Из жизни озеленителей
Витиевато пролегла по сосновому бору асфальтовая дорожка шириной в полтора мерседеса. Не в два, а именно в полтора, потому что хозяин, во-первых, берёг свои сосны, и, во-вторых, нечего устраивать здесь двухстороннее движение. От въездных ворот до крыльца главного дома никому останавливаться было не дозволено, потому что не фиг. Где захотел, там и встал – не наш принцип.
Мы были очень с этим согласны, поскольку у в ведомости на удаление числились сосны и у дороги. Движение транспорта было эпизодическим: пару раз в день к главному дому и обратно здесь могли проехать лакированные невиданные нами доселе иномарки, но не более того. Тем не менее, перед тем, как валить сосну окончательно, мы всегда проверяли, не едет ли кто, и можно было ронять. И, ясно дело, очень быстро разбирать, за бордюр выносить и асфальт за собой подметать, но это уже другая безопасность.
Человек быстро привыкает к хорошему. Даже Лёха, который всегда готов к плохому. Поэтому, когда в очередной рабочий день с умеренным морозом и слабым ветром Лёха поднялся на очередную сосну среднего диаметра (рост у всех в бору был одинаковый), привязал её под кроной и съехал по канату вниз, чтобы валить её с земли (со снега, то есть), --- вот именно в этот момент у ворот нарисовался не известный нам мерседес чёрного цвета и , ни в чём не сомневаясь, двинулся по нашему шоссе. Как не трудно догадаться, именно у нашей сосны мерс остановился чуть ли не поперёк дороги, оттуда вышел утомлённый господин в сером костюме и, вообще нас не заметив, поплёлся в сторону гаража.
Лёха остался в недоумении. И мы тоже. Наверно, серый костюм ждал, что мы поздороваемся первыми. Он так и скрылся за поворотом, ничего не объяснив.
--- Да ладно, --- легкомысленно сказал я, --- пойдём, чай попьём, а он пока уедет. Здесь же стоять нельзя.
С холода на чай никого уговаривать не надо. Все пошли в дом охраны, в выделенное нам бытовое помещение. Пили чай не спеша и давая серому костюму все шансы. Но в окне ничего не менялось. Охранник за мониторами объяснил, что это начальник охраны всех объектов, в том числе и этого. То, что он так припарковался означает лишь то, что хозяин пока точно не появится. А именно там --- потому что именно оттуда удобнее всего по пешеходной тропинке прогуляться до гаража с нужной стороны. И ничего мы говорить ему не будем, потому что его о чём-нибудь просить -- всегда только себе дороже. Пусть уже сделает, что хотел, и валит отсюда сам, без понукания.
Слово «валит» подействовало на Лёху, как пусковой рефлекс. Лёха сказал, что идём сейчас, потому что у нас на сегодня ещё две таких же сосны (из списка «низкой сложности»), а перевешивать верёвки с одной на другую просто так нет времени.
Когда мы вернулись к мерсу, я предложил ещё подождать.
--- Нормально всё будет, --- Лёха указал на невысокую ель, одиноко торчащую неподалёку. Как она здесь оказалась, трудно было понять. Мы видели только фаутные и аварийные сосны.
--- Ща привяжем по-бырому, пусть вправо утягивает, --- пояснил Лёха, --- уйдёт правее, ляжет ваще в стороне.
--- А она утянет? --- спросили мы, --- Она ж вон, не такая уж и могучая.
--- Это против сосён наших не могучая, --- ответил Лёха, --- а так пятнадцать метров не ребёнок уже. Знаете ли вы, что ель это единственное дерево, которое за верхушку можно согнуть до земли, и при этом оно не сломается? Не знаете? Тогда заткнитесь и не мешайте работать.
Когда Лёха облачался в свои страховки, карабины и лесенки, он становился главным. До момента падения сосны на землю.
Он влез на ёлку, даже не до верху, привязал к ней альпинистскую верёвку, съехал по ней же обратно и забросил другой конец на сосну. Всё это время я тихо молился, чтобы вернулся уважаемый в сером костюме, но никто не возвращался.
Лёха ещё раз окинул взглядом все узлы и верёвки, и взял в руки пилу. Мы всё поняли и уже вытягивали двухтонный канат в сторону от мерса. Если бы здесь так кстати не выросла ёлка, вытягивать было бы бесполезно, сосна-то склонялась прямо на дорогу. Так что молились теперь на ёлку.
