23.05.2014
Генна Сосонко
Бойкоты и бойкотики
В первом послевоенном турнире в Лондоне (1946) играл четырнадцатилетний подросток, о котором все говорили как о восходящей звезде: он только что победил во взрослом чемпионате Испании. Во время войны вундеркинд с Майорки произвел большое впечатление на Алехина, и чемпион мира дал Артурито Помару несколько уроков.
Уроки оказались полезными: в турнирной партии Помар переиграл учителя, получил выигранный эндшпиль, но техники не хватило, и Алехин ушел на ничью.
Участие этого застенчивого мальчика в лондонском турнире привело к бойкоту соревнования Советским Союзом. Хотя ТАСС официально подтвердил участие Смыслова, Болеславского, Котова, Флора и Рагозина, в последний момент в Москве обнаружили, что в Лондоне играет представитель Испании...
Напомню, что Советский Союз несколько десятилетий не имел дипломатических отношений с Испанией, а фамилия Франко до кончины каудильо (1975) упоминалась в советской прессе не иначе как в сочетании «кровавый палач испанского народа».
Когда cпустя четверть века после того лондонского турнира я расспрашивал гроссмейстера Помара об уроках Алехина, об Осипе Бернштейне и Савелии Тартаковере, тоже игравших в Лондоне, Помар отвечал только, что все «grandes maestros russos» были очень симпатичными людьми и улыбался загадочной улыбкой.
В лондонском турнире первоначально должен был играть и чемпион мира, но приглашение Алехина было аннулировано. Против его участия протестовали шахматные федерации Соединенных Штатов и Голландии; причиной этого явилось поведение Алехина во время войны и антисемитские статьи, появившиеся в 1941 году за его подписью.
За семь лет до описываемых событий все было по-другому. Шахматная Олимпиада в Буэнос-Айресе (1939) была в разгаре, когда Германия напала на Польшу и началась Вторая мировая война. Информация о военных действиях в Европе внесла растерянность и замешательство в ряды игроков и организаторов. Те даже обратились с вопросом к капитанам команд, стоит ли продолжать соревнование. Все ответили утвердительно, за исключением англичан, немедленно отправившихся в обратный путь.
Отношение к представителям Германии сразу изменилось: капитан французской сборной Алехин запретил всякое общение с немцами. Чемпиона мира поддержал капитан польской команды Тартаковер. Стало ясно, что Франция и Польша будут бойкотировать матч с Германией. Алехин и Тартаковер предложили без игры признать закончившимися вничью матчи Германия – Франция и Германия – Польша. Команда Палестины тоже отказалась играть с Германией, предложив зафиксировать результат 2-2 и в этом матче. На это не согласились немцы. Тогда представители Палестины заявили, что тоже будут бойкотировать матч, но и это не устраивало Германию. Капитан немецкой команды Беккер заявил, что «Великая Германия» завоюет олимпийские медали без милости евреев. В конце концов и в этом матче был зафиксирован счет 2-2. (В итоге Олимпиаду выиграла команда Германии, опередив Польшу и Эстонию).
Беккер вспоминал позднее: «Алехин во всех отношениях действовал против нас, запрещал своим людям общаться с нами, выступал нашим врагом в газетах и по радио, вредил нам сознательно, пропустив партии в матчах с Польшей и Аргентиной, по существу подарив им очко».
Другой случай бойкота связан со знаменитым турниром в Вейк-ан-Зее. В январе 1957 года в этом традиционном турнире должен был впервые принять участие представитель Советского Союза. Согласие Спорткомитета было получено, и Марк Тайманов уже готовился к поездке в Голландию. Восстание в Будапеште, сотни погибших, советские танки на улицах венгерской столицы привели к бойкоту Западом Советского Союза. Бойкот этот коснулся и шахмат, и приглашение Тайманову было аннулировано. Участие представителя страны-агрессора (принесшей Венгрии впоследствии официальные извинения) стало невозможным ни с какой точки зрения. Понятно, что на месте Тайманова мог оказаться любой советский гроссмейстер, а Марк Евгеньевич просто «попал под раздачу»...
Замечу, что после тех венгерских событий многие голландцы бойкотировали мастера Берри Витхауза (1920-2009), отказываясь садиться за доску с членом коммунистической партии Нидерландов.
* * *
«Если вы примете такое решение, - сказал Михаил Моисеевич Ботвинник на собрании команды, - я один выйду на игру...»
