- Привет, Клавдия, всё читаешь? – Маруся присела рядом с подружкой на лавку. – Что пишут?
- Здравствуй, Маруся, - старушка подняла на подружку глаза. Были они какие-то удивлённо испуганные. Да и руки старушки, державшие раскрытый журнал, заметно тряслись.
- Ты что, соседка, гостей вчера провожала? – Нахмурилась Маруся, - или Ковидом заболела?
- Здорова я, здорова, - лицо Клавдии ещё больше посмурнело.
- А что случилось тогда, почему тебя штормит?
- А я, Маруся, сейчас представила, что вот по этой нашей улице идут чужие солдаты и смеются.
- Немцы, что ли? – ахнула Маруся.
- И немцы тоже, - кивнула обречённо Клавдия.
- Это с какого перепуга они тут ходить-то будут, мать? Никак, ты вчера про войну что-то посмотрела? А говорила, телик не смотришь, а?
- Телик я не смотрю, мне здоровье дороже. Я вот журнал тут почитала, - Клавдия протянула подруге раскрытый журнал.
- И что ты тут вычитала? – взяв журнал, Маруся поднесла его к глазам. - Сделка Нанна-Лугара. – Прочитав, она посмотрела на подругу. – И чем тебя напугала какая-то сделка? Кто-то кому-то что-то продал, а ты здесь при чём?
- Это не кто-то и не что-то, дорогая, - поджала губы старушка. – Это Горбачёв в 1992 году сдал американцам наш ядерный потенциал, понимаешь?
- Ядерный потенциал? – Ахнула Маруся, - что, весь?
- Весь не успел, Боря помешал, - скривилась Клавдия. – Но подгадить успел России хорошо.
- Ну да, ну да, я сама помню, как наших солдатиков из эшелонов в поле разгружали, и как они там, так и остались в зиму в палатках. С детьми и жёнами. Мы им ещё одеяла с бабами собирали, чтобы не перемёрзли.
- Это что, подруга, - скривилась Клавдия. – Этот упырь под шумок перестройки сдал западу всё, что успел. И не только инфраструктуры восточного блока, но и ядерное оружие внутри страны, представляешь? А это миллиарды, Маруся, миллиарды наших денег. И всё сошло с рук.
- Ты деньги-то с безопасностью не путай, подруга, - насупилась Маруся. – Это что теперь получается, мы голые? А как же наша независимость?
- Независимость от чего? – усмехнулась Клавдия. – От западной оккупации?
- Это есть у нас, - скривилась старушка. – Оккупировать они нас не стали по очень простой причине. Ещё не выветрился из мозгов сорок пятый. Попробовали б они в девяностых сунуться к нам. Навряд ли, кто-то вообще отсюда выбрался бы.
- Погоди, Клавдия, это что получается, у нас сейчас нет своего ядерного оружия?
- Да, слава Богу, есть пока, - перекрестилась размашисто старушка. – нашлись умные генералы, успели спрятать от этих прихвостней американских.
- Клава, так тут пишут, что и Черномырдин продал при Ельцине наш обогащённый уран на запад, вот же, - старушка непечатно выругалась. – А я его за человека считала же. И куда, интересно, деньги делись? Нам тогда, помню, по полгода не платили зарплату.
- Ты у меня спрашиваешь? – фыркнула Клавдия, - я сама дачей, да деревней спасалась. Если б мать картошкой не делилась, с голоду б померли, наверное, - старушка горестно вздохнула. – Как вспомню те года, мороз по коже. Как выжили, и не знаю.
- Всем трудно было, что вспоминать теперь, - нахмурилась Маруся. – А ты думала, свобода на блюдечке тебе преподносится? Ага, держи карман.
- Свобода, свобода, все уши ею прожужжали, - поморщилась старушка. – А на фига она нам была?
А теперь, после этого, - Клавдия ткнула в журнал пальцем, - я вообще спать не смогу.
- Это ещё почему?
- Так прислушиваться буду, пришли чужаки или нет.
- Глупости — это всё, мать, - закрыла журнал Маруся. – Читаешь, что зря, а потом мучаешься. Пошли вон ко мне телик посмотрим лучше. Сейчас Малышева выступать будет.
- Ты, я смотрю, подсела на неё, что ли? – скривилась Клавдия.
- Так она такие приколы выкидывает, что в цирк ходить не надо, - засмеялась, махнув рукой, старушка. – Помнишь, я тебе рассказывала, как она одно время о мужиках заботилась. Всё потенцию им поднимала?
- Ну? – Покривилась Клавдия, - подняла?
- Не знаю, статистику нигде не печатали, - хихикнула Маруся. – Зато теперь у неё новая фишка. Слышала?
- Я не смотрю телик, - поджала губы старушка.
- Делись.
- Так вот, Малышева заявила, что коронавирус, якобы, приносит большую пользу россиянам. Представляешь?
- Пользу? – Вздёрнула бровки Клавдия, - это как?
