24.03.2020
Одесса, наши дни.
Дома скучно, дел как будто нет и не предвидится. В соцсетях и всюду в Интернете — коронавирус. Надо отключиться... Дай-ка, думаю, схожу к морю пройдусь, развеюсь. Собрался, сагитировал жену с дочкой — и вперед, к такой привычной и знакомой с детства и юности шестнадцатой станции, на «Золотой берег». Вышли. Людей на улице — зримо меньше, да и поток машин словно проредила невидимая «рука» карантина. Хаотически разбросанные по спальному району типовой советской застройки булочные, парикмахерские и прочие торговые точки то тут, то там закрываются, лишний раз давая обывателю понять, что это все не где-то в Сети, а уже здесь, в мире реальном и вполне осязаемом.
Идем в сторону моря: дочь, как обычно, чем-то недовольна и требует внимания, а мы непреклонно беседуем о своем, о приземленном. Прямо по маршруту следования — он, застроенный преимущественно одноэтажными домами, домишками и ветхими лачугами частный сектор, который по какому-то странному стечению обстоятельств выстоял и не превратился в очередной «элитный» жилой комплекс. Здесь, надо сказать, абсолютно ничего не изменилось: та же разухабистая грунтовка, вальяжно расхаживающие кошаки всех полов и окрасов, грозно лающие из-за заборов сторожевые псы и потявкивающие скорее от испуга, чем по наитию, собачонки.
Километр-полтора пешком по пыльным улочкам, и перед нами — «централка», то есть центральный пляж. Справа незаметно для меня успела вырасти высотка с видом на море на наше на Черное, слева — вполне знакомый ресторан, где справляли свадьбы и банкеты, а сейчас — пустующее помещение с пестрой вывеской «Сдается в аренду». На самой набережной немноголюдно: разгар для многих все еще рабочего, несмотря на введенное в городе «осадное положение», дня. Самые впечатлительные — в масках. Впрочем, их можно понять...
Мои женщины, тем временем, спустились потоптать песок и прогуляться у кромки воды, а я, как обычно, пошел на «тот самый» пирс — пирс, с которого я, семнадцатилетний пацан, прыгнул и впервые поплыл к берегу. Как тогда помню это чувство какого-то абсолютнейшего восторга и эйфории: преодолел страх и шагнул туда, в, как мне казалось, «бездну» ... глубиной два метра. Все хорошо, что хорошо кончается.
Вон, справа — еще один пирс, с надписью. «Берегите в себе человека». Она там уже давно и успела примелькаться. Обычно даже не замечаю ее, но не сегодня... Забавно, конечно, насколько тонкая это штука — подсознание: русским на бетоне написано одно, а оно тебе упорно пытается вставить туда слово, которого там совершенно точно нет и быть не может, и что получается? А получается «Берегите в себе русского человека».
Немой призыв, призыв в гулкую, звенящую пустоту, призыв к тем, кто безучастно проходит мимо. Неужели не замечают? Или, может, заметить больше некому?..