17 января Навальный вернулся в Россию после лечения — и сразу оказался в СИЗО. Его хотят посадить за то, что он, пока лечился, не отметился во ФСИН России по испытательному сроку уголовного дела «Ив Роше». Приговор по этому делу Европейский суд по правам человека признал сфабрикованным, однако ФСИН это не остановило.
В ответ на арест Навальный призвал людей выходить на улицы, а затем выпустил информационную бомбу, набравшую более 25 миллионов просмотров за сутки, — расследование о самой крупной путинской взятке — дворце стоимостью 100 миллиардов рублей.
Почему власти совершили глупейшую ошибку, арестовав Навального, — и как это сыграло последнему на руку? Владислав Крамер рассказывает о «цикле долготерпения», не раз пройдённом российскими гражданами, — и его последствиях в эпоху свободного доступа к информации. Почему разрыв между бедными и богатыми — не в деньгах, как российские власти последовательно «пробивали дно», почему сажать Навального уже поздно, как политический кризис скажется на международном авторитете Путина и в какой момент население превращается в граждан.
Козыри разыграны: всё идет по плану
Навальный точно знал, что его задержат, когда он вернётся в Россию: и его возвращение планировалось фееричным.
Во Внуково собралась толпа сторонников Навального, чтобы встретить его вместе с сотрудниками ФСИН. Навального хотели отсечь от них и задержать по-тихому, в последний момент самолёт развернули и посадили в Шереметьево, где его и забрали.
После задержания в аэропорту Шереметьево Навального доставили в суд. Там он записал видео, на котором призвал всех выходить на улицы — 23 января Региональные штабы Навального планируют массовые акции в его поддержку. Уже к вечеру того дня видео возглавило тренды российского YouTube.
На следующий день ФБК пошёл ва-банк и опубликовал большое расследование о самой крупной взятке Путина и рычагах контроля его друзей и родственников над крупнейшими компаниями и активами страны. Дворец Путина под Геленджиком на территории размером с 39 Княжеств Монако (в Монако, между прочим, проживает 38 тысяч человек) команда Навального оценила в 100 миллиардов рублей — это 5 годовых бюджетов Казани с населением более миллиона людей, ну, или, почти 50 годовых бюджетов Кисловодска с населением 130 тысяч человек. За сутки видео набрало 25 миллионов просмотров, и с каждой минутой их количество растёт. Это расследование было козырной картой в рукаве Навального, и он решил рискнуть.
Он знал, что сядет, но цена риска высока
Навальный вернулся в Россию далеко не для того, чтобы сесть. Он вернулся, чтобы сесть и сорвать джекпот. А власть в очередной раз допустила свою старую ошибку — сделала то, чего от неё ожидали.
Медведев, Золотов, Костин, Хлопонин, Чайки, Дерипаска, Пригожин и многие другие. Им неизвестен «закон Стрейзанд» — попытка цензуры способствует более широкому распространению изъятой информации. Чем больше расследований об этих персонажах выходило у ФБК, тем большими репрессиями отвечали власти. Иски, задержания, уголовные дела, нападения, слежка. Страшно предположить, что случится после расследования про Путина, когда Навальный сидит в СИЗО.
Вместо «Привет, Навальный!» во Внуково гудело пугающе громкое «Путин, уходи!» и обсценщина в адрес власти. В агрессии этих голосов усматривается одно интересное обстоятельство: кричали яростно, кричали раздражённо, кричали с ненавистью — но немногие. Потому что не все ещё до конца поняли.
Eurasianet оценивает: «В России самый большой разрыв между бедными и богатыми: 90% богатств у 3% граждан». Слышали, да? Почему одни живут в огромных дворцах с золотом, мрамором, фонтанами и домашними театром, а другие в квартирах по 9 квадратных метров при норме минимум в 18? Ну, в тех самых, которые, как говорил вице-премьер Игорь Шувалов, «кажется смешным, но люди приобретают».
Рекордное неравенство сводится не только к несправедливому распределению денег. Оно состоит в громадном разрыве между активностью активных и пассивностью пассивных. Деньги — это просто одно из альтернативных благ, которые автоматически прилипают к активности. Вместо денег может быть социализация, интересная работа, уважение окружающих, ощущение вовлечённости и всякая движуха, дающая выброс гормона радости и адреналина. Смотря, что вы предпочитаете, чтобы в старости сказать себе, что ваша жизнь не была спущена в унитаз.
Активны те, кто прорвался к власти. Те, кто рвётся к власти. Те, кто делает бизнес. Инфлюенсеры, определяющие общественное мнение. Айтишники, создающие будущее. В их жизни всегда происходят перемены, а перемены открывают новые возможности. В среде пассивного населения всегда — только ожидание новых возможностей. Вы ждёте достойного дохода, чтобы содержать семью, а вам из ваших же налогов дают материнский капитал, на назначении и распределении которого зарабатывает куча чиновников.