Ровно полвека назад, на Олимпиаде в Тель-Авиве (1964) команда Советского Союза оказалась в одной отборочной группе с Южной Африкой, и советские функционеры тоже всерьез подумывали о бойкоте матча с южноафриканскими шахматистами.
СССР не только не имел дипломатических отношений с Южной Африкой, но и призывал к повсеместному бойкоту этой страны. Особенно настаивал на бойкоте капитан команды Котов, тем более, если учесть, что команда Советского Союза уже обеспечила выход в главный финал, и даже поражение со счетом 0-4 (в случае неявки) не играло абсолютно никакой роли. В конце концов матч состоялся, и команда СССР выиграла, так же как и все остальные матчи в подгруппе, с сухим счетом (только испанцам удалось отобрать у советских гроссмейстеров пол-очка).
На конгрессе ФИДЕ в Лугано (1968), когда представитель Советского Союза Родионов предложил исключить Южно-Африканскую Республику из ФИДЕ, президент Фольке Рогард прервал заседание и вызвал Родионова для переговоров.
«Я должен показать вам письмо Пахмана, – сказал он. – После ознакомления с вашим предложением он подал заявление, в котором пишет, что если кто и должен быть исключен из ФИДЕ, так это в первую очередь шесть стран Варшавского пакта и Советский Союз, принявших участие в оккупации Чехословакии. Если вы будете продолжать настаивать на исключении ЮАР, я вынужден буду дать ход заявлению Пахмана, публично зачитать его на очередном заседании, начать дебаты, не исключаю, что и поставить на голосование».
Чешский гроссмейстер Людек Пахман был видным деятелем «Пражской весны». После ввода советских войск в Чехословакию Пахман несколько раз подвергался тюремному заключению, в конце концов был выслан из страны (1972) и поселился в ФРГ, где продолжал активно заниматься политической деятельностью. Вопрос о ЮАР на конгрессе в Лугано был снят с повестки дня, хотя в 1977 году членство Южноафриканской республики в ФИДЕ было приостановлено (восстановлено в 1996 году).
Тогда же на Олимпиаде в Лугано о бойкоте матча с командой Советского Союза всерьез думали чехословацкие гроссмейстеры: «оказание братской помощи народу Чехословакии» не оставило равнодушным и шахматистов. В конце концов чехословацкие гроссмейстеры все-таки вышли на игру, хотя и с траурными повязками.
В зональном турнире в Барселоне в 1975 году должны были участвовать представители стран социалистического лагеря. (Советский Союз проводил тогда собственный зональный турнир).
За десять дней до начала турнира – в Испании у власти тогда еще был Франко – был приговорен к смертной казни человек, признанный виновным в убийстве полицейского. На открытии соревнования я узнал, что турнир получается куцым: гроссмейстеры, представлявшие страны коммунистического блока, бойкотируют турнир. Некоторые, правда, появились в Барселоне (помню венгра Андраша Адорьяна), но не решились принять участие в соревновании, опасаясь санкций со стороны властей по возвращении домой. Очевидно: решение принималось функционерами, запретившими на фоне очень кстати подвернувшихся под руку событий играть в турнире в Испании.
К тому же в Барселоне играл Людек Пахман, собиравший время от времени пресс-конференции, где обрушивался не только на коммунистов Чехословакии, но и всего мира. На одной из таких пресс-конференций побывал и я. Пахман говорил страстно, на память называя фамилии чешских и советских диссидентов, приговоренных к длительным срокам заключения за написание писем протеста или публикацию своих произведений за границей.
Два года спустя на командном первенстве Европы в Москве (1977) Людек Пахман играл за команду ФРГ. С особым удовольствием он ожидал встречи со своими бывшими соотечественниками, но из Праги было получено категорическое указание: бойкотировать Пахмана! - и через час после начала тура немецкая команда получила очко: Йозеф Пршибл, который должен был играть с бывшим соотечественником, так и не появился в турнирном зале.
* * *
С бойкотом пришлось столкнуться и мне; это произошло ровно сорок лет назад в 1974 году. Выиграв чемпионат Голландии (московский остроумец Яков Исаевич Нейштадт заметил тогда - Сосонко овладел Голанскими высотами), я получил приглашение в главный турнир Вейк-ан-Зее. За пару месяцев до начала фестиваля организаторы получили телеграмму из Спорткомитета СССР: вследствие поголовной занятости советских гроссмейстеров их приезд в этот раз невозможен.
