Роман-фэнтези. Основано на реальных событиях.
Часть 1 "Дарительницы"
Глава 20. Семён.
Утром в небольшое окошко несмело заглянуло солнце. Никитична накрыла завтрак для постояльцев и отправилась за травами. Когда ребята проснулись, Вера Семёновна уже сидела за столом и прихлёбывала чай из блюдечка. Ольга и Ларик присоединились к ней.
- Вера Семёновна, - заговорила певица, - а вам Никитична тётка по матери или по отцу?
- По отцу, - охотно поддержала разговор толстушка, - ой, у нашей семьи история – тоже целый детектив, не хуже вчерашней, что тётка рассказывала!
- Да? – девушка дала ей понять, что её очень интересует эта история.
- Бабка моя вышла за деда не по любви, а скорее, по нужде, из бедности, - сказала Вера Семёновна, - ему уж сорок пять стукнуло, а ей и двадцати лет от роду не было! Дед был богатым и очень жестоким человеком! Он женился на бабушке Уле потому, что она была первая красавица на деревне!
- Прямо, как в той истории, - хмыкнул Ларик.
Толстушка быстро закивала и продолжила:
- Да я вчера и сама чуть было не подумала, что тётка про мать свою, нашу бабку Улю рассказывает! Так вот, Никитична самая старшая была, Семён – мой отец, средний сын, а был ещё младшенький – Никита! Так деду показалось, что он не похож на него не капли. Он с ума стал сходить от ревности, думал, что молодая жена его обманывает! Невзлюбил он малыша сразу, часто наказывал, пинал постоянно. А однажды забил плетью до смерти!
Ольга ахнула и открыла рот. Ларик перестал жевать.
- Тогда бабка Уля схватила детей и убежала из дому. Но Никита Порфирьевич догнал её и заставил вернуться. А дома отобрал все наряды и украшения и запер. Дед наведывался к жене каждый вечер для удовлетворения своих мужских потребностей, а Никитична с моим отцом постоянно слушали её крики и стоны. Однажды он напился с друзьями в собственном доме… - Вера Семёновна сглотнула, и на глазах у неё заблестели слёзы, - так всей гурьбой они и завалились в комнату к моей бедной бабушке Уле.
Ольга подошла к уже рыдающей женщине и обняла её за плечи. Вера Семёновна громко высморкалась и продолжила:
- Никитична наутро стащила у спящего отца ключ и отперла дверь матери, чтобы помочь ей бежать. Только бедная женщина уже была мертва. Вся в крови и в лохмотьях лежала она прямо на полу, закатив глаза!
Ларик вытер со лба пот и потупил взгляд. Ольга присела рядом с толстушкой, продолжая обнимать её.
- Тогда Никитична с младшим братиком, моим отцом, сбежала в другую деревню! Удалось им всё-таки скрыться от этого деспота и пожить по-человечески. Вот, и тело отца даже забрать не погнушались, когда пришла весточка о его смерти. Пожалели они дурака старого. Люди рассказали потом, что утром, как очнулся он, после попойки, да увидел мёртвую жену, так чуть умом не тронулся! Голосил сутки на всю деревню! А как похоронил её, стал пить беспробудно. Челядь вся от него разбежалась, прихватив с собой, кто что успел. Так и помер однажды с перепою, нищий и одинокий! А своего младшего братика, моего отца, Никитична воспитывала и поднимала одна! Вот, такая история, деточки! - она тяжело вздохнула и шмыгнула носом, - отец мой и мать, упокой Господь их души, хорошо жили, дружно. Но, к сожалению, не долго. И, кроме меня, никого больше не народили. Никитична тоже в старых девах осталась. Ненависть у неё пошла ко всему мужскому полу через отца!
- Да-а… - протянул Ларик.
Дверь отворилась, и в дом вошёл высокий, широкоплечий детина в потрёпанной солдатской форме и грязнущих сапогах.
- Сынок! – сорвалась с места Вера Семёновна.
- Мам! Ну, ты что! – обнимая плачущую от счастья мать, сказал парень, - неудобно перед людьми-то! Я ведь жив, здоров, как видишь!
Вера Семёновна сорвала с него шапку и потрепала по коротко остриженной белобрысой голове.
Вслед за солдатом вошла Никитична.
- А ну-ка, шельмец, скидывай в сенях сапоги! – строго крикнула она на внука, - нечего в дом грязь таскать!
Солдатик исчез за дверью, а женщины засуетились, докладывая на стол еду для любимого сына и внука.
Семён вернулся и плюхнулся на лавку.
- Это вот, постояльцы мои, - Никитична кивнула на ребят.
