Многие из вас слышали, что Россия подвержена «ресурсному проклятию».
Это ситуация, когда открытие крупного месторождения природного ископаемого разрушает экономику страны. Для нас это началось еще в Советском союзе со второй половины 60-ых годов, после открытия месторождений нефти в Западной Сибири.
Причем нефть, газ и алмазы являются практически единственными ископаемыми, которые и формируют это самое проклятие, по ряду причин:
— нужно совсем немного человек для их добычи;
— в период роста мировой экономики цены на нефть крайне высокие, а следовательно и прибыль зашкаливающая;
— из-за высокой цены в пересчете на вес нет необходимости строить огромную транспортную инфраструктуру для перевозки нефти и газа. Значит, не нужно формировать рабочие места и развивать эту самую инфраструктуру.
— рынок нефти и газа огромен. Пока мировая экономика растет, поставщики углеводородов не сталкиваются с жесткой конкуренцией и легко образуют картели. Например ОПЕК+.
А вот сельское хозяйство, добыча угля, металлов, леса под ресурсное проклятие не подходят. Для работы в этих отраслях требуется организация большого количества рабочих мест, создание развитой инфраструктуры для транспортировки. Прибыль от их продажи невелика, а конкуренция за рынки сбыта запредельная.
Нефтегазовое ресурсное проклятие создает интересную ситуацию для стран с большим населением. Это население оказывается как бы за бортом основной специализации страны, поскольку для добычи, транспортировки и продажи углеводородов требуется совсем немного человек. А прибыль (нефтяная рента) получается просто огромной. В итоге правительство (элиты) достаточно быстро понимают, что сидят на золотой жиле, и главная их задача – это не потерять политическую власть. Так что практически всегда большое количество нефти в стране приводит к автократии и даже тоталитаризму.
В стране разрушаются основные институты: независимые суды, независимые СМИ, многопартийность, некоммерческие общественные организации. Все это нужно для того, чтобы текущая власть могла удержать нефтяную ренту у себя и не испытывать политической конкуренции.
Правительство при этом склонно к популизму и созданию разного рода социальных программ, которые как бы демонстрируют, что элиты делятся нефтяными доходами с остальным населением. В результате бюджет страны начинает все больше и больше пополняться именно из нефтегазовых доходов. В страну притекает всё больше валюты от продажи нефти, что влияет на курс национальной валюты.
Другие отрасли экономики страны, подверженной ресурсному проклятию, становятся неконкурентоспособными. Так что если в стране до открытия нефтегазовых месторождений и были какие-то отрасли промышленности, то они довольно быстро умирают, поскольку не могут конкурировать даже за внутренний рынок. Ведь импортировать из Китая, Бангладеша, Индии и прочих стран с крайне дешевым трудом становится гораздо выгоднее. Таким образом китайские ткачихи лишили ткачих из Иваново работы еще в 90-ые.
И так получается, что в стране основной кормилицей является нефтегазовая труба. Но чтобы ее поддерживать, нужно совсем немного работников. Тогда чем же занимается остальное население?
Все довольно просто. Остальное население вынуждено заниматься услугами. В экономике, подверженной ресурсному проклятию, всегда будет огромный перекос в сторону торговли.
РФ еще в 2000-ые стала страной купцов. Причем торговля, конечно же, идет преимущественно импортными товарами, ведь они вытеснили местные. Процветают автосалоны, торговля стройматериалами, электроникой и так далее.
Но помимо торговли развиваются и другие непроизводственные отрасли: пассажирские и грузоперевозки, например, такси; общепит (рестораны и кафе), парикмахерские; фитнес; салоны красоты; индустрия развлечений; стройка.
Что интересно, туризм в стране при этом развивается слабо, поскольку при высоком курсе национальной валюты гораздо дешевле летать на заграничные курорты.
Все перечисленные мною отрасли невозможно экспортировать и они не требуют высококлассного образования, научных исследований и патентов для своей работы. Фактически, вся экономика РФ – это некая надстройка над нефтяной трубой, которая оказывает услуги тем, кто к этой трубе присосался.