«Думаешь, это из-за тебя? – спросил директор турнира, показывая мне только что полученное сообщение. – Ведь в прошлом году в турнире играли Таль, Васюков, Балашов...»
«Не вижу другой причины, – ответил я. – Турнир в Вейке имеет репутацию одного из самых заманчивых и просто невозможно представить, чтобы советские гроссмейстеры добровольно отказались приехать в Голландию».
«Запомни, – сказал директор турнира Пит Зварт, – советские могут поступать, как им заблагорассудится, но ты играешь в нашем турнире!»
Те слова я помню до сих пор: у меня не было тогда не только голландского гражданства, но и пристойного Эло, даже какого-либо титула, а турнир лишался сразу двух - как минимум - гроссмейстеров экстра-класса.
Думаю, что решение было принято функционерами шахматной федерации Советского Союза без консультаций наверху. Увидев фамилию эмигранта в списке участников, они решили на всякий случай вообще никого не посылать в Голландию: перебдеть в российской чиновничьей среде всегда считалось (да и теперь считается) лучше, чем недобдеть.
Появление фамилии бывшего гражданина СССР на страницах советской печати в те времена было не просто нежелательно - невозможно: добровольно страну с «самым справедливым в мире правопорядком» на «загнивающий Запад» не меняют. Государство прекрасно понимало, что сам факт эмиграции из страны подрывает престиж советского строя, и эмиграцию (даже легальную) следовало по возможности замалчивать.
Виктор Корчной, игравший тогда еще под советским флагом и позвонивший с какого-то заграничного турнира, поощрительно-язвительно советовал мне поскорее начать играть и в других турнирах, чтобы тоже закрыть их для советских гроссмейстеров. Но до этого дело не дошло, и в январе 1975 года Геллер и Фурман играли в Вейк-ан-Зее как ни в чем не бывало.
Сегодня, когда эмиграция из России является больше перемещением в пространстве, трудно представить, как относилась власть к тем, кто решился навсегда покинуть социалистическое отечество. Впрочем, никогда не знаешь, что и когда может снова стать актуальным.
Снятие запрета на игру совсем не означало, что моя фамилия могла появляться в советских изданиях.
Это вырезки из газеты «Советский спорт» с сообщениями о турнире «Интерполис» в голландском Тилбурге (1982).
Легко увидеть, что в сообщениях упоминаются фамилии только одиннадцати участников. К сожалению, у меня не сохранилось письмо в редакцию какого-то любителя шахмат из российской глубинки, возмущавшегося хаотичной подачей шахматной хроники, из которой ничего нельзя понять: кто играет в турнире, у кого сколько очков и т.д.
С тех пор прошло больше трех десятков лет. Если любитель шахмат (кажется, из Серпухова) так и не понял причину сбоев в информации о ходе этого и других подобных турниров, сейчас, надеюсь, ему стало яснее.
Чтобы показать, на каком уровне решались такого рода вопросы, приведу пример с чисто шахматной публикацией, где речь шла только о теоретических вариантах и дебютных рекомендациях.
В 1969 году Нейштадт сдал в издательство «Физкультура и спорт» рукопись «Каталонского начала». Через несколько дней из редакции позвонили: «Фамилия Пахмана не может быть упомянута в книге ни в коем случае». Нейштадт был в отчаянии: чешским гроссмейстером было сыграно немало важных партий в разбираемом дебюте, в том числе и с Ботвинником. Автор книги обратился к своему знакомому, занимавшему высокую должность в партийном аппарате и слывшему либералом.
«Это глупость, конечно, – сказал тот. – Ну при чем здесь шахматные партии? Впрочем, я должен посоветоваться с Яковлевым».
Александр Николаевич Яковлев, позднее - один из столпов перестройки, заведовал тогда отделом агитации и пропаганды в ЦК. На следующий день Нейштадт узнал итоги переговоров: «Фамилия Пахмана должна быть снята отовсюду…»
* * *
Должен извиниться перед посетителями сайта старшего поколения за объяснения молодым порядков того времени. Мне не привыкать: раньше я адаптировал для англоязычного читателя советские понятия, им совершенно чуждые, теперь приходится делать то же самое для молодых людей постсоветского пространства. Тешу себя мыслью, что многие реалии сегодняшней России когда-нибудь тоже потребуют извинений и объяснений.
* * *