- Семён! – солдатик через стол протянул Ларику руку.
- Ларик, - представился музыкант и ответил на крепкое рукопожатие.
- Ольга.
- Очень приятно! – парень широко улыбнулся девушке.
- Ну, рассказывай, сыночек, - присев рядом с ним, мать обняла солдата за плечи, - как там? Не голодно?
Ольга и Ларик надели по телогрейке и вышли во двор, чтобы не мешать семье и заодно поговорить.
- Где ты была ночью?!
- Слушай, ты не поверишь! – воскликнула певица, - у меня такое впечатление, что мать Никитичны – Ульяна – и есть та самая красавица, возлюбленная музыканта, которого приворожила Лилия!
Ларик затряс головой, полностью запутавшись в персонажах.
- Вот почему Никитична в курсе этой истории! – подытожила девушка, - она родилась в той самой деревне, где жили Лилия с матерью!
Музыкант постепенно начинал понимать, о чём идёт речь.
- А с чего это ты вдруг с Верой Семёновной про семью заговорила? – спросил он.
- Я ночью проследила за старухой, - она перешла на шёпот, - и была на кладбище. Я видела могилы её отца, матери и маленького Никиты!
- Ну, ты даёшь! – Ларик не поверил своим ушам, - ты с ума сошла! А если бы она тебя заметила?!
- Ну и что, - усмехнулась Ольга, - не убила бы, думаю.
Вдруг рядом с ними будто из-под земли выросла Никитична.
- Так, касатики! - уперев руки в бока, сказала она, - о чём это вы тут толкуете?!
Ольга и Ларик испуганно уставились на старуху.
- Вижу-вижу, - проскрипела та, - что-то вы задумали!
- Послушайте, - сказал вдруг Ларик, - а, если мы расскажем правду, Вы покажете нам то место?
Старуха молчала. Ребята терпеливо ждали её ответа.
- А ты уверен, милок, что вам это надо? – сощурив глаза и склонив голову на бок, спросила Никитична.
- Если Вы всё узнаете, то сами поймёте, что это просто необходимо, - серьёзно ответил парень.
- Что ж, не хотела я ворошить прошлое, - вздохнула она, - да, видимо, выбора нету…
Ларик вдохнул полной грудью и начал рассказывать:
- Ведьма Лилия живёт в Москве. Я был у неё, и она усыпила меня, - он взглянул на старуху. Та словно окаменела, - я попал в Мир Снов и познакомился с её дочерью – Истомой. Это та самая девочка, которая «не родилась» когда-то…
Никитична закивала и произнесла:
- Я так и думала, что малышка всё-таки побывала в Мире Людей!
- А откуда Вам это известно?! – удивилась Ольга.
- После смерти матери мы с братом Семёном, отцом Веркиным, убежали сюда из родной деревни от отца-деспота, - заскрипела Никитична, - мне лет десять от роду тогда было. Вскоре соседи дом продали семье приезжей. Сын у них был, мой ровесник, Матвеем, вроде, звали. Так вот он говорил, что его сестра младшая в каком-то Слепом озере утонула, а мать потому умом тронулась. Вот они и переехали на новое место, чтобы несчастная в себя пришла. Но только не помогло это, недолго прожила мать-то его. Преставилась, горемычная, через год, что ли, а за ней и отец Матвея. Приехали за пацаном родственники, да увезли обратно в деревню к Слепому озеру. От родни его слухи поползли, будто девочка утонувшая была блаженной, с облаками разговаривала! И, вроде бы, ведьма какая-то приносила её матери зелье, чтобы та выкинула девочку, когда ещё брюхатая ходила. Но та ослушалась, зелье не выпила. Вот и родилась у неё дочь, от которой одни неприятности пошли! Значит, правда всё… И Лилия сбежала в ту самую деревню…
- Истома не совсем умерла! – прервал её Ларик, - тело дочери Лилия охраняет до сих пор! И находится оно в лодке, посреди Слепого озера! А чтобы добраться до него, надо идти на юг от пожарища!
Никитична высунула голову из-под платка, как черепаха из панциря.
- Святый Боже! – проговорила она, - и какого лешего она прячет там это тело?!
- Это единственный способ для ведьмы – видеться с Истомой во снах! – пояснила Ольга.
- Тело не должно быть предано земле, чтобы душа девочки могла являться Лилии, - продолжил музыкант.
- Вот дьявольское отродье! – старуха сплюнула, - людям жизнь испоганила, а сама живёт себе и горя не знает!