Возвращение Навального и расследование о Путине задуманы как триггер для включения этой активности. И давайте разберемся, почему на этот раз власти всерьёз обеспокоены.
«Цикл долготерпения»: четыре стадии созревания народного гнева
Дореволюционное, советское, а теперь российское общество с определённой периодичностью проходит четыре стадии «Цикла долготерпения». Революция 1917 года, перестроечные протесты: чем прогрессивнее люди становятся, чем больший доступ к свободной информации имеют — тем стремительнее бежит время от «можно и потерпеть» до «дальше так жить нельзя».
В современной России с каждым годом волнения нарастают по спирали — каждый её оборот охватывает всё больше людей: если против фальсификаций на выборах в Госдуму в 2011 на Болотную вышли 150 тысяч человек, то после расследования ФБК «Он вам не Димон» про несметные богатства бывшего премьер-министра Медведева в 2017 году на улицы, хоть и небольшими кучками, вышли люди в большинстве городов России. Как и на митинги в поддержку независимых кандидатов в Госдуму с лозунгом «Допускай!» летом 2019, закончившиеся массовыми уголовными процессами за пластиковые бутылки, летевшие в нежных росгвардейцев. Как же работает «цикл долготерпения» и получится ли у общества разорвать эту цепь?
Стадия 1: дно
На первой стадии в обиход входит присказка «достигли дна». Пока что только экономического. Появляется ощущение, что так больше жить нельзя. Буквально вчера мы начали ездить в Турцию, получать кредиты и высокооплачиваемую. А теперь обратно в застой и «стабильность».
Зарождаются смутные сомнения в профессионализме властей и их силовых органов, хотя раньше их окружал ореол надёжности и секретности. В нашу эпоху эти сомнения разгораются быстрее, потому что политики попадают в пространство интернета и то и дело ляпнут что-то вызывающее недоумение.
Начинаем с подозрением присматриваться к харизматичному министру иностранных дел Лаврову, деятельному министру по чрезвычайным ситуациям Шойгу и «тени» главы государства — бессменному начальнику президентской охраны Золотову.
Стадия 2: пространство под дном
Казалось бы, так больше жить нельзя, но, оказалось, — можно. Можно даже хуже. И можно даже привыкнуть. Присказка про «дно» начинает обыгрываться афоризмом Станислава Ежи Леца: «Мы думали, что опустились на дно, когда снизу вдруг постучались».
На этой стадии в поле внимания масс вторгаются непонятные активистские группы и движения наподобие советских диссидентов. Они объясняют народу какие-то странные вещи про свободы, права, достоинство. Это наша Болотная 2012 года перед инаугурацией Путина на новый срок, не закончившаяся ничем, кроме массовых задержаний. Неприятные люди. Однако власти всё-таки начинают реагировать на них.
Но поскольку дно на то и дно, что там не происходит ничего приличного, с властей спадает уже не только тонкий налёт профессионализма, но и адекватности. Потому что мы (будто возвращаясь в СССР) начинаем замечать, как с теми непонятными диссидентствующими людьми с плакатиками и блогами начинают бороться лёгкими рестрикциями, штрафами, «разъяснительными беседами», арестами.
Некогда уважаемый министр иностранных дел Лавров превращается в мегафон: вместо дипломатии делает заявления о «внешних врагах», в которые не верит. Наконец, не выдерживая удара по собственному достоинству, — нанимает себе Марию Захарову и возлагает на неё неприятную обязанность выглядеть глупо, сколько не ухищряйся.
Министр по чрезвычайным ситуациям Шойгу во всех смыслах переходит в режим обороны: как министерства, так и собственной жизни — давление публичности неизбежно вскрывает не самые лучшие стороны его деятельности и мышления.
Начальник президентской охраны Золотов становится начальником Росгвардии. Функция та же — охранять первое лицо. Но теперь не от сумасшедшего, который может выпрыгнуть из толпы, а от всей толпы.
Стадия 3: второе дно
Поздравляю, господа, «мы пробили дно»! Повышение пенсионного возраста, поправки в Конституции, обнуляющие путинские сроки, — для извращённого ума на этой стадии веселее всего. Сатирический смех переходит в безумный. Уже никто никого не стесняется. Они не скрывают, что готовы нас бить. Мы не скрываем, что уже догадались об этом. Сидим за столом, смотрим друг на друга, вежливо улыбаемся, пока под столом пистолет направлен на яйца: «Смотри, не дергайся».
Они произносят всё те же правильные, но примитивные слова. Про то, что нужен рост. Про врагов, которые мешают росту. А сами растут отдельно от нас, но продолжают говорить «правильные слова» — формально. Чтобы было, чем заполнить тишину. Конечно, ни мы, ни они — в них не верим, но важно сохранять видимость вежливой беседы. Потому что два угрюмых человека, сидящих в тишине за столом, когда пистолет одного направлен на яйца другого, — не та ситуация, что может длиться долго.