Прокашлявшись, зазудела бензопила, Лёха кивнул нам и склонился к стволу… Диаметр был так себе, средний, пилить не долго… Очень скоро соснища дрогнула, мы привычно повисли на канате, упираясь ногами в снег. Крона медленно пошла вправо! Как задумано! Я даже видел краем глаза, как работает ель, сгибаясь ниже и ниже, но удерживая и притормаживая… Сосновая крона по мере приближения из ажурной и лёгкой всегда превращается в разлапистую и тяжеленную --- в этот момент каждый раз хочется бросить канат и убегать без оглядки – всегда кажется, что всё это летит лично на тебя.
Когда сосна прошла примерно пол-пути, раздался негромкий «кряк». Это ель сломалась у самого своего основания. Причём, сразу на весь диаметр, как подпиленная заранее. Сломалась, как отстрелилась. Выпрямилась рывком, как пружина, и рухнула, волочась на своей верёвке. Сосна тут же прекратила крен вправо и пошла на дорогу. Потянула нас, как трактором --- мы сопротивлялись, как могли, канат пытался оторвать нам руки. Я таращился на летящие сосновые ветки. Я боялся посмотреть вниз. И, когда они прилетели таки вниз, и ещё пару секунд успокаивались, складываясь в большой зелёный веник, я обратил внимание, что не вижу мерседеса по-прежнему. Как хотел. То есть, как не хотел…
Бегом мы сорвались с места и выбежали на асфальт. Боковые ветки коснулись задней правой двери, и теперь на чёрном лакированном фоне красовались желтоватые и бурые пылевые пятна.
Стажёр метнулся первым и начал стирать пятна рукавами.
--- У тебя ж там пуговицы! --- гаркнул над ухом подоспевший охранник. Перепрыгнул через ветки к мерседесу, схватил стажёра за плечи и принялся вытирать двери его спиной.
Я обернулся к Лёхе, который склонился над свежим еловым пнём. Возможно, мой взгляд был полон укоризны.
--- Надо ж, внутри полностью гнилая, --- развёл руками Лёха, --- давно гнилая. А внешние признаки, они ж не сразу. У ёлки, тем более.
Я не ответил ничего, потому что пока у меня не было слов.
На асфальтированной тропинке от гаража появилась бодро шагающая фигура в сером костюме.
--- Ну копец, --- обречённо вздохнул охранник, выпустив из рук стажёра, --- сейчас нам будет всем…
--- … Надо было вот также, только раньше прийти, --- стажёр полез в поверженную сосновую крону, заранее ища укрытие.
--- …В гараже камеры тоже есть, --- охранник тоже шагнул назад, оглядывая двери целиком, --- он просто увидел, что за хрень творится, и бежит…
--- А как у него имя-отчество?
--- Не положено вам и близко знать, какое там имя-отчество.
Уважаемый в сером костюме стремительно приблизился, молча проследовал к мерсу и некоторое время внимательно удостоверялся, что ущерб нанесён не был.
--- …Это как вы работаете! --- приободрился он, выпрямляя спину, --- совсем вы охренели? Вы что, не видите, куда пилите, что ль?!
--- Наоборот, видим, --- ответил я скучающим голосом, --- у нас всё ювелирно. Ждать только не можем, с нас сроки спрашивают.
--- Так пилите другое, обязательно это, что ль!
--- Вы припарковались перед сосной, которая наполовину была уже подпилена.
--- А сказать?
--- Не успели даже поздороваться. Кстати, сказать. Помимо списка, как видите, разобрали аварийную ель, ещё семьдесят долларов в смету.
--- Смета не ко мне! --- уважаемый проворно сел за руль, хлопнул чистой дверью и сорвался с места к главному дому. Я бы сказал «взревев двигателем», но такие мерсы, собаки немецкие, ездят бесшумно.
--- Вы что, --- помолчав, переспросил охранник, --- чай пили, а здесь наполовину спиленное дерево стояло?
--- Что мы, больные, что ль. Это я так, беседу поддержать. Но верёвки-то мы развесили, правда. Перевешивать два часа ещё?
Охранник уже замёрз и убежал к мониторам.
А мы до вечера два дерева так и не успели. Одно из них ночевало наполовину подпиленным.