- Ну, мало того, что нас разогнали по хатам на самоизоляцию, - захихикала Маруся. – Так, оказывается, те, кто переболеет, пить горькую больше не смогут.
- Серьёзно? – сдвинула бровки Клавдия. – Это она на себе испытала, что ли?
- Говорит, на подруге, - хихикнула Маруся. – Якобы, у неё подруга какая-то забыла фамилию, переболела коронавирусом и больше не пьёт.
- А раньше, типа, пила? – покачала головой, усмехаясь, Клавдия.
- Ну, да, - пожала плечами Маруся. – А чему ты удивляешься? Они там все в своей тусовке почти алкоголики. Как начнут рассказывать про друг друга, просто жуть. Спиваются через одного. Звёздная слава, она, знаешь ли, подруга, смазки алкогольной требует. Ты вспомни нашего парторга. То встречи, то конференции, то делегации. И спился мужик. До пятидесяти не дожил.
- Так-парторг-то организатором был, а они что? – фыркнула Клавдия.
- А они, типа, высший свет, золотой миллиард теперь, соображаешь? – покрутила пальцами перед носом подруги Маруся. – Образец для подражания.
- Ха, ха, ха, - помахала руками Клавдия, - уморила.
- Да я тебе правду говорю, - насупилась Маруся, - телик посмотри вон.
- Да я не про это, - вытерла выступившие слёзы старушка. – Я про то, что они теперь делать-то будут, если пить нельзя? Кокаин поголовно нюхать, как при царе?
- А царь тут при чём?
- Ну, мода тогда была такая в высшем обществе, - махнула Клавдия рукой. – Аристократы нюхали кокаин. Кстати, многие знаменитые люди не чурались этого.
- Ну, если человек дружит с головой, он ни пить, ни нюхать не будет, - махнула опять рукой Маруся. – Забвение, удел нищих.
- Ну, не скажи, подруга, - покачала головой Клавдия, - не скажи. Я читала, что многие находили в этом, типа, вдохновения. Ну, кто творчеством занимался серьёзно.
- Это ты про Дали? – фыркнула Маруся. – Теперь понятно, откуда у него вдохновение такое было.
- Многие поэты черпали свои стихи из кокаинового сумрака, - пожала плечами Клавдия.
- Я знаю только тех, кто злоупотреблял горячим, - скривилась Маруся, - Есенин, вот, например.
- А я читала, что Ахматова пробовала кокаин. Вот.
- Да ладно, фиг с ним, с кокаином, - махнула рукой Маруся, - что-то ты с темы быстро съехала? Сама колешься или нюхаешь? – хихикнула Маруся.
- Да ну тебя, - отмахнулась Клавдия и, взяв журнал, стала перелистывать страницы.
- Я вот что хотела у тебя спросить, ты ж, типа, умная, журналы вон читаешь.
- Ну? – сдвинула бровки Клавдия подозрительно.
- В Гонконге вон новый групп появился, слышала?
- Очередная дребедень? – скривилась Клавдия.
- Да нет, птичьим обзывают. Говорят, птицы переносят его.
- Не поднимай волну, нам это не грозит, - махнула Клавдия рукой.
- Это почему ж? К нам что, птицы с юга не могут прилететь?
- Не, не могут, - покачала Клавдия головой. – Они сейчас и не улетают вовсе. Зима-то тёплая. И еды хватает. Ты на нашем пруду, когда была последний раз?
- Ну, по осени ещё, а что?
- Уток и гусей видела там?
- Видела, плавали.
- Они и до сих пор там плавают, можешь сходить полюбоваться.
- Мать честная, вообще, и Природа, получается, свихнулась? – ахнула Маруся, прикрыв рот ладошкой.
- А я тебе про что, - усмехнулась Клавдия. – Наши утки и гуси сознательней наших некоторых граждан. По заграничным морям не разлетаются. Сохраняют внутреннюю самоизоляцию. Вот. – Клавдия поджала губы. – А то нашей богеме вон своё не по вкусу. Давай всё заграничное, типа, там вода водянистей, или песок на пляже песочней. Улетели, а потом завопили, забери нас, президент, отсюда, ради Бога!
- А ты чтоб вот, не спасла своих соотечественников? – прищурилась Маруся.
- Я бы сначала спросила, а какой тебя туда дядя нёс, дорогая, с золотым?
- Ну, это, типа, международный туризм, мать, - пожала плечами Маруся. – Что тут поделаешь?
- Правильно, туризм, - качнула головой Клавдия. – Ты знаешь, что пандемия везде? Знал. Полетел добровольно? Добровольно и с песней. А при чём тогда президент?
- Нет в тебе милосердия, подруга, - поморщилась Маруся.
- А у них, значит, есть? – метнула сердитый взгляд Клавдия. – Наши курорты сидят без денег, они эти деньги везут за бугор, а потом на наших же и бочку катят. Типа, звёздочек не хватает.
- Каких звёздочек? – Нахмурилась Маруся, - на коньяк?
