Определение "тургеневская девушка" характеризует юную даму, как скромную и застенчивую, часто творческую натуру, обученную языкам, музицированию, стихосложению. Такие девушки чаще всего обучались на престижных курсах или в институтах благородных девиц, становясь в скором будущем прекрасными женами и хозяйками.
Такие хорошие папы и такие непослушные дочери
Но были дамы-мадамы в Российской империи, которые выбирали и иную стезю. Вот, к примеру, две персоналии - Софья Перовская и Геся Гельфман. Обе одногодки, родились в 1853 году в очень приличных семьях, с разницей в том, что Перовская - петербурженка, а Гельфман - из минской губернии.
Отец Софьи, Лев Николаевич был действительным статским советником и занимал весьма серьезные государственные посты в различных губерниях страны, был даже пару лет "предтечей" Собчака и Матвиенко, занимая должность губернатора Санкт-Петербурга.
Гесин папаня, Меир Гельфман столь высоко по карьерной лестнице не поднялся, но для мозырьского еврея был весьма состоятелен и имел хороший гешефт на торговле лесом.
А я уеду, куда не скажу, по Крещатику там похожу
Обе девушки получали до поры до времени домашнее образование, пока не стали скандалить со своими отцами, одна - на почве выбора себе взбалмошных подруг, которые своим поведением и манерами (точнее, их отсутствием) разъярили Льва Перовского, другая - из-за нежелания выходить замуж за предлагаемого родителями кандидата.
Побег из дома был выбран обеими, как решение назревших домашних проблем. Удивительно, но обе выбрали себе "местом убежища" Киев, который, как известно, с одной стороны "мать городов русских", а с другой - "отчим провинциального еврейства". Папа Сони, по своим связям и каналам, беглянку быстро вычислил, и подуспокоившись, пошел со взбалмошной дочуркой на мировую, выдав ей необходимые для отдельного проживания документы.
Геся же в Киеве подзадержалась, попытавшись вести самостоятельную жизнь, что, надо сказать, до поры - до времени у нее получалось не очень. Шитьем на безбедную жизнь заработать не смогла, попыталась открыть швейную мастерскую на артельных началах, тоже не пошло. То ли эконмических знаний не хватило, то ли таких швей-работниц, как Дуся Виноградова (знаменитая советская ткачиха-стахановка) найти не удалось.
Природная смекалка подсказала Гесе, что надо искать область деятельности, которая всегда будет востребована, и она такую нашла. Акушерство! Рожали в Российской империи хорошо, много и с удовольствием. А это значит, что акушерки всегда будут востребованы, - так решила неудавшаяся швея и поспешила на спецкурсы при Киевском университете.
Не хочу шить и акушерствовать. Хочу быть социалистом-агитатором
Только и в родильном отделении надо было много работать, чтобы неплохо зарабатывать. Второе без первого вообще редко бывает. Но Гесе "подфартило". Случай свел ее с такими же бездельницами и прохиндейками, как она, которые прикатили в Киев сбивать с праведного пути добрых людей, преимущественно фабричных рабочих, настраивая их против действующей власти.
За речи цветистые рублики насыпались золотистые. Это Гесе пришлось очень по душе. Жизненная стезя была найдена. Погнали "наши" к заводским. Байки социалистические рассказывать да идеи Карла бородатого - ненавистника России - в умы и души неокрепшие закладывать.
А что же Соня Перовская, давно о ней мы ничего не слышали. Удивительно, но она тоже увлеклась подобным занятием - говорильней антигосударственной, за которую платили хорошие денежки, да еще в статусе регулярно повышали. Старший говорун, ведущий говорун, начальник группы говорунов.
Чтобы пройти по этой карьерной лестнице надо было набрать лайков и подписчиков-слушателей побольше, а для этого надо к разным целевым группам подход найти. Вот Софья Львовна и старалась вовсю, то в учительницы заделается, то в фельдшерицы, хотя нигде толком и глубоко не обучалась, а только по верхам пробегалась. Но для сельской местности, куда ее направляли старшие кураторы, этого хватало. Девочкам малым, будущим учителкам, головки кудрявые задурить, или к прививающимся от болячек разных подход найти, пока они от укола "Спутником" того времени не отошли.
Взорвать никого не надо? Побег из тюрьмы устроить?
Курочка по зернышку клюет, вот и Соне стали поручать более серьезные задания, которые и оплачивались по высшему разряду. То устроить массовый побег заключенных из харьковской тюрьмы, то организовать взрыв царского поезда.
За все бралась Перовская с удовольствием, только ничего у нее не получалось. Зато злости, упертости и желания убивать было хоть отбавляй. Особенно она невзлюбила Государя Александра Второго, которого уж так ей хотелось погубить, что это превратилось в маниакальное-таки желание.
К сожалению, весьма мягкое и гуманное к подобным персонажам имперское законодательство того времени не способствовало прочищению мозгов задуривших девиц, а, наоборот, давало тем ощущение безнаказанности и вседозволенности. Маленькой и тщедушной на вид даме неоднократно удавалось "на раз-два" объегорить жандармов, убегая от них, как Колобок от желающего полакомиться им сказочного зоопарка.
Х-фактор - ненависть. Y-фактор - любовь
Похожие ощущения переживала и Геся Гельфман, которую и в ссылку отправляли, и в Литовском замке столицы империи закрывали, все надеясь образумить и перевоспитать. Но остановиться-оглянуться они обе уже были не в силах. Затуманенные пропагандой мозги и мощнейшее финансирование этой "пятой колонны" со стороны ненавистников и недоброжелателей сильной самодержавной России - явились Х-фактором для выбора своей карьеры обеими "народоволками".
Впрочем, был еще и Y-фактор. Обе дамы, не отличаясь красотой и выдающимися внешними данными, нашли в этой по сути бандитской и террористической структуре себе гражданских муженьков. Перовская - Андрея Желябова, а Гельфман - Николая Колодкевича.
Интересно, что оба персонажа были усаты и бородаты, а главное - задержаны и посажены незадолго до главного преступления 19 века, убийства Царя-Освободителя, в котором обе дамы приняли активнейшее участие. Одна была хозяйкой съемной штаб-квартиры террористов, где выдавались взрыв-пакеты, пистолеты и прочие бандитские амулеты, другая - рисовала схемы покушения и махала белым платочком, сигналя боевикам-головорезам о приближении царской кареты.
Сколь веревочка не вейся, а завьешься ты в петлю...
В итоге обе были задержаны (жаль только не до, а после теракта 1 марта 1881 года), обеим был вынесен смертный приговор, который в силу обстоятельств для беременной на третьем месяце Гельфман был заменен каторгой. Что, впрочем, не смогло помочь Гесе спасти себя и ребенка. Заражение крови при родах в октябре того же года стало причиной болезни Геси Мееровны и последующего её летального исхода, случившегося ровно через 11 месяцев после гибели Царя-Освободителя. "Платочница" Перовская к тому времени была уже казнена (3 апреля 1881 года) в составе пяти главных организаторов преступления.
Так завершились жизненные истории двух дам, "взявших за основу" не тишину и созидание, а злобное разрушение, неуемный терроризм и антигосударственную деятельность.