Чтобы оказывать эти услуги, нет необходимости развивать образование, проводить научные исследования и самое главное – не нужно конкурировать со всем миром. Получается такое вот уютное болотце, где можно без образования начать вполне неплохо зарабатывать и при этом не сталкиваться с ожесточенной конкуренцией.
Сразу вспоминаются истории про одноклассников, которые плохо учились в школе, но открыли успешный бизнес в сфере услуг. Если они занимались минимальной клиентоориентированностью и рекламой, то легко могли преуспеть из-за быстрого роста доходов населения и низкой конкуренции. Речь про период 2000-2014 годов.
Но как деньги от трубы попадают в сферу услуг?
Все очень просто: через бюджетников. Элиты, которые сидят на трубе, преднамеренно увеличивают госсектор с помощью госкомпаний и роста чиновников, чтобы было чем занять население, находящееся за бортом нефтяной ренты. Кроме того, с помощью зарплат бюджетников легко можно вбрасывать или забирать деньги из экономики страны. А сами бюджетники теряют политическую волю, поскольку находятся на коротком поводке у того, кто платит им зарплату.
Собственно, все те учителя, которые вбрасывают бюллетени на голосованиях, берутся именно оттуда. Страна с огромным госсектором становится легко контролируемой, и каким-то политическим альтернативам просто неоткуда взяться, поскольку они не найдут финансирования.
Следствия ресурсного проклятия:
— страна перестает что-либо экспортировать кроме нефти, газа и алмазов;
— большая часть населения занята в сфере услуг и торговли. Уровень образования и науки падает ниже плинтуса, на образование просто нет спроса в экономике;
— растет госсектор и количество бюджетников;
— в следствие предыдущих двух пунктов население разучивается конкурировать на мировой арене. А те, кто хочет и может, покидают страну. Со временем это дает еще и генетическое вырождение проактивного населения;
— политические институты разрушаются. Власть монополизируется и устанавливается автократия или тоталитаризм.
Голландская болезнь, рост цен на недвижимость и высокая инфляция
Об экономических и политических проблемах стран, где были открыты месторождения углеводородов, заговорили еще в 1980-ых годах. На тот момент уже были отчетливо видны проблемы Саудовской Аравии, Нигерии, Мексики и СССР. Тенденция была явной.
А первопроходцем в сфере ресурсного проклятия были Нидерланды. В 1959 году на севере страны открыли огромное месторождение природного газа. Практически в самом центре Европы. У голландцев сразу появилось огромное конкурентное преимущество на фоне СССР, которому нужно было гнать газ в Европу аж из Сибири. С учетом того, что экономика Европы тогда активно росла, Нидерланды просто сели на золотую жилу.
Валюта потекла в страну в обмен на газ. Курс нидерландского гульдена резко вырос. Следовательно выросли и зарплаты в натуральном выражении. Импорт мгновенно подешевел, а местным производителям стало крайне тяжело конкурировать из-за высоких зарплат у себя на родине.
Как итог, в стране упало промышленное производство, выросла безработица. Люди были вынуждены перейти из наукоемких отраслей и промышленности в сферу услуг, где образование не требовалось.
Правительство, в свою очередь, раздуло бюджет разного рода пособиями, пенсиями и госпрограммами. Государство ввело высокие пособия по безработице и нетрудоспособности, треть из которых выдавалась по категориям травм, включая психологические, которые было тяжело проверить. Помимо этого, конечно же, вырос госсектор.
За счет этой системы всеобщего благоденствия у населения сильно выросли доходы, при этом работать теперь можно было меньше, да и особого образования не требовалось. В 70-х годах в Нидерландах существенно замедлился рост производительности голландских рабочих. Если раньше он достигал 5,17% в год, то в 80-е он обвалился до 1,73%.
Такой быстрый рост доходов неизбежно вызывает рост инфляции (удорожание), как в торгуемых товарах (которые можно экспортировать/импортировать), так и неторгуемых (которые экспортировать нельзя, например, недвижимость и услуги ресторанов).
Почему это происходит? Дело в том, что спрос растет слишком быстро и предложение за ним попросту не поспевает. Значит, на рынке формируется дефицит, который закрывается ростом цен. Особенно ярко это проявляется в секторе недвижимости. В случае сырьевого бума в стране, цены на недвижимость могут легко расти на 40-60% в год.
