Сокровища тольтеков.
Приключенческая повесть. Начало смотри тут:
Маяк. Часть 1
Пират. Часть 2
Я все воспринимал как что-то происходящее не со мной, словно сквозь туман. И долгое путешествие. И смену пейзажей за окном почтовой кареты. И прибытие в приют.
Прибыли мы поздно вечером. Было уже темно. Меня наскоро покормили на кухне и отправили спать. Я шел по узкому коридорчику свободного пространства, пробираясь между кроватей, тесно стоящими друг к другу. Нашел свободную, у окна. Упал на нее, не раздеваясь, и заснул.
Утром меня разбудил многоголосый гул, шум и крики. Открыл глаза. Вверх летели подушки. Кто-то прыгал по кроватям. С меня сдернули одеяло, ударили подушкой. По моей постели пронеслись чьи-то ноги, чуть не наступив на меня. Потом и вовсе перевернули кровать, скинув меня на пол. Я вскочил, не зная, откуда ждать нападения. Неожиданно наступила тишина. В дверях спальни стоял мужчина. Худое вытянутое лицо, узкие прорези злых глаз. В руках хлыст. Окинув взглядом комнату, произнес: «Чтобы через пять минут было убрано и все за стол. Кто не успеет, будет наказан». Вышел. Все рванули к дверям. В комнате остались перевернутые кровати, раскиданные одеяла и подушки. Я остался. Принялся прибирать. Составлять кровати, заправлять постели. Убрав, вышел в столовую. Все сидели за столом, грохотали мисками. Увидев меня, подняли головы, с любопытством смотрели на меня. Мужчина с хлыстом подошел ко мне.
- Новенький. Ты не выполнил распоряжение. Будешь наказан.
- Я убирал.
Он открыл дверь в спальню. Рассмеялся. Вслед за ним рассмеялись все.
- Ну что же впредь будешь умнее.
С этими словами он взмахнул хлыстом и опустил на мою спину. Еще и еще, хлыст обвивал мою спину, рассекая кожу сквозь рубашку. Под ударами я стоял, закусив губу, чтобы не кричать.
- Хватит? – спросил он меня.
Я не ответил. Удары посыпались вновь. Я молчал. Устав, он отбросил хлыст.
- Гордый. Ничего и не таких ломали. Иди в класс. Завтрак тебе не положен.
Я сел на заднюю скамью. Спина болела нещадно. Рядом со мной сидел мальчик, щупленький, маленького роста с большой головой на цыплячьей шейке. Он повернулся ко мне и зашептал горячо в ухо:
- Ты не переживай, он со всеми новенькими так. Тут неважно успеешь ты сесть за стол или нет, уберешь постели или нет. Он все равно выберет себе жертву. Я полгода был жертвой, дольше всех. Кстати, меня зовут Малыш. Точнее Вилли, но у нас принято называть по прозвищу. Я уже привык.
Уроки длились долго. Из-за боли трудно было сосредоточиться, но я заставлял себя слушать. Кое-какие вещи я знал из книг. Но очень многого не знал. Одни преподаватели нудно и долго бубнили себе под нос, нагоняя сон. Другие что-то писали на доске, не обращая никакого внимания на шум, царивший в классе.
Необычно начался урок литературы. В класс вошла молоденькая учительница. Тонкие черты лица. Гладкие каштановые волосы красиво убраны назад, открывающие высокий умный лоб. Живые яркие карие глаза. На щечках ямочки. Поздоровалась и спросила нас:
- Для чего мы живем на этом свете? Кто скажет мне?
- Мы есть, мы будем, есть! – закричал на первой скамье вертлявый смуглый черноволосый мальчик. Все засмеялись.
- Но, по-моему, мы едим, чтобы жить. И все-таки для чего мы живем?
- Чтобы получать удовольствие!
- Конечно, это не последнее дело. Мы получаем удовольствие, потому что живем. Кто-то действительно живет только для удовольствия, ни о чем не заботясь, порхая легко, как бабочка. Мы с вами бабочки?
- Не-е-т. Да-а. – закричали вразнобой.
- Вопрос повис в воздухе. Кто на него ответит?
- Мы живем, чтобы страдать – сказал Малыш, указав на меня. Учительница подошла ко мне. Посмотрев на спину, ахнула. Прижала меня к себе. Опустившись на корточки передо мной, спросила:
- Очень больно? Я отпущу тебя с урока, тебе надо лечь, сделать компресс.
- Спасибо. Я останусь. Хочу узнать для чего мы живем. – ответил я.
