Несмотря на то, что Занзибар превращается в новую Турцию с толпами отдыхающих, здесь еще есть экзотические места с африканским колоритом. Фотограф Станислав Белоглазов на несколько дней погрузился в жизнь местных жителей. Он рассказал, как ходил с ними в океан на традиционных лодках доу, наблюдал, как со стометровой глубины ловят рыбу без удочек и как на закате парни соревнуются между собой в акробатике.
— Когда в январе 1497 года известный нам по школьным урокам истории португальский мореплаватель Васко да Гама проплывал мимо Занзибара, остров еще не был заполнен толпами российских отдыхающих и чернокожие торговцы не кричали «привет! заходи, посмотри!», рыбацкие лодки доу с треугольными парусами уже вовсю бороздили прибрежные воды и оставляли борозды на песке, врываясь в дно в часы отлива.
Такие пироги — корпуса лодок-долбленок сделаны из цельного ствола дерева с наращенными досками бортами — обеспечивали улов и служили транспортом местным жителям еще до прихода португальцев, но, что действительно удивительно, продолжают служить им и сейчас, несмотря на старания Маска с его Теслой и программой космического туризма. И правда, зачем какой-то там SpaceX, когда туриста можно посадить в доу и прокатить под парусом на закате? Транспорт надежный, более чем за полтыщи лет проверен-обкатан!
Так-то мы — фотопутешественники со стажем — бережем себя и свои фотокамеры. Но тут не удержались… И залезли в парусную долбленку в первых лучах рассвета, вымочив непредусмотрительно засунутые в карман шорт айфоны и с трудом запихав тела в узкое нутро тикового ствола.
Нестойкое ощущение безопасности обеспечивали два поплавка-противовеса, превращающие узкую лодочку в солидного размера тримаран. В меру стойким ощущение было — но недолго, аккурат до выхода суденышка за риф, в реальный открытый океан. Ветер даванул так, что переместившегося на наветренный поплавок худенького рыбака-капитана захотелось усиленно кормить, причем месяца за два до нашего выхода в море, чтобы откренивал массивнее, надежнее.
А также вспомнилось, что сухопутных белых фотографов неплохо бы кормить драминой, желательно за час до такого вот морского экстрима. Ну да ладно, плаванье на катамаране меж карибских островов-стран выдержали — и тут не поделимся вчерашним ужином с рыбами! Рыбак-моряк, хоть и не шустрил по «палубе»-жердям, как Мауи перед Моаной, но управлялся со снастями уверенно и умело. Так, собственно, кто бы сомневался, что справится, с детства учили его отец его и мать — тянуть, так тянуть… управляться со всеми, аж с двумя, толстыми веревками нехитрого доу-такелажа.
Один трос-фал тянул рей с парусом на мачту, другой канат оттягивал нижний угол паруса к корме, во власть невозмутимого рулевого. Два человека в нарядах из отработавшей по предназначению парусины — вот и весь необходимый экипаж этой океанской посудины.
Но в лодке был и третий участник команды — главный по наживке и потрошению. Только на нем присутствовали элементы современной одежды и в руках замечены предметы современной промышленности — в частности нож, которым он расчленил рыбину на наживку и которым он впоследствии разделывал улов.
Рыбаки уронили рей с парусом на жерди и принялись удить. Без удила, без shimano и прочих этих ваших воблеров. Только леска, только хардкор. Причем леска толстая, крючок немаленький. И это все — только леска и крючок. Правда, лески — пара сотен метров. И примерно сотня метров размотана и отправлена вглубь. Вот оттуда, со стометрового дна, и вытягивают они, руками выбирая всю эту леску, диковинную рыбу. Если бы в новостях показали, что космическая Тесла вдруг встретилась с внеземным разумом, и показали бы это розовое хвостатое — я б поверил. Наши карасики не такие. И скаты — не такие, и марлины, акулы — все они наши, родные. А это — чудо-чудное. Но съедобное. И это рыбаков устроило.
Все джутовое снаряжение лодки, парусиновая одежка, да и сама доу-долбленка — это не европейская мода на крафтовые изделия и не правительственная программа сохранения культурных ценностей и традиций. Это просто расчет и экономика.
Точнее — единственно возможная деревенская экономика безо всяких расчетов и вложений. Сделал лодку своими руками, поймал рыбу, продал — накормил семью, вырастил сына. С ним срубил дерево — сделал лодку сыну. И только так экономика семьи складывается.
Бананы, папайя и даже авокадо с манго — сами в изобилии растут в лесу. Солнце светит, но не в солнечную энергетику Маска. От Маска тут — только паровозики спутников в небе в безлунную ночь. Благо в большей части деревень электричества нет — ночью ничего не мешает созерцать звезды и представлять летящий в космическую даль электромобиль с посланием для внеземного разума…
Тем временем рыбаки забрали, что наловили, — и домой! Разгулялся бриз — бодро пригнал нас к берегу, аккурат когда оплаченный завтрак в отеле уже закончился, а обед еще не думал начинаться…
А мы что? Благо манго и авокадо нам на Занзибаре досталось в избытке, и лобстеров по цене куриц на гриле предостаточно. И поспать в номере днем — святое!
А вечером — снова в рыбацкую деревню, как на работу, с фотоаппаратом, отмытым от морской соли, наперевес. Там нас ждут и рыбаки, починяющие свои сети, и дети рыбаков, гоняющие мяч по песку.
И молодежь, акробатически танцующая на закате.
Так-то и не ждут совсем, просто живут своей незамысловатой жизнью, как тот самый негр под кокосовой пальмой, из анекдота, в перефразе Жванецкого, — «что я сейчас и делаю безо всяких хлопот».
И я не рекомендую, не намекаю и не уговариваю никого ехать на Занзибар! Хватает там и так соотечественников, манго упасть некуда!
Хотя… «Zanzibar is not far», как давно уже спели «Арабески».
