Ранее мы писали о том, как начиналось освоение Нордвикского района, где была предпринята попытка организации первого арктического нефтяного хозяйства. Сегодня публикуем завершающую часть этой истории. Удалось ли построить первый актический нефтеперерабатывающий завод?
Постановлением Совнаркома СССР № 950 от 29 августа 1938 года «Об улучшении работы Главсевморпути» последнему в очередной раз было предложено приступить к созданию топливных баз на Крайнем Севере. Поиски нефти в Нордвикском районе возобновились у залива Кожевникова. В 1939 году началось бурение на Ильинской структуре. На местности, где выше десятка сантиметров ничего не возвышалось, постепенно вытягивались небоскребы буровых вышек, задымили угольные кочегарки.
В начале 1940 года вместо ликвидированного «Нордвикстроя» создали хозрасчетную Нордвикскую нефтеразведочную экспедицию. В том же году в результате глубокого бурения на структуре «Илья» на отметках от 807 до 1254 м в нижне-юрских отложениях были вскрыты 14 нефтеносных горизонтов. Испытали четыре из них. Из одного получили незначительный приток тяжелой нефти. Углубление скважины до 1,5 тыс м дало признаки более легкой нефти. В печати уже появились заголовки «Промышленная нефть в заливе Кожевникова», но это было, скорее, предчувствие нефти.
Начавшаяся Великая Отечественная война не остановила работ и даже придала им новый стимул. Вот-вот ждали настоящего открытия, а потому наращивали материально-техническую базу. Если в 1939 году в Нордвикской экспедиции работал 1 роторный станок, то в 1945-м их было 11, не считая легких. Часть оборудования поступила по ленд-лизу.
В 1942 году вернулись на Юрунг-Тумус и за два года пробурили 54 скважины глубиной от 100 до 600 м. В 1943-м в скважине № 429 с глубины всего 110 м был получен приток тяжелой нефти до 0,9 т/сут. Это усилило ожидания. Вскоре одна из роторных скважин в интервале 600–750 м обнаружила еще два нефтяных пласта. Правда, они обладали низкими фациально-емкостными свойствами, а нефть отличалась высоким удельным весом. Опробование, произведенное в 5 скважинах Ильинской и Кожевниковской площадей, также дало непромышленные притоки нефти (до 0,2 т/сут.). Нефтепроявления были обнаружены и в верхах палеозоя на глубинах 1,1–1,9 тыс. м.
Поисковые работы охватили район от Хатангского до Анабарского заливов. Полученные данные позволили геофизику Н. Н. Самсонову установить, что структуры района являются частью более крупной тектонической формы широтного простирания, впоследствии получившей название Тигяно-Анабарского вала. Это было принципиальное открытие, поскольку оно существенно дополнило представления о тектонике.
Наступал очередной момент истины. Огромные вложения — 85 млн рублей за 10 лет — были сделаны, требовалось вкладывать еще, но результаты были ниже ожидаемых. В марте-апреле 1944 года Нордвик посетила большая межведомственная комиссия под руководством геолога А. Я. Кремса. Для поисков нефти она назвала этот район «самым интересным из всех районов Сибири». Два совещания с участием авторитетных геологов подтвердили эту оценку. На основе предложений комиссии Главсевморпуть подготовил проект постановления Государственного комитета обороны, вокруг которого в высших эшелонах развернулась четырехлетняя борьба.
Споры, как это часто бывало, прекратил Сталин. В июле 1947 года на встрече с нефтяниками, похвалив их за открытие «второго Баку», он мундштуком своей трубки провел по карте вдоль арктического побережья и сказал: «Нефть надо найти здесь. Здесь ходят корабли и их надо заправлять топливом».
Третий штурм
10 июля 1948 года вышло постановление Совета Министров СССР «О геологоразведочных работах в Арктике в 1948–1950 годах и о неотложных мерах помощи Главсевморпути при Совете Министров СССР». Документ признавал, что руководство Главсевморпути не сумело правильно направить геолого-разведочные работы. Правда, не отмечалось, что именно правительственные постановления требовали от Главсевморпути ввода в разработку месторождений в чрезвычайно сжатые, даже по меркам Большой земли, сроки.