- Это не совсем так! – горячо возразила певица, - Ларик, ну, расскажи! Мать Лилии вообще никого не привораживала! И кузнеца с сыном – не проклинала! И на костёр пошла вместо дочери! А Лилия столько мучилась! Она раскаялась в своём поступке и очень сожалеет о содеянном!
Ларик рассказал старухе всё, что услышал от Истомы про несчастную любовь её матери и про то, как глупая малышка, с испугу, дала заклинание «О полной Луне» Тамаре Николаевне. Закончил он свой рассказ на том, что девочка не хотела его отпускать из Мира Снов.
- Вот ведь как всё закрутилось-то! – всплеснула руками Никитична, - и как же ты, касатик, оттуда выбрался?!
- Сам не знаю, почему ведьма меня оживила! – выдохнул Ларик, - только теперь, я надеюсь, вы понимаете, что тело надо обязательно найти?!
Старуха почесала затылок и ответила:
- Тут ещё надо подумать…
- Да что тут думать! – вспыхнул Ларик, - закопать надо эту девчонку! Пусть себе витает там, в облаках, а не портит людям жизнь!
- Не горячись, парень, - старуха впилась кривыми пальцами музыканту в плечо, - закопать живое тело в землю – всё равно, что совершить убийство! Нешто ты возьмёшь такой грех на душу?!
Музыкант растерянно посмотрел на Никитичну, затем на Ольгу.
Ольга замёрзла и прыгала на месте, хлюпая носом и выдыхая в ледяные ладони.
- Как же так? – спросила певица, отнимая руки ото рта, - а я считала, что тело, по сути, мертвое!
- Может так, а, может, и нет, - старуха, наконец, отцепилась от Ларика, и он потёр плечо, - если прикинуть по времени, то Истома немногим моложе меня. И, как знать, может, вернись её душа в тело, она вполне могла бы продолжить ещё земную жизнь!
- Значит, её можно оживить! – воскликнула Ольга.
Старуха пожевала губами и неопределённо покачала головой.
- Так, может, если мы вернём её тело к жизни, Истома утратит дар посещать чужие сны? – предположил музыкант.
Никитична не успела ответить. Из-за двери выглянул Семён.
- Ну, где вы там? – с улыбкой спросил солдатик, обнажив крупные белые зубы, - идите чай пить! Что на холоде-то торчите?
Старуха пошла в дом, кивком позвав за собой ребят. Ларик последовал за хозяйкой. Ольга послушно побрела за ними.
- Ба, - обратился внук к Никитичне, когда все уселись за стол, - ты не представляешь, что тут со мной приключилось!
Старуха, с готовностью выслушать внука, повернулась к нему.
- Ушёл тут у нас один новобранец в самоволку, - Семён обвёл взглядом всех присутствующих, - трое суток мы с ребятами болтались по лесу в поисках беглеца! Нашли-таки! Уснул носом прямо в огромной клумбе, недотёпа! Не разбуди мы его вовремя – замёрз бы насмерть! Зачем убежал, спрашиваем. А он чушь несёт какую-то: мол, его беременной жене приснилась какая-то тётка в серебряном балахоне и рассказала, что растут в тех местах, где он служит, чудесные цветы, которые цветут круглый год…
Ольга и Ларик одновременно охнули. Вера Семёновна всплеснула руками. Только Никитична и глазом не моргнула, продолжая внимательно слушать.
- … Если сорвать такой цветок и принести в дом, то обязательно родится девочка! – продолжал солдатик, - и будет она талантлива во всём, красива и умна! Будто вселяется в ребёночка чужая душа ворожеи какой-то!
М-м, ещё дар некий у неё будет: то ли разгадывать сны людские, то ли посылать. В общем, сказки! Так он, дурачок, побежал искать эти цветы!
Семён хлебнул из большой железной кружки горячий чай и потянулся за пирожком. Все с нетерпением ждали продолжения. Солдатик откусил сразу пол пирожка и стал медленно жевать. Ларик нервно забарабанил пальцами по столу.
- Так нашёл! – с набитым ртом объявил, наконец, Семён, - мы своими глазами эти цветы видели! В них-то он, собственно, и завалился спать!
Семён полез за пазуху и извлёк оттуда грязную тряпицу. Он развернул её на столе и все увидели нежный лиловый цветочек на тонкой гибкой ножке.
- Знал бы, что здесь будет такая прекрасная девушка, нарвал бы целый букет! – с сожалением вздохнул солдатик и, бережно взяв двумя пальцами за стебелёк, протянул цветок Ольге.
Девушка смущённо приняла подарок и поднесла его к носу.
- Какой чудный запах! – удивлённо воскликнула она, - так пахли ягоды там… во сне…
Она растерянно взглянула на музыканта.