Она улыбнулась, поцеловала меня в лоб и, повернувшись к классу, продолжила:
- Да, жизнь без страданий невозможна. Испытания даются каждому из нас, но вместе с тем нам даются силы, чтобы преодолеть их. Страдания закаляют нас, дают новое видение мира. Не испытав страдания, не понять, что такое счастье. Мы все ищем счастья, несчастье же нас само находит. Смысл нашего существования в другом.
- Тогда расскажите нам. Мы не знаем.- попросил Малыш.
- Вопрос вернулся бумерангом – улыбнулась – Вы думаете, что на этот извечный вопрос я одна могу ответить за всех? Каждый когда-нибудь задает этот вопрос себе. И каждый по-своему отвечает. Я хотела, чтобы вы задумались и постарались найти ответ, каждый для себя. Что же касается меня, я отвечаю так. Мы живем в этом мире, чтобы созидать. Созидать, а не разрушать. Мне кажется, в мире существуют незримые весы. Весы добра и зла. Мы должны стараться, чтобы чаша зла, не перевесила добро. Иначе человечество исчезнет, скатится в черную бездну. Все очень зыбко. Наш мир очень хрупок. Давайте хранить его от зла, беречь, наполняя чашу добра…
После урока учительница, мисс Амели, так ее звали, отвела меня в спальню. Уложила на постель, приготовила компресс. Мне стало так легко и не потому, что боль ушла. Я забыл о боли. На меня смотрели мамины глаза. Ее любящие глаза, ее заботливые руки. Я почувствовал себя совсем маленьким. Мне хотелось свернуться калачиком, уткнутся носом в ее колени. Мисс Амели ушла, оставив после себя нежный аромат духов. Я заснул.
На следующий день я чувствовал себя гораздо лучше. За завтраком мистера Скота, человека с хлыстом, не было. Он уехал по делам приюта. Моя спина заныла, когда я представил себе его возвращение. Меня просветили, рассказали, что на время его отсутствия, обязанности директора временно исполняет мисс Амели.
Шли дни. Постепенно я стал втягиваться в жизнь приюта. Я нашел здесь друга - Малыша. Я заботился о болезненном Малыше, словно о младшем брате, которого у меня никогда не было. Нам было не скучно вдвоем. Я выдумывал разные истории о морских приключениях, вспоминал все что читал. Мы играли с ним в пиратов. Малыш же мне рассказывал увлеченно о каждом кустике, о каждой травинке. Он часами мог наблюдать за любым маленьким жучком, легким полетом бабочки. Над ним смеялись, а он только смотрел на всех недоуменно серо-голубыми глазами из-под белесых длинных ресниц.
Амели
Сдружился я и с Амели. С ней очень интересно было беседовать. Ее живой ум обращал мое внимание на вещи, мимо которых я проходил раньше не задумываясь. Она читала нам стихи, открывала их тайный смысл. Когда вечерний сумрак опускался на землю, Амели садилась за старенький клавесин. Я устраивался у ее ног и слушал, слушал.… Смотрел на летающие как трепетные птицы тонкие пальчики и удивлялся, как всего лишь семь нот могут заставить плакать и смеяться. Странно, но те эмоции, которые я никогда не испытывал в жизни, я переживал в музыке. Я не был влюблен, но, слушая музыку, я страдал от безнадежной любви, плакал от восторга и нежности. Как человек может передать такую глубину страстей, вовлечь другого и сделать его соучастником своих переживаний?
Амели учила и меня играть, учила нотному письму. Я с трепетом касался волшебных клавиш, боясь, что не смогу извлечь мелодию на свет, не смогу заставить плакать других как плакал сам. Стараясь не выделять меня из общей массы учеников, чтобы не вызывать ревности, Амели уделяла мне внимание лишь вечерами, занимаясь со мной музыкой. Обращалась ровно. Но вне занятий, наша дружба ничем не стеснялась. Мы гуляли подолгу вместе. Амели менялась, становилась похожей на маленькую девочку, а не на учительницу. Играла с нами в прятки, бегала наперегонки. Мы были даже у нее дома, хотя это не приветствовалось в приюте. Для болезного Малыша она сама покупала творог на рынке, фрукты. У него было больное сердце. Распорядилась на кухне, чтобы для Малыша и еще нескольких детей давали двойную порцию молока. При мистере Скоте еда в приюте была отвратительна. Мы всегда бы ходили полуголодными, если бы не забота Амели. Мне не с чем было сравнивать, но мне говорили, что жизнь в приюте изменилась, за то время, пока мисс Амели исполняла обязанности директора. Мистер Скот был очень жесток. Помимо утренних наказаний, участником, которого я был, существовали и другие способы. За любую провинность, лишал завтрака, а то обеда и ужина. Мальчишки вспоминали холодный карцер, с ничего не боящимися крысами.