Теперь полярным нефтяникам давался еще один шанс. По уровню зарплаты их приравняли к работникам Мингео и Миннефтепрома, работающим в аналогичных условиях. Кроме того, создавался специальный НИИ геологии Арктики (ныне ВНИИОкеангеология), который должен был обеспечить высокий научный уровень работ, укреплялась материально-техническая база разведочных промыслов. Ставилась задача разрешить «вопрос о наличии промышленных месторождений нефти в Арктике».
В декабре 1948 года на Южном Тигяне из пластов верхнепермского возраста в скважине Р-102 с глубины 1,6 км был получен приток нефти до 10 т/сут. Правда, по другим скважинам из тех же отложений притоки не превышали 0,7 т, но зато были притоки газа до 5 тыс. куб. м в сутки. По-прежнему в условиях вечной мерзлоты серьезные сложности вызывали испытания и вообще весь комплекс технологий строительства скважин, не хватало квалифицированных кадров.
В 1950-м была введена в глубокую разведку Чайдахская структура. Буровые устанавливались все дальше от побережья.
В 1950–1951 годах работы Главсевморпути на нефть были обследованы Госгортехнадзором. По итогам Совет Министров СССР в своем постановлении от 4 апреля 1951 года отметил неудовлетворительное состояние геолого-разведочных работ на нефть в Арктике. Тем не менее перспективность региона вновь была подтверждена авторитетной комиссией под председательством директора Института геологических наук АН СССР М. И. Варенцова, работы предлагалось развивать и в следующем пятилетии, причем рост ассигнований по сравнению с прошлой пятилеткой составлял около 400%.
В мае 1952-го в Главсевморпути был создан специальный трест «Арктикнефтеразведка» (управляющий П. А. Поспелов, главный инженер М. Г. Жердев, главный геолог В. П. Милодоров, затем С. И. Киселев).
К 1953 году глубоким бурением было охвачено семь площадей. Этаж поиска опустился до 3 тыс. м (планировалось заложить одну опорную скважину у Анабарской губы). Региональные исследования вышли на правый берег Анабара, левый берег Хатанги и восточное побережье Таймыра. Там создавались отдельные экспедиции. В геологическом разрезе Нордвикского района было установлено более десяти нефтяных горизонтов, прослеживающихся на значительных расстояниях. Положительные признаки прибавились: проницаемость отдельных пачек песчаников на Чайдахской площади достигала 300 миллидарси, а с глубиной уменьшалась и вязкость нефти. Казалось, что вот-вот удача улыбнется и можно будет строить первый арктический НПЗ.
Увы, 5 марта 1953 года основной вдохновитель арктических мегапроектов умер. Вскоре после этого статус Главсевморпути был понижен: из прямого подчинения Совету Министров СССР его передали Министерству морского флота СССР, которому геологоразведка была чужда. Экономический скептицизм в отношении полезных ископаемых региона рос как в центральных, так и в отраслевых органах управления. К концу года арктические горно-геологические предприятия были переданы специализированным министерствам, а там работы в экстремальных условиях Арктики большого энтузиазма не вызывали. Миннефтепром СССР, уже получавший большую нефть Урало-Поволжья, принял решение свернуть работы. Это вызвало протест. Полярные нефтяники считали, что по каждой из разведываемых структур срок работ очень небольшой даже для месторождений с более благоприятным расположением, а затраты на доставку дешевой нефти в Арктику превращают ее в такую же дорогую, как арктическая. Но их не услышали.
Так, с ощущением недосказанности, закончилась история первого в СССР арктического нефтепромысла. Впрочем, напрашивается вопрос: к каким последствиям мог бы привести хороший нефтяной фонтан при невысоком уровне арктических технологий и слабой технологической дисциплине того времени?
Заинтересовала статья? Или вам интересны другие темы? Оставляйте свои комментарии - нам важно знать ваше мнение.
Какие опасности преодолевают нефтяники на платформе в открытом море
История покорения Арктики: триумфы и трагедии
Оригинал статьи и другие материалы читайте на сайте журнала: www.gazprom-neft.ru/press-center/sibneft-online/
Текст: Юрий Евдошенко
Фото: memorial.krsk.ru