- И что дальше?! – сделав вид, что ему нет никакого дела до знака внимания, оказанного Ольге Семёном, нетерпеливо спросил Ларик.
- Что-что! На «губе» сидит! – усмехнулся солдатик, - его в больничку сначала определить хотели даже, думали, он умом тронулся! Вот и вся история!
Вера Семёновна покачала головой и встала из-за стола:
- Пойду-ка я, сбегаю в магазин, - переваливаясь с боку на бок как утка, мать солдатика направилась к двери, - а то рыбы свежей к ужину взять не успею!
Женщина вышла в сени и плотно прикрыла дверь.
- Постойте! – Ларик вдруг подскочил с места, - а ведь девчонка рассказывала мне: когда Лилия принесла той женщине, что родила Истому, отвар, он предназначался именно для переселения куда-то какой-то души!
Семён перестал жевать и вытаращил на него глаза.
- Не, - возразила Ольга, заворачивая цветок Истомы в тряпицу и пряча в карман,- по-моему, ребёночек из утробы той женщины должен был перейти в утробу к ведьме Лилии!
Солдатик поперхнулся и закашлялся.
- Вспоминайте подробнее! – потребовала Никитична и постучала внука по спине.
- Женщина вылила отвар в землю, и на этом месте вырос цветок Истомы! – радостно воскликнул Ларик, - тогда она сорвала цветок, принесла его домой и поставила рядом с собой в вазу!
- Да! – воскликнула старуха,- теперь всё сходится!
- Что сходится?! – почти в один голос спросили ребята.
- А вот что, касатики, - Никитична встала и зашаркала по дому, - беременная не выпила зелье – девочка осталась у неё в утробе, а цветок таки домой принесла, и душа Истомы вселилась в её ребёночка! Не сорви она тот цветок – малыш родился бы самым обыкновенным! Так я и знала, это всё проклятые цветы!
Старуха сверкнула глазами и уставилась в окно.
- И что дальше? – спросил у неё музыкант.
- Пока не знаю.
- Так живое это тело или нет? – не унимался Ларик.
- Тихо, мальчик! – недовольно гаркнула Никитична, - я думаю!
Она уселась на любимую табуретку возле печки и прикрыла глаза.
- Как мне всё это надоело, - тихо вздохнула Ольга, - эти непонятные миры, живые трупы, ведьмы, Дарители, Хранители…
- Мы влезли в чужой, непонятный нам мир! - согласно закивала старуха.
- Это они влезли в наш мир! – возразил Ларик, - разве они имели на это право?!
- А разве мы имеем право решать чью-то судьбу?! – с вызовом спросила Никитична.
Ларик с сожалением подумал о том, что старуха, бесспорно, права.
- Я думаю, нам не стоит в это вмешиваться, - сделала она свой окончательный вывод, - как бы, не вышло ещё какой беды!
- Эй, народ! – подал голос Семён, - да что у вас тут происходит?!
Никитична жестом попросила его замолчать.
- А если нам всё-таки оживить Истому и подождать, когда она умрёт, а потом закопать?! – ляпнул Ларик.
Старуха посмотрела на него, как на глупца, и язвительно спросила:
- А если она ещё тебя переживёт?!
- Как?! Она же такая старая!
Ольга пихнула музыканта в бок и виновато посмотрела на Никитичну.
- Простите, - осторожно сказала девушка, - а сколько Вам лет?
- Девяносто семь, - задумчиво произнесла старуха и как-то погрустнела, - если я правильно понимаю ситуацию, то души Дарительниц переходят от бабки к внучке. Имён всего – два, передаются они через поколение! Значит и Дарительниц, как таковых, всего – две!
- Так это же значительно облегчает нам задачу! – снова встрял Ларик.
- Напротив, - не согласилась старуха, - если душа теряет тело, ей находят новое! Получается, Дарительницы сами порождают своё «продолжение»!
- Значит, ситуация, практически, безвыходная, - вздохнула Ольга.
Никитична снова пожала плечами:
- Не знаю. По-моему, в этой цепочке что-то нарушилось. Ведь маленькая Истома теперь в Мире Снов и не сможет родить новую Лилию. Куда же переселится душа её матери?
Ольга и Ларик вопросительно уставились на неё. Семён, раскрыв рот, хлопал глазами.
- Значит, как и в последнем случае, молодую Дарительницу должна родить какая-то обычная женщина! - осенило вдруг девушку.
Старуха с уважением взглянула на неё и сказала:
- Верно, деточка!
- Интересно, - продолжала рассуждать Ольга, - а по какому принципу они выбирают ту, которая должна родить для них новую Дарительницу?
