Этой статьёй я продолжаю цикл материалов о сепарационной тревоге – непрожитом чувстве, которое заставляет нас застревать в повторяющихся сценариях, на протяжении всей жизни встречать «одних и тех» же людей, оказываться в «похожих» ситуациях и не даёт двигаться вперёд. Я расскажу о том, как формируется это чувство и как правильно его прожить.
«Нормальное» горевание
Как я уже говорила, сепарационная тревога – следствие потерь: ранних и поздних. Начнём со вторых: до этого опыта достаточно просто «дотянуться» и осознать его. Поздние потери мы испытываем, уже «став взрослыми», то есть достигнув семилетнего возраста.Этот опыт потери мог оказаться настолько травматичным, что отныне мы больше не хотим привязываться – или же наоборот привязываемся настолько сильно, что жертвуем собой, и качество нашей жизни серьёзно ухудшается.
Для того, чтобы потеря не осталась травмой и не породила сценарий избегания, её нужно нормально пережить, отгоревать. Что в данном случае значит «нормально»? Психолог Элизабет Кюблер-Росс довольно давно сформулировала стадии нормального горевания, о которых вы наверняка слышали: шок, торг, депрессия, агрессия, принятие. Для меня эта модель ограничена тем, что, согласно ей, с нами всё это как будто происходит само собой: на протяжении года сквозь нас словно течёт река, и мы проживаем – где-то последовательно, где-то параллельно – одну стадию за другой.
На самом деле горевание – активная задача. Поэтому я хотела бы познакомить вас с другой, более современной моделью – моделью Джозефа Вильяма Вордена. Этот американский специалист ясно и точно рассказал, какие задачи перед нами возникают, когда мы горюем в ответ на смерть или любую другую потерю, и как непроживание чувств выливается в формирование невротических патологических паттернов.
У всех нас есть поздние потери. Я расскажу об основных, а вы постарайтесь разобраться, с какими поздними потерями сталкивались, как их прожили, нет ли непроработанных моментов и нерешённых внутренних задач.
Внутренние задачи: решить нельзя игнорировать
Первая задача состоит в том, чтобы принять реальность, значимость и необратимость потери.
Реальность потери – это когда мы принимаем то, что потеря действительно произошла. Как можно не принимать этот факт? Например, обманывать себя мыслями вроде «Он вернётся», «У него началась другая жизнь где-то на небесах», «Мы скоро встретимся». Бывают и более серьёзные ситуации: в семье после смерти ребёнка быстро появляется на свет второй, и это как бы «отменяет» смерть первого. Новорождённого могут назвать тем же именем, что и предшественника, или и вовсе верить, что в него вселилась душа умершего, а значит, он «остался» с родителями. Это отрицание реальности потери, некая идеология, которая позволяет поверить в то, что потери не произошло.
И в этом смысле Ленин в мавзолее – это отрицание реальности потери: в момент, когда он умер, у людей просто не было ресурсов на то, чтобы прожить эту потерю. Положить его в мавзолее «как живого» и дать возможность с ним взаимодействовать – способ отрицания реальности потери. Это травма на уровне целого народа. Конечно, мы и наши современники уже не отрицаем смерти Ленина, у нас нет такой психологической необходимости, мы выросли в другое время, но в тот момент людям это было совершенно необходимо.
Принять значимость потери– значит, внутренне согласиться с тем, что она многого нам стоила. А вот когда мы, например, теряем в результате пожара дом и отмахиваемся: «Ничего страшного, новый построим, ещё лучше», – мы отрицаем значимость потери. Вроде, звучит позитивно, но тем самым мы отрицаем свои чувства, связанные с этим домом и с этой потерей.
Как ещё может выглядеть отрицание значимости потери? Например, близкий друг нас предал, а мы продолжаем с ним общаться «как раньше» – созваниваться, переписываться – хотя сами отношения и наши роли по отношению друг к другу изменились. Или когда мы с бывшим супругом пытаемся «остаться друзьями», или наоборот говорим: «Ну и не надо, он(а) меня не заслуживает, найду себе ещё десять таких же». Нормальным переживанием потери было бы признать: да, прежние отношения закончились навсегда, такова реальность, и это дорого мне стоит.
Наконец, мы отрицаем необратимость потери, если верим, что всё ещё можно исправить, что он или она «может вернуться, мы всё наладим, всё будет нормально».
Приняв значимость, необратимость и реальность потери, важно прожить свои чувства по этому поводу. О том, как это сделать, я расскажу в следующей статье.
Все авторские материалы представлены на сайте: anastasiadolganova.ru