Мысли о фильме Юрия Беленького «Круг обреченных», снятом по мотивам французского романа «Та, которой не стало», оказались настолько развернутыми, что их пришлось разделить на две части. В первой я размышляла о том, почему наша кинолента не очень состоятельна и как экранизация, и как детектив, и как криминальная драма. Иными словами — даже не привязываясь к первоисточнику, над которым издевались и во французском, и в американском кинематографе, даже рассматривая «Круг обреченных» как автономную историю, видишь несомненные логические прорехи. И в финале они обрисовываются так ярко, что неподготовленный человек, смотревший фильм именно ради фабулы и загадки, может пожалеть о потраченном времени.
А что же в фильме есть хорошего и кому стоит его порекомендовать? Ведь я не случайно включила его в данный цикл, многократно пересматривала, отмечала детали и, в конце концов, именно благодаря ему познакомилась с книгой и другими киноверсиями. (К слову, при всех минусах «Круга обреченных», западные фильмы мне решительно не понравились, так что в плане изобразительной и атмосферной части наша картина подошла к первоисточнику ближе всех).
Во-первых, в нем есть необходимая для данного сюжета составляющая — зловещая и в то же время поэтичная атмосфера. В фильме очень много изобразительных деталей, которые помогают нагнетать мистику и ужас, так, что зритель вместе с главным героем поневоле начнет сомневаться в мироустройстве. Эпизод, когда Сергей ожидает приезда жены домой, чтобы напоить ее отравленным вином, так пронизан напряжением, что даст фору финальной сцене, когда происходит встреча с «призраком». Светящаяся шахта лифта, следы мокрых пальцев на кроваво-красных обоях, календарь с загорающей на берегу моря девушкой, темная комната, освещенная только всполохами на телеэкране, водоросли, извивающиеся на дне реки, доносящаяся издалека бравурная песня «Любэ», плакат с изображением ведьмы, разбитое окно на даче, плюшевая игрушка в куртке Ларисы, - вкрапления чисто бытовых деталей вовлекают в увлекательную игру на нервах и контрастах, поиск страшного в обыденном.
И сюда же относится настоящий шедевр — музыка Глеба Мая, который работал вместе с Юрием Беленьким и Игорем Бочкиным еще и в сериале «Горячев и другие». Это просто стопроцентное попадание в нужный эмоциональный фон, когда душевное состояние героя понятно без слов.
Во-вторых, авторы, перенеся действие в Москву на этапе пост-перестройки и сохранив аутентичность, обогатили оригинальный сюжет новыми изобразительными решениями, мыслями и чувствами. Москва здесь практически лишена какого-то парадного налета, она выглядит очень будничной, банальной и бездушной. Предметы быта, мебель, техника соответствует эпохе, и нам сейчас сложно представить, что многое из обстановки, в которой живут герои, тогда было элементом «дольче вита». Начинающаяся мода на экстрасенсорику и разброд в прессе тоже характерны для начала 90-х.
И третий плюс фильма, аналогичного которому нет во французском и голливудском образцах, - это игра актеров. Несмотря на явно скудный бюджет и депрессивное время, никто из квартета не играет спустя рукава, все отлично вписываются в заданные образы — две женщины с разным темпераментом, но общей бездушностью, немолодой властный мужчина, которому на склоне лет захотелось сантиментов и перчинки. Хороши и эпизодические персонажи - говорливая сотрудница Сергея в исполнении Натальи Селезневой, странный сосед по даче, эпатажная подруга Ларисы.
Но главная и поистине потрясающая актерская работа в этом фильме — у Игоря Бочкина. Именно Сергей здесь основной и самый живой персонаж, в то время как трое заговорщиков кажутся какими-то машинами для убийства, и копаться в их головах и душах нет никакого желания. В сущности, всю историю мы наблюдаем глазами именно этого героя и волей-неволей проникаемся к нему симпатией и сопереживанием. Во многом это заслуга актера, который здесь отличается какой-то теплой и уютной харизмой, соответствующей образу простого русского мужика «от сохи». Кадры в финале, когда Сергей на мгновение вспоминает свое детство, родную деревню, бабушку, которая ему рассказывала «про душу», уже отсылают к драматическим и даже, возможно, притчевым мотивам, которые тоже не были бы так пронзительны без Бочкина в этой роли. То, что на нем держится и психологическая, и сюжетная линия, становится видно, как только задашься логичным вопросом: почему герой, зациклившись на потустороннем, даже не предположил, что его, выражаясь современным языком, «разводят»? Если бы он догадался об этой очевидной для здравомыслящего и прагматичного человека вещи, весь хитроумный план слился бы в известном направлении.
Но в том-то и дело, что ЭТОТ персонаж — именно из тех, кто не догадается! Ударится в эзотерику, религию и народные сказки, будет видеть врага за каждым углом и в каждом прохожем, начнет пить и бросаться на людей и в итоге окончательно сойдет с ума, но мыслить прагматично не станет ни за что. Это, кстати, показывает, что в фальшивом заговоре против жены Сергей играл исключительно пассивную роль: при такой доверчивости и импульсивности он просто не способен на интриги. И поэтому сочувствуешь именно ему, а не Ларисе, на которой он женился по расчету (а вот зачем она за него вышла — этот вопрос, как я уже говорила, так и остался без ответа). Поэтому же финал его жизни понятен с психологической точки зрения, хоть и совершенно нелеп с детективной.
Исходя из вышесказанного, поклонникам Буало и Нарсежака, а также жанра нуар в целом, «Круг обреченных» вряд ли придется по вкусу — он получился совсем о другом. Это не крепкий детектив, а языческая жуткая сказка на исконной русской почве, еще одна история про незадачливого Хому Брута и призрака в облике прекрасной девы.
