С тяжёлым сердцем Галина провожала своего сына в армию. Единственный и любимый ребёнок. Щуплый, неокрепший, ничего в жизни не видел. С Катюхой, соседской девчонкой, целовался пару раз, дальше дело не зашло.
"Как он там будет без меня?", - прижимая крепко и осторожно, как грудничка, своего сыночку, Галина молила Бога защитить и сохранить его.
"Ладно, мам, мне пора. Не переживай, все будет хорошо", - произнёс Андрей, высвобождаясь из материнских объятий. Под марш "Прощание Славянки" поезд медленно стал отходить от перрона, постукивая колёсами. Растерянная и грустная мать ещё долго стояла, провожая тоскливым взглядом исчезающие вдали вагоны.
Галя по сто раз перечитывала письма сына, затем бережно заворачивала их в платочек и клала в шкатулку. В последнем письме Андрей прислал фотографию.
"Возмужал мой красавец, улыбается, а взгляд какой-то грустный", - произнесла Галя и положила фотографию на стол. В этот момент в дом зашла молоденькая почтальонка, сунула, словно кусок раскалённого железа, конверт и выскочила, как ошпаренная, так сильно хлопнув дверью, что поток сквозняка подхватил снимок Андрея, который, медленно планируя, упал к ногам Галины.
"Вот веретено, - поднимая фотографию, ворчала женщина, - сунула какое-то письмо и улетела, как ракета. Ничего не сказала, не объяснила, ох и Ленка!"
"Ваш сын погиб при исполнении служебных обязанностей". Эти слова, словно мельничные жернова, перемололи Галину жизнь, превратив её в пыль.
На похоронах сына из материнских глаз не вытекло ни одной слезинки. Она сидела возле гроба, будто чужая, смотря куда-то вдаль холодным потухшим взглядом.
Поминки прошли быстро. Люди потихоньку, незаметно разошлись. Никто не смог долго выдержать гнетущей и тяжёлой атмосферы, которая давила, как гидравлический пресс. Оставшись одна, Галя схватила икону, висевшую в углу и начала колотить ей об стол.
"Почему ты ему не помог?! - вопила обезумевшая от горя мать, - убей! Убей меня! Я не хочу больше жить!"
Как подкошенная, она упала на пол, вместо рыданий издавая звуки, похожие на крик раненного ворона, запертого в клетке.
На сороковой день разгребая ногами снег, Галя пробиралась к укутанной белой шубой могиле. Разложив любимые сладости Андрея на замёрзших комьях глины, начала грустно и тихо беседовать с сыном.
"Ты был моим сердцем, сынок, а у меня его взяли и вырвали. Вот ответь мне, сынок, как жить человеку без сердца? Шибко больно, жжёт внутри, нечем дышать. Будь проклята такая жизнь! Кто её только придумал?"
Сын ничего не ответил, молча улыбаясь, с фотографии смотрел на свою мать лучистым, добрым взглядом. Непослушный вихор его волос, который Галя никогда не могла толком причесать, слегка припорошило снегом.
После пережитой трагедии несчастная женщина замкнулась в себе. Жила одинокой и незаметной жизнью, превратившись в тень. На двадцать вторую годовщину смерти сына Галя изменила своей традиции и не пошла на кладбище. Сильно кружилась голова, каждый шаг давался с большим трудом. Ей страшно хотелось пить, но она понимала, что в таком состоянии до колодца дойти вряд ли получится. Накинув шаль и старое пальтишко, с литровой железной кружкой в руках вышла на улицу черпануть снега. В голове что-то резко щелкнуло, в глазах замелькали яркие разноцветные искры, дальше - темнота. Открыв глаза, Галя поняла, что лежит на своей кровати, рядом сидел её сын.
"Андрюша, ты как? Почему?.. Прости меня старую, не смогла до тебя доползти, захворала малость, - ей очень хотелось его обнять, но она боялась, что от малейшего прикосновения видение исчезнет, - я каждую ночь... каждую ночь просила тебя прийти ко мне, хоть во сне, поговорить со мной, а ты так ни разу и не приснился, эх, оболтус мой любимый". Слёзы ручьём лились из материнских глаз.
"Мам, ну не плачь, все хорошо теперь будет. На, выпей воды".
"Ох, и правда так пить хочется". Галя приняла из рук сына стакан с водой. С каждым глотком её организм наполнялся силой. Боль и страдания исчезли, тело стало лёгким, как пёрышко. Андрей взял мать за руку и повёл за собой.
Возле покосившейся избушки собрались люди. Один из мужиков взволнованным голосом объяснял, что произошло.
"Я на обед шёл. Смотрю, баба Галя возле крылечка сидит. Поздоровался, а в ответ - тишина. Подошёл поближе, начал тормошить, а она уже холодная. Рядом кружка со снегом валялась, видать, пить хотела".
"Бедная бабушка, - вытирая скупую слезу, произнесла девушка, стоявшая в толпе, - одна жила, совсем некому было помочь".
"Да предлагали помощь, - затараторил, как бы оправдываясь, Галин сосед, - от всего отказывалась".
"Да что теперь говорить? - вступила в разговор сгорбившаяся старушка, - скинуться надо, хоть похоронить по-человечески. Может, администрация наша чем поможет. Одним словом, отмучилась, на том свете ей все страдания зачтутся".
Галина душа поднималась всё выше и выше, оставив на земле скорбь и тоску, она летела с космической скоростью навстречу безграничному счастью.