-Это ты?! Это правда ты?!
Я никак не могла успокоиться, осыпала мужчину, от которого пахло клубничной жвачкой, поцелуями. Лихорадочными, куда придется, мне не терпелось поцеловать каждый сантиметр его лица, вдохнуть поглубже аромат его кожи… Даже если это и галлюцинация, то чертовски натуральная, даже если окажется, что я обнимаю и целую его дядюшку или дверной косяк, оно стоит того. Да, определенно! Мужчина в моих руках смеялся и покорно сносил приступ нежности.
-Это я, любовь моя, в самом деле я, - я обхватила обеими ладошками его лицо, посмотрела в красивые голубые глаза: в них плескалось счастье. - Если все еще сомневаешься, тогда… - он ущипнул меня за задницу в доказательство, я рассмеялась и вернулась к его сексуальным губам.
Чтобы поверить в чудо, нужно было всего лишь испытать немножко боли да пустить в свой рот озорной язычок, что способен доставить удовольствие получше малинового варенья. И как я могла подумать, что он галлюцинация? Ничто — ни игры разума, ни преломление света, ни компьютерная графика — не способно превзойти этого мужчину, все иное — жалкая подделка, безупречная копия. Оригинал же стоит всех одиноких ночей, прочитанных раньше времени строк, полчища крошек в постели, ссор по бестолковым поводам и примирений в неподходящих для этого местах, макарон с сыром в четыре утра под какой-нибудь фильм и каждого удара головой о настенный шкафчик на кухне… он стоит этих высоких чувств, от которых захватывает дух, иногда они делают больно, совсем этого не желая, поддавшись эмоциям, прогнувшись под обстоятельствами; он достоин любви, бескорыстной и настоящей, он — сам любовь, любовь ради которой стоит жить. Он — жизнь.
-Брэндон, мне так хорошо сейчас, так спокойно… - слишком эмоциональное начало затолкало нас вглубь ванной. Теперь я сидела на краешке плетенной корзины и гладила Брэндона по спине, пока он вытирал мои волосы полотенцем: ему не нравится, когда с волос течет вода. - Я боялась, что… - я почувствовала, как Брэндон напрягся, и поэтому не смогла продолжить. Закусила губу. Брэндон бросил полотенце в ванну и, положив ладони на мои бедра, посмотрел в глаза.
-Продолжай. Чего ты боялась?
-Что из чувства вины, - при упоминании «несуществующей вины» Брэндон закатил глаза. Я улыбнулась и накрыла его руки своими, - я больше не смогу посмотреть в твои глаза, но вот какая штука: твои прекрасные голубые глаза дарят мне спокойствие, избавляют от дурных мыслей, я чувствую себя храброй, способной на всё, когда смотрю в них, - Брэндон чмокнул меня в губы и прижал к себе. Он дрожал.
-Мне тоже очень хорошо сейчас, Ана. И если говорить начистоту, о том, чего боюсь я… больше всего на свете я боюсь потерять тебя. Потерять навсегда, без возможности устраивать вот такие сюрпризы, без возможности вот так крепко обнимать и дышать одним воздухом.
-Еще крепче, пожалуйста…
-Тебе ребра что-ли сломать?..
Мы рассмеялись. И он, и я говорили своими же словами, но пятилетней давности. Тогда, конечно, накал страстей был выше, я слезно упрашивала Брэндона обнимать меня крепче, еще сильнее, а он угрожал сломанными ребрами, потому что «возможность просто не дышать тебя больше не устраивает».
-Скажи мне, ты в сговоре с Присциллой?
-В сговоре? - Брэндона позабавила эта формулировка. - Нет, родная. Она и все остальные в точно таком же шоке, как и ты сейчас! Я должен был в начале сентября вернуться домой, ты знаешь, даже билет купил, - теперь мне стало очень приятно от словосочетания «вернуться домой»: ко мне вернуться, черт побери, в нашу уютную квартирку! - А потом произошло… то, что произошло, и я работал больше, старался расквитаться со всеми делами раньше октября. Потом ты рассказала о предложении Присциллы и я подумал, а почему бы и нет. Да, у меня еще оставались дела в ЛА — важные и срочные, в итоге я подставил много хороших людей, но… мне плевать! На всё и всех плевать, Ана! Кроме тебя! - мы снова целовались. Принимая во внимание последнее событие (аборт), исключающее секс, теперь поцелуев станет еще больше: абсолютно новых, непохожих на все предыдущие (откровенно говоря, даже двух одинаковых поцелуев я не припомню и за все пять лет). - Я так соскучился по тебе, как ненормальный… - шептал Брэндон в мой приоткрытый рот.
-Почему же ты не отвечал на мои сообщения весь день? Для эффекта неожиданности? Не поступай так со мной… - чтобы задать эти вопросы, мне потребовалось приложить небывалые усилия, буквально по крупицам их собирать, из каждой части тела понемногу, потому что кроме как находиться в его объятиях, слушать музыку его сердца и время от времени целоваться, мне больше ничего не хотелось.