Наша маленькая компания не всех устраивала. Однажды после совместной нашей прогулки, Амели, Малыша и меня, я был избит. Это произошло поздно вечером. Амели ушла домой. Мы с Малышом остались в саду, разбитым вокруг приюта. Спать не хотелось. Запрокинув головы, смотрели на звезды, щедро разбросанные по черному шелку ночи. Казалось, мы летим в небо, к звездам. К нам неспешно подошла группа мальчишек, окружила кольцом. Черненький мальчишка по прозвищу Блоха, настоящее его имя я не знал, вышел вразвалочку вперед, смерил нас уничижающим взглядом, сказал:
- Ну что, Островитянин, втерся в доверие наивной Амели. Не слишком ли много вам позволено, мистер? Уходить когда хочешь, приходить, когда вздумается. Для этого слабака Малыша, особое питание. Ты что думаешь, ее за это по головке погладят? Да мистер Скот ее в порошок сотрет, когда узнает! Оставь Амели в покое, она наша. – И обернувшись к приспешникам своим, приказал - Займитесь им ребята!
Дружки занялись. Удары посыпались со всех сторон, я старался отбиваться, но справиться с ними не мог. Малыш бегал вокруг, кричал, бросался под ноги. Его отталкивали. Под конец, когда я перестал воспринимать что-либо, они остановились. Я сидел на земле, оттирая кровь с лица, мешавшую видеть. Малыш плакал рядом. А я не о боли думал в тот момент. Я думал об Амели. Как я мог забыть про мистера Скота? Ее ведь действительно могут уволить. И я буду виноват.
На следующий день, я сказал Амели, что хочу серьезно с ней поговорить. Амели заметила мои синяки, но я не стал ее посвящать в ночное нападение. Я попросил ее перестать заботится о нас, сказал, что не хочу быть причиной ее увольнения. Она рассмеялась.
- Да разве ты виноват в чем-то? Ты хочешь, чтобы я смотрела сквозь пальцы на издевательства мистера Скота? Ты хочешь, чтобы я закрыла глаза на вещи происходящие тут? На то, что деньги, выделяемые родными и благотворителями на приют, уходят в его карман? На то, что дети ходят голодные? На то, что зимой экономят на дровах и многие умирают от чахотки? Первое время я пыталась закрыть глаза. Я не вмешивалась. Но чувствую, что дальше так жить не могу. Не могу идти против своей совести. И если я чем-то могу помочь вам, я помогу. Если же буду уволена, то молчать все равно не стану.
Через неделю после нашего разговора приехал мистер Скот. Утром за завтраком он появился в приюте. Увидев накрытый стол, молоко и свежий белый хлеб с сыром, он побледнел, желваки заходили на его лице, глаза от злости сузились еще больше. Повернувшись к Амели, сквозь зубы прошипел: «Конторские книги мне на стол! Отчитаться полностью, что куда и сколько. Все ясно?». Стремительно вышел, почти выбежал из столовой. Потом с ревизией обходил помещения, расспрашивал преподавателей. Я был удивлен, сколько грязи было вылито на Амели. Учительница истории, которая била нас указкой по рукам и учитель географии, который вроде бы ухаживал за Амели, старик математик, все оказались против нее.
Амели спокойно с достоинством вошла в кабинет к мистеру Скоту. Беседа длилась почти час. Я не пошел на занятия, слонялся поблизости, переживая за Амели. Дверь открылась, она вышла. Бледная, но спокойная. Увидев меня, покачала головой. Я понял, Амели уволили. Вечером после ужина мы с Малышом сбежали из приюта, простится с Амели. Она открыла нам дверь, улыбнулась.
- Я знала, что вы обязательно придете. Заходите.
Мы вошли. На кровати лежал раскрытый саквояж, сложенные вещи.
- Уезжаю. Завтра. Я знала, что буду уволена, и попросила своих знакомых подыскать мне место гувернантки. Меня уже ожидают. Мне очень, очень жаль. Чувствую себя предательницей. Я хотела бы забрать вас с собой. Но семья, куда я еду, отказалась принимать гувернантку с двумя детьми. Можно было бы обождать и найти другой вариант. Но мистер Скот отказался заплатить за те месяцы, что я его замещала, назвав меня воровкой. Я осталась без средств к существованию.
Она заплакала, обняла нас.
- Знайте, я вас не брошу. Обязательно заберу вас из приюта. Верьте мне.
В последний раз мы сидели вместе за столом. Все прощальные слова уже были сказаны. Было очень грустно. Мы оставались одни с Малышом.
Продолжение следует...
Жду ваших лайков и комментариев. Подписывайтесь на мой канал. У нас тепло!