Цены на недвижимость растут быстрее всего по причине огромной инерции на этом рынке. Чтобы построить новый дом, нужно в среднем 3-4 года. А если доходы населения выросли буквально за 1-2 года, то на рынке неизбежно появляется дефицит и рост цен. Да и запросы потребителей растут. Они хотят все более качественную недвижимость, что еще сильнее толкает цену новостроек вверх.
Кстати, в РФ 2000-ых годов курс рубля был стабильно высоким, при этом инфляция была по 12-15% в год.
В итоге, ситуация с дефицитом на рынке недвижимости и ростом ее цены вносит серьезный вклад в общую инфляцию в стране.
Итогами голландской болезни являются:
— рост госрасходов (субсидий и разного рода госпрограмм), а также госсектора;
— стагнация обрабатывающей промышленности;
— рост безработицы и снижение качества рабочих мест: рабочий с завода вынужден стать таксистом или официантом;
— высокая инфляция;
— деградация образования и науки в стране: инженеры уезжают из страны, их замещают необразованные иммигранты, которые ищут работу на стройке или в сфере услуг. Как следствие, в стране снижается человеческий капитал.
О том, как Нидерланды выбрались из своего положения, далее.
Экономики добывающие и экономики обрабатывающие
Когда в стране открывают крупные месторождения углеводородов, это неизбежно ведет к деградации прочих отраслей промышленности. Поскольку курс валюты растет, стоимость рабочей силы в стране тоже растет и местная промышленность становится неконкурентоспособной. При этом правительство не сильно заинтересовано в том, чтобы развивать иные отрасли хозяйства, поскольку его главная задача – это дележка нефтегазовой ренты. Это гораздо выгоднее.
Но в этой системе важно понимать, откуда берется спрос на эти самые углеводороды. Чтобы нефтяная рента существовала, нужны потребители (импортеры) этой самой нефти. Причем их экономика должна быть достаточно крупной.
С другой стороны, экспортеры нефти должны иметь торговых партнеров, которые предоставляют им всякого рода классные штуки (мерседесы, айфоны, хамоны) в обмен на эту самую нефть. Ведь если бы обменять нефть было не на что, ее бы и не добывали – просто не существовало бы мотивации.
В итоге для существования ресурсного проклятия, нужно чтобы спрос на нефть в мире был крайне высоким. Для существования такого спроса должны иметься страны с развитой обрабатывающей промышленностью, и при этом их экономики должны продолжать быстро расти.
Например, такой связкой является Россия + Евросоюз или Россия + Китай.
Более того, чтобы ресурсное проклятие усиливалось, экономики нефтяных покупателей должны расти быстрее, чем добытчиков.
Это довольно очевидно: чтобы страна, которая подсела на нефтяную иглу, все больше усиливала свою зависимость от нее, она должна с каждым годом получать все больше денег за тот же объем нефти.
Все это может происходить только в том случае, если мировой спрос на нефть будет расти все быстрее и быстрее. А для этого страны-потребители нефти должны заниматься постоянным развитием, ростом ВВП и производительности труда.
В итоге ресурсное проклятие может формироваться только при затяжном росте мировой экономики. Только длительные фазы роста (от 6 лет и более) могут создавать этот эффект.
За счет него образуется система, при которой добытчики нефти не экспортируют практически ничего кроме нее, потому что это очень выгодно.
В свою очередь, в обмен на валюту от продажи нефти они закупают товары у импортеров, которые имеют развитую промышленность. Учитывая, что у экспортеров нефти собственная промышленность разрушена или не создана, то им приходится все импортировать. Значит, промышленно развитые страны получают огромные рынки сбыта. Причем самое важное здесь, что это рынки сбыта, которые потребляют огромные объемы товаров из разряда люксовых, на которые обычно вешается наибольшая наценка.
В итоге страны с развитой промышленностью вроде как покупают нефть задорого, но при этом получают огромные рынки сбыта, что еще больше развивает их промышленность и приводит к еще большему росту экономики.
Но самый главный нюанс в мировой системе разделения труда заключается в том, что почти весь инвестиционный капитал пылесосит промышленно развитая страна. Поскольку в экономику экспортера нефти деньги вкладывать особо некуда.