-Нет же, Ана, все совсем не так. В аэропорту у меня села батарейка, не знаю как так получилось, что я не заметил этого. Думал, что заряжу в самолете, но в самолете выяснилось, что я не взял ни шнур, ни тем более аккумулятор. Вот и вся история. Кстати, нужно не забыть взять у кого-нибудь зарядку.
-Ох, я так рада, что у тебя просто сел телефон, а не…
-Что «не»?..
-Я думала, что ты все-таки обиделся на меня…
-Глупость какая!
-Согласна…
-Эй, семейство Грин! А ну-ка идите к столу! Завтрак готов!
От неожиданности я спрыгнула на пол, а Брэндон произнес ругательство на итальянском языке: специально, чтобы я не поняла смысл, но уловила само настроение (по его словам, мне еще рано переходить к изучению подобных фраз, в итальянском языке есть вещи куда более приятные и сексуальные, нежели ругательства). Он был недоволен, как в любой другой ситуации, когда нам мешают проводить время вдвоем.
-Не хочу выходить из этой комнаты!..
-Я тоже, любимый… - я положила руки ему на шею, призывая наклониться. - Но я ужасно хочу есть…
-Голодная значит?..
Брэндон воспринял мои слова в переносном смысле: он вскружил мне голову одним поцелуем в губы, который дальше переместился на щеки, шею, область плеч и ключиц, не скрытых шелковой тканью, набухшие соски, дыхание, разбитое на фрагменты… он не останавливался, спускаясь все ниже и ниже, он целовал мои бедра, по очереди, помногу, я затыкала рот руками. Когда его губы нацелились на запретную (не мной, гинекологом, чтоб его!) зону, я запуталась пальцами в его волосах и прошептала:
-Брэндон… остановись… прошу тебя… мне нельзя… ты ведь знаешь… прошу… остановись… - Брэндон поднялся и снова прижал меня к себе.
-Я знаю… прости, прости меня. Не удержался.
-Я тоже хочу тебя… очень хочу… но мне нельзя даже возбуждаться, не говоря уже о… нужно немножко потерпеть… - Брэндон кивал на каждое мое слово. Он все понимал, лучше меня разбирался в этом вопросе. Ведь мы уже проходили подобное в прошлом году. - Ты в порядке?
-Да, я в порядке.
-Хорошо. А теперь выйди, пожалуйста.
-То есть?! А ты?! - нужно было видеть выражение его лица: будто маленького мальчика не пускают в кино на какой-нибудь боевик.
-Я оденусь и приду.
-Я помогу… - Брэндон наклонился к моему лицу, просунул руки под халат, который просто был, он не выполнял абсолютно никаких функций.
-Не искушай, Брэндон… - маленький мальчик во взрослом сексуальном теле поджал губы. - Я быстро.
-Даю тебе одну минуту.
-Пять.
-Зачем ты всегда просишь пять минут?! Что это за цифра такая магическая?! Тебе нужно всего лишь надеть трусы и… что ты там приготовила?..
-Шорты и футболку… - подсказала я.
-Шорты и футболку! Отлично! Хотя нет, не отлично! Где в этом списке носки?! - он говорил серьезно, чем рассмешил меня.
-Брэндон, какие носки? Такая жара! - между прочим температура на солнце уже достигала 32 градусов Цельсия, в доме, само-собой, было прохладнее.
-И что?! Ты после душа, какой-нибудь сквозняк и все, здравствуй, простуда!
-У меня прочный иммунитет, забыл?
-Не забыл. Только у тебя секса нет уже три недели и еще, как минимум две не будет, следовательно, ты сейчас как никогда уязвима! - в качестве аргумента Брэндон использовал данные одного исследования, которое меня восхитило и о котором я ему совсем недавно рассказала. В нем говорилось о влиянии секса на иммунитет человека: чем чаще, тем лучше (достаточно всего 3 раз в неделю, но мы перевыполняем в 5, а то и в 6 раз). Оттого меня ни одна зараза не берет, хотя все вокруг болеют.
-Ладно-ладно, - согласилась я, понимая, что сопротивление бесполезно. - Зайду в комнату за носками. Давай, а теперь иди, - прежде чем выйти, Брэндон посмотрел на часы и сказал:
-Если тебя не будет через пять минут рядом со мной, в носках, я обрушу этот дом всем на головы! - в его голосе не было и тени шутки, он способен на такое, его слова всегда подкреплены действиями.
-Ого, говоришь как Миран Асланбей!
-Как Брэндон Алистер Грин! У тебя осталось четыре минуты и 46, 45, 44 секунды!
Брэндон ушел, а у меня осталось четыре минуты и 43, 42, 41 секунда, чтобы немного прийти в себя.