Звон разбившейся чашки разорвал сонную негу утра. Вика оторопело смотрела на мелкие осколки, разлетевшиеся по всему полу.
- Милая! Ты опять там косоручишь?
Стас появился на пороге кухни с пустым бокалом в руке и неизменной полуулыбкой на губах.
- Ты... Ты такой жестокий! Твое место на войне, но никак не с живыми людьми! Как ты можешь быть таким бесчуственным?
- Вика! В чем дело? Что случилось то?
Слезы стояли в ее глазах. Голос ее дрожал:
- Это была последняя мамина чашка...
- О, господи! Ну сама подумай, что за бред то?
- Не бред, а память!
Стас попытался обнять жену и успокоить, но она вырвалась и с плачем убежала в спальню.
- Прости меня! Я правда что - то не то ляпнул! Я все понимаю и сожалею о сказанных словах. Сглупил. Пошутить хотел. Глупо вышло...
Пальцы нежно едва касались ее спины. Плечи Вики подрагивали.
- Уйди! Видеть тебя не хочу!
Стас вздохнул и вышел в кухню. По опыту он знал, что ее сейчас лучше не трогать.
Кот сидел и смотрел, казалось, в самую душу.
- Такое чувство, что ты сожрешь меня когда-нибудь!
Кот мяукнул и спрыгнул с окна. Покачивая важно хвостом он удалился по своим кошачьим делам, оставив Стаса в одиночестве.
* * *
- Ты слышала, они опять поругались?
Мурка сонно приоткрыла глаза.
- Что у них на этот раз?
- Она разбила чашку и плакала. Меня поражает неуклюжесть двуногих! Мало того, что они топают так, что в ушах отдает, так у них вечно все из лап валится! Вот у нас из лапок ничего не падает!
- А чашка была дорогая?
- Они на свои странные деньги в месяц всю кухню такими обставить могут. Да и старая она была. Треснутая немножко. Она меня поначалу из нее молоком поила. А сейчас разбила и плачет.
- А он?
- А он вообще странный. Ушел гулять. Как будто его не волнует, что она расстроена.
- Хорошо, что у нас не так. Эти двуногие действительно странные. Мы, приличные кошки, такое никогда себе не позволяем. У нас мир и покой...
Кошки понимают, что чувства не склеишь, если разобьешь. Как и нет смысла клеить разбитые чашки...