Старуха снова задумалась на минутку, а потом сказала:
- Вообще-то, зачать тело для души Дарительницы может только сама Дарительница...
- Но ведь женщина, зачавшая маленькую Истому, была самой обыкновенной, - возразила певица.
- Роженица, по сути, была всего лишь сосудом, а зачала в себе изначально тело с душой малышки - Лилия!
Все трое какое-то время молчали, думая каждый о своём: Ларик - о том, как убедить старуху помочь им найти и похоронить тело, Никитична – о том, как отговорить ребят вмешиваться не в своё дело, а Ольга – как бы побыстрее убраться из этого захолустья и забыть всё, как страшный сон.
- Допустим, какая-то женщина, выбранная Хранителями, забеременеет, - начал рассуждать Ларик, - тогда к её ребёнку должна перейти душа ведьмы Лилии, матери маленькой Истомы. Так?
- Если мы всё правильно понимаем, то – так, - ответила Никитична.
- Значит, старая Лилия должна умереть. Её тело на земле хранить некому, так как её дочь живёт в Мире Снов, - продолжил парень.
Ольга и старуха одновременно кивнули.
- Значит и тело Истомы охранять будет некому! – сделал вывод Ларик, - и мы сможем беспрепятственно предать его земле! Тогда Истома застрянет в Мире Облаков, откуда она не сможет появляться в чужих снах!
- Точно! – воскликнула Ольга.
- А если мы уничтожим все её песни, - вдруг осенило музыканта, - то она вообще уйдёт в Мир Иной!
- Не торопись, мой мальчик, - охладила его пыл Никитична, - по-моему, бедная малышка Истома напрасно затеяла всё это. Я вообще не уверена, что для Дарительниц существует дорога в тот мир!
- Почему? – спросила девушка.
Старуха подошла к столу и положила на него чистый лист бумаги. Затем она взяла карандаш и схематически набросала на листке домик и круглую клумбу возле него. Ольга и Ларик подошли поближе. Семён, насупившись, остался сидеть на своём месте, хотя ему безумно хотелось заглянуть в листок. Никитична обвела дом жирной чертой. На рисунке получилась цифра «восемь»: низ – клумба, верх – выжженная земля вокруг домика.
- Смотрите. Так выглядит это место.
- Да-а, и что? – Ларик внимательно посмотрел на рисунок, - похоже на восьмёрку.
Старуха кивнула:
- На восьмёрку… или? - она повернула листок поперёк.
- Бесконечность! – воскликнула Ольга, - это похоже на символ бесконечности!
Никитична снова с уважением взглянула на певицу.
- Скорее всего, Вы были правы, по поводу бесконечного переселения душ Дарительниц, - сказала Ольга Никитичне.
- Не нами, деточки, заведено, - назидательно сказала старуха, - не нами будет отменено!
Ларик раздражённо хлопнул ладонью по бумаге и выскочил из дома на улицу. Ольга побежала за ним.
Семён выскочил во двор вслед за девушкой и схватил её за рукав.
- Расскажи, что всё это значит?! – с горящими глазами попросил он.
- Ты бабушку свою лучше спроси, - отмахнулась от него Ольга и попыталась высвободиться, но солдатик не отпускал её.
Ларик, подойдя к нему со спины, оттащил парня от певицы за ремень.
- Ты чего?! – насупился тот и стал наступать на гостя с явным намерением затеять драку.
Музыкант смерил взглядом противника. Тот был на голову выше его и значительно шире в плечах.
- Остынь! – грозно сказал Ларик и толкнул солдата в грудь обеими руками, - давай баш на баш!
Семён опешил.
- Ты покажешь нам место, где ваш дезертир нашёл цветы, а я расскажу тебе эту дурацкую историю! Идёт?
Солдатик сразу переменился в лице и даже заулыбался:
- Идёт! – радостно воскликнул он, - только бабке – ни слова!
- Могила, брат! - заверил его музыкант.
- Зачем тебе это надо?! – налетела на Ларика Ольга, - ведь Никитична права! Мало ли, что мы можем натворить по незнанию?!
- Я не собираюсь сидеть и ждать, пока стану первой скрипкой в оркестре этой капризной девчонки! – огрызнулся он, - можешь возвращаться домой, если хочешь!
- Эй, у меня увольнительная всего сутки, - прервал их перепалку Семён, - так что, вы уж побыстрее решайте!
- Сегодня ночью! – с уверенностью произнёс Ларик.
- Дурак! – выпалила Ольга, вошла в дом и громко хлопнула дверью.