Там нет ничего, кроме нефтедобытчиков, в которые государство обычно разрешает инвестировать лишь ограниченно. Есть еще несколько торговых компаний по типу Связной, М.Видео, Евросеть, Детский мир, да в общем-то и все. То есть, емкость рынка для инвестиций крошечная, по сравнению со странами с развитой обрабатывающей промышленностью.
Получается, что экспортеры нефти зарабатывают огромные деньги от ее продажи, но все их возвращают обратно тому, кто у них эту нефть и покупал. Через покупку импортных товаров и через инвестиции в чужую экономику.
В итоге покупатель нефти становится все сильнее с точки зрения развития технологий, конкуренции и человеческого капитала, а продавец нефти все беднее.
Так что экономисты уже давно установили факт: в связке импортер-экспортер нефти всегда быстрее растет и развивается именно импортер.
Ресурсное проклятие отпугивает инвестиции
Хочу подробнее разобрать тему о потоках инвестиций, которые перетекают от экспортеров нефти и газа в экономики с развитой обрабатывающей промышленностью.
Инвесторам просто некуда вкладывать деньги в случае стран, которые экспортируют нефть. Там есть только компании-экспортеры нефти и несколько торговых сетей и банков. На этом экономика заканчивается: набирается, даст Бог, 10 крупных компаний.
Возьмем, к примеру, Saudi Aramco. С одной стороны, это одна из самых дорогих компаний в мире. С другой, она фактически одна на всю экономику Саудовской Аравии. А в тех же США или Европе компании поменьше, но зато их сотни. Это, собственно, и отражает ширину инвестиционного рынка и его привлекательность.
Допустим, инвестор с триллионом долларов придет в экономику РФ – но она чисто физически не сможет переварить такие деньги. Их просто не во что вложить: прибыли российских компаний несравнимо малы относительно такой суммы.
Впрыск такого количества денег просто сделает российские ценные бумаги необоснованно дорогими. Да и государство не позволит скупить контрольные пакеты своих крупнейших компаний.
И тут уже появляется политический аспект: в странах с ресурсным проклятием постоянно всплывает политическая проблема, поскольку власть пытается стать автократией.
Ведь главная задача в стране – «сесть на трубу», то есть, делить нефтяную ренту. Это слишком выгодно по сравнению с тем, чтобы заниматься развитием промышленности, создавать конкурентную среду, устанавливать демократические институты и привлекать инвестиции.
В итоге, для удержания власти и контроля над трубой, эти самые институты разрушаются: пропадают независимые суды и СМИ, госсектор стремительно растет с целью финансового контроля граждан государством. Ведь государство предоставляет большую часть рабочих мест, а значит финансово полностью контролирует граждан.
Все это создает непривлекательную инвестиционную среду, поскольку правительство не гарантирует инвесторам справедливый суд и право частной собственности. Ведь если система порочна, то она порочна на всех уровнях. То, что использует условный Путин, чтобы находиться на троне пожизненно, точно так же используют ребята на несколько уровней ниже, чтобы, например, посадить Майкла Калви или заниматься рейдерством в отношении Nginx.
Собственно, поэтому автократия – это антипод экономического роста и развития инвестиционной привлекательности.
Страна под ресурсным проклятием становится непривлекательна с точки зрения инвестиций в том числе и для собственных граждан, особенно для элит.
Ведь если политическая система в стране нестабильна и зависит от воли одного человека, то создаются ненадежные условия для инвестирования.
Это порождает всем известную ситуацию, когда крупные чиновники и бизнесмены скупают недвижимость за рубежом и туда же отправляют учиться своих детей.
Они делают это не столько потому, что природа или жилье в России хуже или образование за рубежом какое-то невероятное крутое. В первую очередь дело в том, что они хотят защитить «наворованное».
Ведь если удалось присосаться к бюджету сейчас, то не факт, что это продолжится и дальше. Можно попасть под передел власти и все полетит к чертям. А если большая часть ваших средств за рубежом, то конфликты внутри страны вас уже особо не пугают. Всегда можно сбежать в условный Лондон, не потеряв свои сбережения.
