Также как многие семьи из СССР моя семья пострадала от репрессий. Хочу порассуждать отдельно о той травме, которую нам всем нанесли и оставили с ней наедине на много лет.
Сразу скажу, что я в курсе про реабилитацию девяностых годов, а также про недавний закон "О реабилитации жертв политических репрессий (с изменениями на 10 декабря 2019 года)", источник по этой ссылке: http://docs.cntd.ru/document/9004648
Мои дедушка и бабушка, их двое детей и третий, родившийся в ссылке, были арестованы и сосланы еще до начала отечественной войны 1941-45 г.г. Дедушку разлучили с семей и определили в Сибирь, а бабушку на сносях с двумя детьми 10 и 3 лет отправили в Казахстан. Это очень типичный сценарий для многих семей, подвергшихся репрессиям в те годы.
Я родилась у моей мамы, которой как раз и было 3 года, у ее старшего брата уже в благополучное время тоже родилось двое детей, у младшего брата, появившегося на свет в ссылке - трое. Все выросли, троих своих внуков бабушка воспитывала с младенчества, в том числе и меня. Мы с ней были очень близки, и вообще у нас большая дружная семья.
Но я никогда не слышала от нее ни слова про те ужасные годы. Она никому, не только мне, об этом не рассказывала. О том какая жизнь была до репрессий мы немного знаем по рассказам старшего брата, моя мама помнит только послевоенные голодные годы из той жестокой эпохи.
Когда я училась в школе в "период расцвета застоя", я задавалась вопросом, - а как же дедушка, что известно о нем? Ответ был краток - его быстро признали неопасным, освободили, но он не доехал до своей семьи, пропал, сгинул по пути. Конец истории....
Мы никогда не вспоминали о нем, он был не забыт, но память никто не выносил на обсуждение, все хранили ее в сердце и не говорили об этом. Сейчас я понимаю, что это событие, через которое прошли все наши старшие, и которое несомненно влияет и на мое поколение нашей семьи, до сих пор не проработано в психологическом смысле, не встроено в нашу родовую систему, не воспринято нами, и есть вполне конкретные последствия этой "травмы по наследству".
Вопросы, которые меня беспокоили всю жизнь и не оставляют до сих пор:
- Какая конкретно была нанесена травма, как можно ее назвать, обозначить и отделить от остальной жизни?
- От чего конкретно страдал каждый?
- Как с этим справлялся?
- Искали ли деда по официальным каналам?
- Если да, то какая есть информация?
- Если нет, то почему?
- Как в период с 1954 года каждый из троих детей "врага народа" преодолевал это клеймо и до какого момента чувствовал себя виноватым?
- Как бабушка 1904 года рождения выпускница института благородных девиц жила в ссылке, а потом в мирный период аж до 86 лет с таким грузом вины и страха?
- Почему об этом молчат органы власти?
- Почему не говорят в 90-е о необходимости психологической реабилитации жертв репрессий, ведь многие еще живы?
- Почему не популяризируются серьезные научные работы по работе с травмой репрессированного индивидуально и для целых семей репрессированных?
У меня много вопросов, всю жизнь я на них постепенно отвечаю. Что касается конкретной информации - ее нет по-прежнему. Но в психологических аспектах я немного разобралась. И вот к чему пришла на данный момент.
Должна также сказать, что моя мама занималась вопросом реабилитации и даже получила документ о том, что реабилитирована из Московской прокуратуры. Еще при жизни, уже очень в почтенном возрасте она сделала все возможное по этой теме. Но на мои вопросы она ответить не могла и деликатно уходила от разговоров.
Мои выводы таковы: боль от самого события и от его многолетних последствий была настолько сильной у всех репрессированных родных, что она заморозилась, вытеснялась, предавалась забвению. Она жила внутри каждого из них, влияла на них исподволь, формировала образ мыслей и поведения, передавалась следующему поколению, лично я очень это чувствую и хорошо понимаю некоторые свои ранее не осознаваемые чувства, мысли и даже шаги.
Все они прожили красивую наполненную жизнь со своими взлетами и падениями, воспитали достойных детей, которые сами уже дедушки и бабушки.
Однако ни один из них никогда не вынес это даже на внутрисемейное обсуждение, и именно это кажется мне самым главным отсутствующим звеном всей этой истории.
Время все лечит... или нет?
На мой взгляд - нет. Я живу сейчас, в эпоху пандемии и задаюсь этими вопросами. Они меня не отпускают.
Да, все это к настоящему моменту на официальном уровне признано геноцидом. Броский термин. Как это помогло лично мне в освобождении от моей травмы, а моей маме, а ее братьям, а бабушке с дедушкой? - никак, к сожалению, потому что это так не работает. Нельзя сказать своему голоду и страху - забей! - сейчас все голодают, все боятся. Также нельзя сказать себе - а, геноцид? - вот спасибо! - теперь все понятно, спасибо, что объяснили!
Они все жили и изо всех сил строили свою счастливую жизнь, но травма жила внутри. Боль всеобщей и персональной несправедливости приземляла их, не давала расправить крылья, заставляла служить стране, а о себе забыть. Да, именно! - о себе лучше забыть, лучше все отдать людям, все отдать стране, а сами - как-нибудь...
О себе помнить больно и страшно. Нельзя ведь помнить только хорошее, хотя все пытаются).
Если о себе помнить, то надо вспомнить все! Надо воскресить в своей памяти ту трехлетнюю девочку, которая ехала в душном переполненном вагоне по просторам родной страны на восток в ссылку, голодала, мерзла, жила в земляном сарае всю войну, чуть не осталась сиротой, потому что ее мама заболела тифом. Надо признать реальными все события своей жизни без исключения и дать им оценку из сегодняшнего дня, надо достать их из своих глубин, присвоить и отгоревать то свое "счастливое детство", за которое девочка кричала "Спасибо товарищу Сталину!" с вершины акробатической пирамиды.
Надо принять тот факт, что ничего не забыто и не должно быть забыто. Что сказка о лучшей стране в мире, которую знаю даже я, и плохом офицере НКВД, сославшем моих родных - губительна, потому что это избегание правды и боли через несколько поколений.
Потому что если все оставить как есть и не вскрыть этот "контейнер" в каждом из нас со всей той унаследованной болью и ужасом, мы так и останемся репрессированными, будем ими даже в этом 2021 году и передадим такое наследие своим потомкам. Потомки, кстати, даже не осознают этот "подарочек" - сужу по нашим детям, по их выученной беспомощности и инфантильности, по их лени и апатии, отсутствию стимулирующих к развитию мечтаний. Нет, в целом все не так плохо, все живы - здоровы, учатся, работают, рожают детей, радуются жизни как могут, но про все вышеперечисленное молчат или даже не помнят уже. Суета и ежедневные обязанности так поглощают нас, что на прошлое, особенно на негативное ни у кого нет ресурса. Именно поэтому в нашей семье никогда не было разговоров на эти сложные темы, такой вывод я сделала. Всем было проще не говорить, не поднимать больную тему... - как будто от этого боль становилась меньше...
Что делаю лично я и каковы мои результаты? Я читаю первоисточники и воспоминания людей, изучаю исторические предпосылки, чтобы дорисовать себе историю моей семьи. Это больно и тяжело, впереди большой путь, много работы и осознаний, но многое уже становится понятным даже в моем сегодня, поэтому оно того стоит.
Я свою "капсулу времени" нашла внутри себя и вынула осторожно. Работаю с ней, мне помогает, помогает и моим детям, которые даже не знают об этих моих процессах.
Как это помогает и что начало меняться? - продолжение следует.