Вечером все разбрелись по своим углам, в том числе и Ларик. Музыкант всё время театрально зевал за ужином и, как только все допили чай, полез на печь. Ольга отправилась вслед за ним, в надежде на то, что почувствует, если он вдруг соберётся уйти. Девушка твёрдо решила, что ни за что не позволит натворить глупостей своему возлюбленному. В ней постоянно боролись противоречивые чувства: то Ольге казалось, что она безумно влюблена в этого горячего, самоуверенного упрямца, то вдруг появлялось какое-то странное неприятие. Она никак не могла понять, почему так складываются их отношения, а, вернее, не складываются вообще. Порой певица читала в его глазах безграничную любовь к себе, а иногда он смотрел на неё так, будто она совсем ничего для него не значит. Сейчас Ларик был так близко и даже слегка обнимал её, но Ольга всё равно чувствовала ту непреодолимую преграду, не позволяющую им дать волю чувствам. А ведь между ними с первой минуты возникла незримая связь и взаимное притяжение! Что же мешало им полностью раскрыться друг другу и остаться вместе навсегда? Они, бесспорно, совсем не похожи, они – люди из «разных миров». Может, поэтому их параллели, бегущие буквально на расстоянии дыхания, никогда так и не пересекутся?
Утонув в своих мыслях, она постепенно провалилась в сон. Ею овладела долгожданная лёгкость и свобода, как тогда, когда они с Лариком гуляли по волшебной крыше. В этом сне она снова летела в тёмном ночном небе, утыканном редкими крошечными звёздочками. Где-то далеко во мгле слышался знакомый голос, напевающий странную, красивую мелодию. «Наверное, это моя новая песня!» – подумала во сне певица. По привычке она заставила себя проснуться и стала шарить рукой в поисках диктофона. Оттого, что девушка лежала на самом краю печки, она чуть было не свалилась с неё. Ольга тихонько вскрикнула и проснулась окончательно. Она лежала с открытыми глазами несколько секунд, пока постепенно не стала различать очертания предметов. Когда глаза совсем привыкли к темноте, девушка повернула голову и с ужасом обнаружила, что Ларика рядом нет!
В это время солдатик Семён и Ларик, продираясь сквозь низенькие цепкие кусты, брели по болотистой земле, усеянной венчиками морожки и капельками ягод клюквы. Кроссовки у музыканта промокли почти сразу и теперь громко хлюпали. Солдатик был в керзовых сапогах и подобная напасть ему не грозила. К тому же на Семёне и одежда была куда более подходящая, чем на его спутнике. Ларик, хоть и надел телогрейку, которая первой попалась ему под руку в тёмных сенях, но всё равно уже весь продрог почти до костей.
- Эй! Что ты там застрял?! – постоянно подгонял его Семён, - тут уже недолго осталось! Давай, шевелись!
Они шли по лесу не больше часа, однако, музыканту показалось, что эта пытка не закончится никогда! Наконец, путники выползли из чащи на небольшую поляну. Несмотря на давно сгустившиеся сумерки, Ларик сразу узнал это место, и по спине у него пробежали мурашки! Он до последнего не мог поверить в то, что увиденное им во сне, существует в реальности! Ребята подошли к огромной круглой клумбе, напоминающей больше могильный холм. Как и во сне, она являлась нижней частью «восьмёрки». Верхний круг слегка запорошил снежок, и он не так чётко проглядывался. Ларик приблизился к клумбе и склонился над ней.
Трогательные растения, свернув свои нежные бутончики, безмятежно спали, прикрытые снегом, словно одеялом. Солдатик, присев на корточки, тоже стал разглядывать цветы.
- Видал! – проведя ладонью по обледенелым бутонам, прошептал он, - настоящее чудо природы!
- Ага, - дрожащим голосом ответил музыкант, - знал бы ты, что это за чудо! И какова его природа!
- Ты обещал мне рассказать! – напомнил ему Семён.
- Знаешь, это очень длинная история, - стуча зубами от холода, сказал Ларик, - тем более, что твоя увольнительная заканчивается, а мне надо двигаться дальше!
- Не-е, - улыбнулся провожатый, - это я специально соврал, что у меня только сутки, чтобы ты быстрее решал!
- И сколько же у тебя на самом деле свободного времени?!
- Ещё два дня и три ночи! – радостно объявил солдатик, - так что – перекур! Валяй, начинай травить!
Семён бросил на землю рюкзак и пошарил в нём. Через минуту перед путниками был накрыт «стол»: уже знакомый Ларику термос с китайским рисунком, буханка хлеба, банка варенья, несколько варёных картофелин и металлическая фляга, видимо, с горячительным напитком. Солдатик достал две помятые аллюминевые кружки, одну из которых протянул Ларику.
