По прошествии определённого времени моё сознание, как бы окутано в образ монаха, странствующего и ищущего ответы на многие вопросы, которые я затрагиваю, и буду затрагивать потом.
Поиск истины он всегда присущ человеку любого возраста, но особенно человеку, принявшему «монашеский» обет. Странствуя, по просторам памяти, я пытаюсь собрать по зёрнышку всё доброе и хорошее, которое бы могло взрасти и дать необходимый хлеб голодному страннику, жаждущему постоянной пищи. Я понимаю, что накормить кого-то мне не под силу, но поддержать духовно на этом пути, если этот путь праведный, обязан. Как человек пространства, я пропитан самим временем, которое несёт всё человечество по спирали бесконечности, но с каждым мгновением на новом этапе и в новом образе. И нельзя уверенно сказать, что новый образ лучше или совершеннее предыдущего.
Может быть, принятый образ, есть дань времени, но история говорит, что тысячелетиями человек бродит по миру, в поисках своего я, которое он потерял на каком-то отрезке времени. И может быть человек не вечен, но вечна его память, которая периодически нас возвращает к нашим истокам. Говоря простым языком, я постоянно копаюсь в себе, настолько, насколько это возможно, чтобы повторить слова уже сказанные выше: «Я всегда, что–то не договариваю, даже себе». И поэтому, образ монаха необходим мне, чтобы найти себя в себе и что-то важное, если, возможно, показать другим.