Я запускаю руку в твои вьющиеся волосы. И пусть все они говорят, что тебя нужно обрить. Это ровным счетом ничего не значит. Так ты выглядишь милее и даже чуть моложе. Твои волосы мягкие и спутанные…
Ты притягиваешь меня к себе нежно, но с упорством присущем только тебе. Ты всегда парадоксально сосчитаешь в себе нежность и характер деспота. Я сижу на стуле, а ты стоишь на коленях. Мы только что поругались. Я вышла на кухню, что бы закурить. А ты пришёл извиниться. И что б не возвышаться надо мной, ты опустился на колени. Так мы примерно одного роста и ты можешь смотреть прямо в глаза. Но даже на коленях ты властен надо мной больше, чем я в своей выигрышной позиции. И так каждую ссору. Сценарий давно прописан, роли отыграны. Я на стуле, а ты на коленях. Мои руки в твоих волосах, твои обнимают мои ноги и ножки табуретки. Так ты притягиваешь меня вместе со стулом ближе к себе.
Не могу, не получается злиться на тебя долго. Ты это знаешь и всегда пользуешься этим. Ты пододвигаешь нас со стулом настолько близко, что бы можно было сложить свою голову ко мне на колени.
Я пытаюсь поднять твою голову, запрокидывая назад. Ведь мои руки всё ещё в твоих курчавых волосах. Я хочу тебя поцеловать. Ты сопротивляешься. Бормочешь что-то мне в колени: «виноват, не надо, не заслужил». Что-то из этого, плохо слышно, да и я перестала прислушиваться спустя много лет. Знаю, что это часть сценария, твои грязные приемы. Сыграть жертву, что бы обрести полную власть. Мы давно играем в этот спектакль, зная каждый ход, каждую реплику друг друга. Всё отточено до мелочей, каждый взгляд, поворот, вздох. Ты знаешь мой следующий шаг. А я знаю, что это всё прекратиться только объятиями и поцелуем. Пытаюсь приблизить этот момент, но ты жертва, а я агрессор. И через минуту роли сменятся. Мы играем эту сцену не первый раз и ни разу не сменили последовательность.
Я всё пытаюсь поднять тебя с колен, обнять. Но ты не сдаёшься, отыгрывая роль жесты до конца. Тебе нужны эмоции, реакция. Ты специально меня бесишь. Не дашь встать, уйти. Сам не встаёшь. Тебе нужен факт моего срыва. Потому что только так ты меняешь нас местами. Я психую, срываюсь, кричу чтобы отпустил. Начинаю колотить тебя своими рученками по спине. Вот только тогда ты встаёшь. Что б уже наверняка показать, кто хозяин положения, а кто психовавшая истеричка. Но мы оба изначально знали, кто ведёт игру. Даже несмотря на твою жертвенность на коленях. Это всегда твой сценарий.
Я психую, встаю. Встаёшь и ты, сейчас важно держать удар. Ты довёл! Ты и никак иначе. Всё что было под рукой летит в тебя, пытаюсь тебя ударить, толкнуть. Но ты выше, сильнее, спокойнее. Ты невозмутим. Ты только ухмыляешься. Смотришь как на надоедливого комара. Единственный способ меня успокоить, прихлопнуть своими объятиями. И тут главное не упустить момент, когда я начну плакать. Но это было вначале. Сейчас ты до этого не доводишь, тебе не нравятся мои слёзы. А психи очень даже, так ты чувствуешь власть. Как только вот-вот наступит грань, где ты беспомощен против слез, ты успеваешь обнять меня. При чем так что б у меня не было места для какого-то манёвра. Так ты меня держишь, пока не смерюсь и не начну стекать по тебе от эмоционального бессилия. Вот тут всё. Игра окончена. Дальше объятия, поцелуи. Спектакль окончен. Я опять проиграла, ты опять выиграл. Финал. Занавес.