- Это что, спирт? – спросил музыкант, понюхав жидкость, которую плеснул ему из фляги Семён.
- Обижаешь, брат! Чистый самогон! Никитична припрятала в сенях, а я нашёл!
- Ну, ты даёшь, - Ларик с благодарностью посмотрел на паренька, - хорошо подготовился!
- Наше дело – солдатское, - самодовольно сказал парень, - по болотам и лесам лазить приходится частенько! Ты пей – согреешься!
Ларик сделал первый глоток, задержав дыхание. Вязкая, обжигающая жидкость медленно потекла по пищеводу. Через несколько секунд жжение прошло, и по телу разлилось приятное тепло. В голове прояснилось, и страх немного отпустил. Когда кружки опустели, Ларику даже стала нравиться эта ситуация. Лес, ночь, тишина, а в высоком звёздном небе – безграничная, манящая свобода, как когда-то в Ольгиных снах!
- Нам надо идти, - сказал он Семёну, - я буду рассказывать историю по пути.
- Ладно, - солдатик, как по команде вскочил, мигом собрал все свои пожитки в рюкзак и застегнулся на все пуговицы.
- Я готов! – отрапортовал он.
- Надо встать спиной к пожарищу, - музыкант выискивал глазами очертания верхней части восьмёрки, - и идти строго на юг.
- И долго идти?
- До рассвета, по-моему, - он пожал плечами, - в общем, думаю, по любому не промахнёмся!
- Мимо чего не промахнёмся? – спросил Семён.
- Пошли! Расскажу всё по порядку!
И они двинулись вперёд по стрелке солдатского компаса.
Ларик в общих чертах познакомил своего нового приятеля с героями всей этой странной истории, естественно, опуская подробности их личных отношений с певицей. Тот внимательно слушал, словно ребёнок сказку на ночь, ни разу не перебив рассказчика. Когда музыкант дошёл до места, где они встретили Веру Семёновну, в небе появились предрассветные тонкие струйки, лесная живность зашевелилась, а воздух стал обжигающе морозным. Губы переставали слушаться, и Ларик с трудом закончил свой долгий рассказ. Семён, как робот, шёл напролом по лесным нехоженым тропам, не сбавляя темпа. Когда рассказчик замолчал, он вдруг встал, как вкопанный. Ларик чуть не врезался ему в спину.
- Ты чего? - еле шевеля замёрзшими губами, спросил он солдатика.
- По-моему, мы пришли!
Музыкант обошёл его и поднял глаза. Он даже не заметил, что лес значительно поредел, и теперь они находились на опушке. Буквально в десяти шагах от кромки леса ребята увидели ветхий, сонный домик с покосившейся крышей. Вокруг дома стоял низенький кривой забор, подпёртый местами палками-рогатками. Окна были закрыты ставнями, но не заколочены.
- Вероятно, здесь до сих пор кто-то живёт, - почесал затылок Семён.
- Так пойдём, проверим! – Ларик дёрнулся вперёд, но солдатик остановил его.
- Я бы не торопился, - сказал он, - надо спрятаться и понаблюдать.
- На кой чёрт нам мёрзнуть за кустами! Может, там и нет никого!
- А если есть?
- Так это и лучше! Обогреемся! - музыкант снова ринулся к дому.
Семён схватил его за руку и поволок за собой обратно в лес.
- Да ты что! Рехнулся?! – вырываясь, закричал Ларик , - у меня ноги окоченели!
Солдатик продолжал тащить попутчика за деревья, не говоря ни слова. Когда домик скрылся из виду, он, наконец, отпустил руку Ларика, и тот от неожиданности потерял равновесие и рухнул на землю.
- Сразу видно, что ты никогда не ходил в разведку, - не давая ему раскрыть рот, шёпотом произнёс Семён, - ты ведь даже не знаешь, кто там живёт!
- Ну и что? – парень продолжал сидеть на холодной земле и хлопать глазами.
- А то, - солдатик взял его за грудки и рывком поставил на ноги, - судя по твоему рассказу, эта странная ведьминская компания не желает исчезать с лица земли. И с чего ты взял, что жители этого дома станут нам помогать? А, может, они тоже имеют отношение к этим Дарительницам, и озеро продолжает охранять тот, кто находится в избушке?!
Ларик тяжело вздохнул и признал правоту солдатика.
- Может, хотя бы разведём костёр, - робко предложил он.
- Нельзя, - уверенно ответил Семён, - дым сразу заметят на опушке!