На этой стадии уже не просто разгоняют диссидентов с плакатиками. Уже потихоньку начинают мочить политиков, гуляющих на Кремлёвском мосту.
Каждый, кто не взял наган и не пошёл устраивать свою жизнь через криминал, начинает рефлексировать: «Сколько же может терпеть русская душа? Каков предел терпения? Почему мы терпим? А стоит ли терпеть? Да и слово-то какое противное — „терпеть“».
Стадия 4: когда уже не до шуток про дно
Шутки про «дно» — это, конечно, хорошо. Но, ребят, это уже не шутки. Если так пойдет и дальше — дальше идти будет некуда.
Эта стадия самая невесёлая, но зато короткая, потому что человек с пистолетом под столом уже не улыбается.
На этой стадии денег нет. Перспективы их заработать нет. Там, где они есть, — противно. А там, где не противно, — уже чьи-то родственники. Не то, чтобы работают лучше, но на то они и родственники.
На этой стадии министр иностранных дел уже — изысканный матершинник. Министр обороны — помощник Президента по сбору ягод в горных далях. А начальник гвардии — генерал Золотая капуста…
Что это? Его дворец? Прямо его Самого? Так как же это… Так он же говорил… Нет, я догадывался, что что-то там должно быть, но столько…подземная ледовая арена и держатель для туалетной бумаги по цене годовой пенсии в регионах, 47 диванов стоимостью до 2 миллионов каждый, спальня размером с десять однокомнатных квартир, спа-комплекс полного цикла и даже «аквадискотека», а ещё 300 гектаров виноградников неподалёку. Теперь-то понятно, чего он вцепился в должность. Где ж он без должности-то наберёт прислуги, чтобы это всё обслуживать?
Сажать Навального поздно
Чем так плохо закостенелое солдафонское мышление российских силовиков? Они забыли совет Макиавелли — не осторожничать с врагом: либо уничтожить, либо облагодетельствовать. Если бы Навальный попал в тюрьму на 1-3 стадиях «цикла долготерпения», — это не встретило бы особого волнения у населения.
Но на 4-й стадии население превращается в граждан. Отличительная черта гражданина — индивидуализм. Он выражается в ощущении последствий гражданской пассивности на собственной шкуре. «Жёлтые жилеты» во Франции не дали повысить налог на бензин. Митинги в Венгрии в 2014 году отвадили правительство от идеи налога на интернет-трафик. Участники «Розовой революции» в Грузии напрямую вытребовали себе экономический рост. Не надо тешить себя иллюзиями об идеализме: гражданин рождается не из высоких идей. Гражданин рождается из желания потреблять, когда осознаёт причинно-следственную связь между активностью и потреблением. А уже в сытом гражданине появляются высокие идеи о том, как сделать жизнь интереснее, а не о том, как избавится от неудобств.
Игра ва-банк и пас народу
Кинолог доверяет нюху своей собаки, потому что у него самого нет столь острого обоняния. Политики вроде Навального обладают политическим чутьём, которое бессознательно ведёт их туда, где вот-вот пронесётся бурный поток политических событий и вынесет их на вершину власти. И если ваши интересы, ваши запрос на перемены совпадают, — следует доверять чутью такого политического животного.
Он явился на 4-й стадии «цикла долготерпения» — на пике спроса на перемены, которых от него ждут даже те, кому он чужд. Среди тех, кто приехал встречать Навального во Внуково, были сталинисты, с которыми почти что вчера пытался заигрывать Путин. Просто теперь им с Навальным по пути. И нет ничего глупее, чем посадить того, от кого ждут перемен. На свободе он влился бы в прежнюю рутину с расследованиями, обысками, недопуском на выборы, фальсификациями. А теперь: «Мы его забираем».
Решение арестовать Навального — это не преступление, это выстрел себе в голову, который заставляет забыть о всяком имидже Путина на мировой арене. И никакой Чубайс его уже не спасёт. Рискнув, Навальный не прогадал и добился лучшей реакции правительства для того, чтобы разыграть последний кон. Попав в заточение, рискнув своей свободой и жизнью, он передал эстафету гражданам, в руках которых теперь политические перемены.
Правителям нельзя пренебрегать важным политическим правилом: все ниши информационного поля должны быть кем-то заполнены. Если есть спрос на сталинистскую риторику, должен быть кто-то, кто славит Сталина на экранах. Если есть спрос на смену правительства, должен быть тот, кто ругает правительство. Даже если бы такого не было, его следовало бы создать. Спрос на антикоррупционные расследования оказался крайне высок. И не так опасно присутствие Навального в политическом и информационном поле, как опасно вырвать его из этого поля у всех на глазах и оставить на этом месте чёрное пятно.
И храни Господь царей, которые заставят народ смотреть в пустую бездну. Ибо разверзнется она, и вселится в души его, и породит в нём безумие.
Текст: Владислав Крамер