- На уровень комфорта, - усмехнулась Клавдия. – Сейчас же всем этим туристам комфорт подавай. Хотя, какой нужен комфорт на пляже, ума не приложу.
- Ну, там, наверное, теперь не на песке валяются, - поджала губы Маруся, - как мы в молодости.
- Скажи ещё на диванах, - захихикала Клавдия.
- Не, на топчанах. Мне Глашка рассказывала. Она в прошлом году в Турцию ездила со своим.
На пляжах лежать можно только на топчане. Это, типа, скамейки нашей, только пошире.
- А на песке нельзя, что ли?
- На песке ты и сама не захочешь, - скривилась старушка.
- А, ну да, я читала, - махнула рукой Клавдия. – Они там чем-то всё обрабатывают, чтобы красиво было. А наши травятся потом.
- Это наши с непривычки, - кивнула Маруся. – Местные давно уже, типа, иммунитета на эту химию имеют, а наши ещё нет. Вот и травятся. То в бассейне, то в ресторане.
- Приплати мне, ни за что туда не поеду, - покачала головой Клавдия. – Мне внук обещал, как пандемия закончится, в Сочи свозить. Я там последний раз при Союзе ещё была.
- Не сыпь соль на раны, - поморщилась Маруся. – Мы с моим, почитай, каждое лето туда ездили при Союзе. А сейчас вон до Питера проблема доехать. У сватьи юбилей в следующем месяце, и не знаю, что делать.
- А ты с ней по вацапу пообщайся, и всё, - хихикнула Маруся. – Есть у тебя вацап?
- Это, когда тебя видно в телефоне? – поджала губы Клавдия.
- Ну да, мне внук из армии даже звонил. Показывал деду, как он кровать заправляет, - хихикнула Маруся. – А вот в столовой не показал ничего, нельзя. Старшина не дозволяет.
- А как это он у тебя в армии такой телефон имеет? – сдвинула подозрительно бровки Клавдия. – Ведь тут и до предательства недолго опуститься.
- Всё, что можно предать, мать, уже и без нас предали, - махнула рукой Маруся. – Сама ж мне полчаса назад читала. А внук звонил мне через свою подружку. Она ко мне сама приходила. Любовь у них, - мечтательно закатила глаза старушка.
- Любовь - морковь, а о Родине не забывай, подружка, - Клавдия толкнула Марусю в бок.
- А, что? – открыла та глаза.
- Чай пойдём ко мне пить? Я пирог испекла утром.
- Пирог, с чем?
- Со смородиной. Она, говорят, очень полезна сейчас. От коронавируса защищает.
- От энтого вируса, я слышала, хвоя хорошо защищает. Жданов, он даже советует палочку к запястью привязывать, типа часов, и ходить.
- У меня, кстати, мазь хвойная есть, - кивнула Клавдия, вставая. – Пошли покажу. Дочка говорит, что она ею нос смазывает, когда на работу идёт.
- И что?
- Не болеет, - пожала плечами Клавдия. – Мне принесла, советовала тоже мазать.
- А ты?
- А я мажу, когда в магазин хожу.
- А я всё на Бога надеюсь, - перекрестилась Маруся. – Один он остался у нас защитник. Остальные все или продают, или подставляют. – Женщины направились к подъезду.
- Стой, вспомнила! – вдруг остановилась Маруся, придержав за локоть подругу.
- Утюг не выключила? – фыркнула та.
- Нет. Понимаешь, меня давно мучает один вопрос, - Маруся уставилась на подругу. – Ты нигде не читала, куда дели сапоги?
- Какие сапоги? – вздёрнула бровки Клавдия.
- Кирзовые, солдатские сапоги, - пожала плечами старушка. – Ну, те, что остались на складах после сокращения нашей армии? А там их много было-то.
- Ну, не знаю, - наморщила лоб Клавдия, - продали, наверное, кому-то?
- А кому, как ты думаешь? Может, в Африку?
- А в Африке они зачем? Там босиком до сих пор все ходят. Скорей всего, в Америку?
- А в Америке они зачем?
- Ну, местным национальным гвардейцам раздать, - пожала плечами Клавдия. – Их там, знаешь, сколько? Больше трёхсот миллионов.
- Миллионов? – округлила глаза Маруся. – Тогда можно, раз, миллионов. Хотя, зачем они им?
- Так нашим сапогам два года сносу нет, не то что ихним ботинкам. Я в кино видела, как ихние солдаты покупали в Кабуле на рынке русские сапоги.
- А там они откуда?
- Так тоже ж помогали братскому народу, - скривилась Клавдия. – Вот и остались.
Меня постоянно гложет вопрос. Вот почему, наши так рьяно рвутся на чужие курорты. Везут оттуда разные болезни (и очень серьёзные), получают оскорбления и унижения и всё равно туда? Даже вирус не остановил, вот где логика? Или там солнце солнечней или песок песчаней? А может море мокрее и солонее? Мы ругаем, что олигархи вывозят деньги из страны, а эти туристы что, привозят их обратно?