Когда солнце было почти в зените, на улице заметно потеплело. Однако Ларика продолжало трясти и, в довершение ко всему у него начался сильный кашель, в носу стало пощипывать, а на лбу выступила испарина.
- О, брат, - озабоченно глядя на спутника, сказал Семён, - да у тебя жар!
- По-моему, я здорово простыл, - сиплым голосом ответил музыкант и закашлялся. В голове у него бухала молотком нарастающая боль.
- Тебе надо поспать, - сказал солдатик и стал собирать сухие ветки, чтобы сконструировать больному подстилку.
Ларик улёгся в «гнездо» и свернулся калачиком. Семён накрыл его сверху своей телогрейкой и положил под голову рюкзак. Какое-то время музыканта ещё бил кашель, не давая уснуть, но, в конце концов, он всё-таки отключился.
Проснулся Ларик, когда на лес снова навалились промозглые сумерки. Пресловутый кашель снова стал мучить больного. Пережив очередной приступ, он огляделся по сторонам в поисках товарища. Семён вылез откуда-то из-за кустов и направился к нему.
- Ты потише дохай-то, - недовольно пробурчал солдатик, - а то на весь лес эхо! Не полегчало?
Ларик с трудом разлепил слезящиеся от першения в горле глаза.
- Я стараюсь потише, - выдавил он, шмыгнув покрасневшим носом, - не выходит. Ты где был?
- Ходил на разведку, - усмехнулся Семён, - на-ка, вот, допивай!
Ларик с трудом проглотил остатки самогона из фляги и снова закашлялся. В груди у него что-то засвистело.
- Сдохнешь так, не дай Бог, - вздохнул разведчик, - в тепло тебе надо! На печь!
- Я обратно не пойду! – уверенно прохрипел больной, - давай лучше отыщем поскорей это чёртово озеро и закопаем труп!
- Труп это или не труп - неизвестно, - пробормотал себе под нос Семён.
- Какая разница! – Ларик собрал все силы и попытался подняться на ноги. Но голова закружилась, и он смог встать только на четвереньки. Музыкант потряс головой, как собака, и бессильно опустился на подстилку.
- Да, брат, - с печальной улыбкой наблюдая за происходящим, произнёс солдатик, - давай-ка сделаем так…
Семён стал поспешно раздеваться.
- Ты что, с ума сошёл? Хочешь составить мне компанию в местной больничке? – усмехнулся Ларик, глядя на голого по пояс попутчика.
- Ха! – тот упёр руки в бока, - да тут не то, что больнички! Ни одного дома в районе нескольких десятков километров не сыщешь,
по-моему! Глушь! Переодевайся быстро в мои шмотки!
Ларик послушно стянул свою одежду и стал натягивать пропахшую солдатским потом гимнастёрку. В сапоги без помощи Семёна он влезть так и не смог. Товарищ заботливо набросил на музыканта телогрейку и сказал:
- Пойдёшь к старику. Скажешь, что бежал из военной части. Дедовщина, мол, и всё такое. Ну, наври там что-нибудь про письмо умирающей матери… отказали в увольнительной…
- Куда я пойду?! – переспросил Ларик, застёгивая окостеневшими пальцами телогрейку.
- Там, в избушке, живёт какой-то древний дедок, - пояснил солдатик, - судя по всему, он – отшельник.
- И что я там буду делать?
- Ну, для начала пожрёшь по-человечески, я надеюсь, - он потряс полупустым рюкзаком, - отогреешься, выспишься. Поспрашивай деда, что да как. Почему один живёт? Что за место здесь? Нет ли рядом чего интересного? Озера, например. Скажешь, слышал в части байки-страшилки от сослуживцев.
- Понятно.
- А я уйду поглубже в лес. Меня не ищи, - продолжал поучать его Семён, - завтра сам тебе какой-нибудь знак подам. Выйдешь «по нужде» - расскажешь, что узнал!
- А если он ничего не расскажет? – забеспокоился Ларик, - или вообще не пустит на порог?
- А ты постарайся, чтобы пустил и рассказал, - солдатик взглянул на темнеющее небо, - у меня всего времени-то осталось ночь, день, и ночь. А до части ещё добраться надо! Так, что, поторопись, музыкант, если тебе нужна моя помощь!
- Значит, за эту ночь я должен всё разведать, - просипел Ларик, - а ты говоришь – поспи!
- Ладно, не хнычь, - парень похлопал его по плечу, - за то хоть отогреешься и поешь, если повезёт!
Следующая глава романа "Край снов Часть 1, глава 21 здесь.
Предыдущая глава романа "Край снов" Часть 1, глава 19 здесь.