколова».
У Екатерины закрытый профиль в ВК, но в статусе была ссылка на заброшенную группу «Кузбасс без экстремизма», в которой последние материалы датируются январем 2019 года.
Я написала Наталье Зубковой, и она прислала мне скриншоты переписки с Екатериной-Анжеликой. Выяснилось, что она (если это вообще «она») рассылает ее родным тексты о ней и странные сообщения. Например о том, что жена изменяет мужу с кем-то молодым.
Она же публикует в ВК подобные тексты:
К сожалению, самостоятельно дозвониться до Екатерины-Анжелики нам не удалось. Она не отвечает. Однако возник еще один пренеприятнейший момент.
Мы должны были встретиться с местным активистом Михаилом Алферовым, известным по огромному количеству административных дел. От его имени в редакцию СОТЫ был прислан пасквиль обо мне. В этот день мы подверглись настоящей спам-атаке этой статьей как на почту, так и на чат «Соточка» для подписчиков в телеграме.
«Михаил Алферов» первым прислал статью на рабочую почту редакции, а затем и вторую, про забытые мной в номере трусы. Увлекательная история.
По мнению координатора штаба Навального Стаса Калиниченко, таким образом сотрудники ЦПЭ подставляют Алферова. «Вместо Алферова они могли создать почту на мое имя», — ответил на мой вопрос о связи Алферова с ЦПЭ Калиниченко.
Сам Михаил также отметил, что не имеет никакого отношения к «Кемерово без цензуры». Про него самого на сайте есть несколько неприятных материалов.
Алферов как доказательство непричастности к делу прислал мне видео, на котором показывает статью с публикацией якобы его паспорта, фотографию которого используют в материалах двух административных дел по статье 20.1 ч.3. Точнее, на сайте опубликован скриншот с видео на ютубе с одним числом просмотров, и в точности с таким же использован в материалах дела, которые Алферов предоставил редакции СОТЫ. Это может говорить о том, что сайт ведется сотрудниками Центра по противодействию экстремизму, так как ими же было возбуждено дело об административном правонарушении.
Как бы то ни было, если силовики хотели, чтобы я скорее покинула Сибирь, они этого добились. Удалось ли меня запугать? Нет. Я в любом случае напишу и про черный снег в Киселевске, и про сфабрикованное дело ребят из «Не будь инертным», и про убийство девушки, и про преследование кемеровских фермеров ФСБшниками. Но впредь буду знать, что в Кемерово больше нет проблем, раз власти платят силовикам за издевательства над местными активистами и журналистами.
Анастасия Кашкина