Такая ситуация продолжается и на уровне мелких инвесторов в нашей валюте. Потому что рублю никто не доверяет: он время от времени девальвируется и в долгосроке никогда не откатывается назад.
Для нас это кажется обычной ситуацией, но жители США хранят свои сбережения в долларах и не думают покупать рубли или юани для диверсификации сбережений. Примерно такая же ситуация с немцами и евро.
Резюме:
— Ресурсное проклятие создает автократии.
— Автократии наращивают госсектор, отпугивают инвесторов, стимулируют вывод денег из страны.
— Из-за отсутствия инвестиций и создания неэффективных госмонополий экономика страны стагнирует.
Как лечить голландскую болезнь? Часть 1
Спойлер: конкуренцией.
Если с причинами и последствиями голландской болезни мы разобрались, то встает вопрос, а как с ней бороться, и возможно ли?
Практика показывает, что она поддается лечению. Поскольку существуют такие страны, как Голландия, Норвегия, Канада, которые являются экспортерами нефти или газа и при этом имеют развитые экономики с обрабатывающей промышленностью.
Обратим внимание на их опыт преодоления.
Фактически, все лечение заключается в одном подходе: не пускать нефтегазовые деньги в экономику.
Ведь если начать на нефтяные налоги раздувать бюджет, увеличивать долю госсектора, то рабочие места в стране будет в основном предоставлять государство.
И все это будет сдобрено хорошей порцией пособий, пенсий и прочей соцнагрузкой, которая финансируется напрямую из нефтяных налогов.
В такой ситуации получается следующее: большая часть социальных выплат от государства финансируется не от налогов с зарплат, прибыли бизнеса и НДС, а именно от продажи нефти.
Одновременно с этим государство еще и предоставляет огромное количество рабочих мест в госсекторе, который в свою очередь также финансируется из бюджета.
А налоги с зарплаты госслужащих по факту не имеют смысла. Потому что они получают свою зарплату полностью из бюджета и просто своими налогами возвращают в него часть денег обратно.
Получается, что вся экономика страны зависит от налогов на нефть. То есть от ее цены и объемов продажи. Как только на нефтяном рынке начинаются проблемы, то в стране сразу начинается социальный кризис.
В здоровой экономике большая часть доходов бюджета должна формироваться именно из налогов работников, бизнеса и НДС.
Кстати говоря, когда в РФ многие рассуждают о том, что правительство тратит их налоги как-то неправильно, то стоит понимать, что в РФ бюджет по большей части финансируется с налогов от продажи нефти и еще ряда деривативов от нее. А налоги с трудящихся не являются определяющей силой и имеют значение только для региональных бюджетов.
Итак, чтобы в экономике большая часть доходов бюджета формировалась из «правильных» налогов, нужно иметь обрабатывающую промышленность, которая была бы конкурентоспособной на мировом рынке.
Почему нужно именно экспортировать? Потому что пока вы это не начнете делать, то и местный рынок у вас будет крошечный. Просто некому будет продавать, потому что ни у кого нет денег (если вы не пускаете в экономику деньги от продажи нефти).
Да и создавать высокотехнологичные товары с большой добавленной стоимостью можно только в том случае, если у вас огромный рынок сбыта (весь мир). За счет этого можно размазать стоимость научных исследований на миллионы копий проданных товаров, а не на тысячи.
Кроме этого, важно не создавать в экономике слишком много бюджетных рабочих мест. Ведь каждое рабочее место, созданное государством, забирает работника из бизнеса, а значит и налоги с его зарплаты.
Резюме: главная задача в борьбе с ресурсным проклятием – это не понижать конкуренцию внутри экономики. Держать минимальное количество рабочих мест в госсекторе, не создавать госкорпораций-монополистов.
Стимулировать предпринимателей налоговой системой создавать бизнес в обрабатывающей промышленности, ориентированный в первую очередь на экспорт. Соответственно, большое число рабочих мест будет создаваться именно в промышленности, а не в сфере услуг внутреннего рынка.
Помните примеры из 90-ых, когда инженеры шли в торгаши, потому что это выгоднее? Грамотная экономическая политика должна предотвращать подобные ситуации.
Тогда большие доходы в стране можно получить только с помощью развития образования и навыков. Ведь чтобы иметь внешние рынки сбыта, нужно делать свое дело лучше всех в мире.
Таким образом, в стране сами растут конкуренция, образование и инвестиции.
В следующем посте расскажу о том, на что можно тратить огромные налоги от продажи нефти.
Как лечить голландскую болезнь? Часть 2
Чтобы вынуждать работников и бизнес конкурировать на мировой арене, вместо работы в госсекторе и сфере услуг, необходима так называемая «стерилизация» нефтяных доходов.
Что она из себя представляет?
Для начала государство должно установить достаточно высокие налоги с прибыли от продажи нефти и газа. Таким образом, чтобы нефтегазовый бизнес не был прибыльнее иных видов деятельности (обрабатывающей промышленности) и не перетягивал на себя инвестиции и рабочую силу из других отраслей экономики, пользуясь своим неконкурентным преимуществом из-за высоких прибылей от продажи нефти.
Дальше собранные налоги от продажи нефти и газа не следует направлять на прямые траты бюджета. Например, социальные выплаты, расходы на армию, полицию и так далее. Иначе курс национальной валюты будет слишком высоким и местные производители станут неконкурентными, как на мировой арене, так и на внутреннем рынке.
Получаемую иностранную валюту от продажи «углеводородицы» необходимо откладывать в фонд и не обменивать ее на местную валюту (как раз, чтобы не завышать ее курс). Это откладывание называют «стерилизацией».
Теперь самое интересное: на что же стоит тратить средства из этого фонда?
Тут можно выделить несколько приоритетов:
1. Технологии. Покупка патентов, высокотехнологичного оборудования, найм зарубежных специалистов с большим опытом, отправку граждан на обучение за границей с условием возвращения. Этот вариант является идеальным, поскольку нефть обменивается на технологии. Таким образом научное отставание страны нивелируется как раз таки за счет продажи нефти. При этом нефтяные доходы не попадают в экономику страны. Вместо них приходят технологии, которые нельзя «тупо проесть»: с ними нужно что-то делать.
2. Инфраструктура. Автомобильные и ЖД дороги, мосты, транспортные развязки, газовые трубопроводы, линии электропередач, канализация в городах с расчетом на предприятия.
Промышленность невозможно развивать без инфраструктуры. Если товары и сырье двигаются медленно, появляются перебои в подаче электричества и газа, то промышленность не сможет быть конкурентной на мировой арене.
Сам же по себе вариант вложений в инфраструктуру уже менее интересный, чем в технологии. Поскольку он загоняет нефтедоллары в экономику страны. С другой стороны, при правильной организации процесса деньги, которые текут в создание инфраструктуры, могут также развивать промышленность, если приоритет при строительстве будет
отдаваться местным производителям. Начиная от материалов: бетон, песок, битум и заканчивая технологиями и закупкой проектов у собственных бюро (их развитию как раз таки поможет пункт 1).
Постоянный спрос государства на строительство инфраструктуры стимулирует создание целых отраслей промышленности в стране.
Многие считают, что инфраструктуру и строительство нельзя экспортировать. На самом деле это не так. Еще в 19-20 веке немцам удалось сделать из своей «инфраструктуры» экспортируемый товар. Их технологический уровень достиг таких высот, что вся Европа заказывала в немецких конструкторских бюро проекты мостов, дворцов, зданий. И не только проекты.
Многие особо сложные детали этих проектов производились именно в Германии, поскольку на местах постройки их было просто невозможно изготовить из-за отставания в технологиях и образовании рабочих.
Здесь же можно посмотреть на пример Китая. Правительство вкачало огромные ресурсы на строительство инфраструктуры, чтобы помочь своей промышленности. В итоге огромный спрос развил в Китае новые индустрии, связанные со строительством и проектированием.
Когда китайцы выстроили у себя все, что было можно, они перешли в соседние страны юго-восточной Азии. И стали уже там строить аэропорты, вокзалы, получая за это валюту. Тем самым они смогли «экспортировать» свою инфраструктуру.
Как лечить голландскую болезнь? Часть 3
Третьей важной составляющей, которая скрепляет предыдущие две (поддержание конкуренции в экономике и стерилизацию нефтегазовых доходов), является налоговая система.
Во второй половине 20 века в Южной Корее придумали крайне эффективную с точки зрения развития своей обрабатывающей промышленности налоговую систему.
Все компании, которые занимались экспортом своих товаров за рубеж, а не только продажей на внутренний рынок, получали огромные налоговые преференции, вплоть до полной отмены налога на прибыль.
Это конечно не касалось компаний, которые работают в первичном секторе и просто добывают нефть, газ, лес, металлы и продают их. Это касалось только компаний из обрабатывающего сектора.
Если мы вернемся к предыдущим двум рецептам борьбы с голландской болезнью, то можно заметить, как налоговая система их дополняет.
Приоритет экспортеров из обрабатывающей промышленности повышает конкуренцию в экономике, поскольку больше зарабатывать можно только конкурируя за рынки сбыта со всем остальным миром, значит потенциально создавая лучший товар или услугу во всем мире на данный момент. А недостающие налоги можно компенсировать из фонда, в который поступают «стерилизованные» нефтегазовые доходы.
Налоговая политика а также уровень административных барьеров имеют решающее значение для развития любой экономики.
Несколько стимулирующих действий со стороны правительства по снижению налогов, сокращению числа проверок, упрощению импортно-экспортных операций могут разогнать или даже создать с нуля целые отрасли промышленности в стране и привлечь в них огромные инвестиции из-за потенциальной выгоды.
И точно так же нелепые и безалаберные решения в налоговой политике могут полностью разрушить целые сектора экономики государства, поскольку сделают работу в них бессмысленной при созданных административных ограничениях.
Варианты развития инфраструктуры
Помимо транспортной сети можно развивать также и национальные парки и места отдыха.
Туризм сам по себе тоже неплохой вариант «экспортного товара». Туристы привозят в вашу страну валюту, которую потом можно обменивать на полезные товары в торговле с другими странами. А сама сфера туризма создает большое количество рабочих мест, а значит и налоговых поступлений.
Допустим, Словения - очень маленькая страна, которая входила в состав Югославии.
Как собственно и во всей Югославии, там особо ничего нет в плане промышленности или технологий. И даже самих людей мало. Всего 2 млн жителей.
Основной статьей доходов там является туризм. По ощущению, в сезон эти 2 млн человек превращаются в 6 млн.
Но как стране удалось привлекать такое огромное число туристов?
Помимо чисто природных обстоятельств:
— крайне удачное географическое положение (страна находится между Италией, Австрией и Венгрией и получает оттуда туристов),
— природное разнообразие (в стране размером с Рязанскую область есть морское побережье, множество гор, крупные пресные озера, огромные карстовые пещеры и еще много чего - визуально оценить можно в официальном инстаграм-аккаунте страны),
есть еще один крайне важный момент: они безумно вкладываются в туристическую инфраструктуру.
Во всех туристических буклетах постоянно подчеркивается наличие 10 000 километров маркированных троп. Соотнесите это с размером страны.
Что значит маркированная тропа?
Это не просто метки на деревьях и скалах с указанием куда идти. Учитывая гористую местность, это означает наличие огромного количества ступеней, выдолбленных в скалах. Миллионы ступенек. В случае, если грунты вязкие, то ступени делают из камней и укрепляют арматурой. Помимо этого проложены сотни километров так называемых феррат. Многие из которых идут по отвесным скалам.
На тропах часто встречаются деревянные мостики через ручейки, оборудованные видовые площадки и даже деревянные башни или домики на дереве, если обозревать нужно сверху то, что находится у вас под ногами.
Часть троп и вовсе представляет из себя километры приделанных к скалам деревянных дорожек-мостиков.
И самое важное, что ко всем этим достопримечательностям ведут скоростные автострады, либо высококачественные двух-трехполосные серпантины.
Строительство всего этого стоило сотни миллионов евро, и десятки требуются на ежегодное поддержание всей инфраструктуры в должном виде.
Так что туризм тоже может стать крупной «статьей экспорта», и даже может быть довольно высокотехнологичным, поскольку требует возведения множества разнообразных инженерных сооружений. Опыт при их создании и уникальные технологические решения также можно в дальнейшем экспортировать.