Друзья, в этот раз, рассказ присланный некой Ксю. Это еще и продолжение про девочку, ну ту, у которой родители странненькие.
Ну, кто тут самый терпеливый ждал-ждал-ждал и дождался!!?
Ответы на все вопросы:
***
Однажды папа Субмарины - Женерал или попросту Женя, проводил очередную и затяжную съёмку "Курьи ноги", реквизита оставались целые ароматные горы, некоторые даже с мясом… но эт неважно для детей. А именно дети в лице Сумариночки, или как ласково называл её папа - Сумочки, увлеклись курячьими игрищами. Когда ей надоело складывать из косточек слово жопа и трансцендентальность), она стала играть в "собачку" - зарывать кости и в кустах. В тех же самых кустах, прямо под сочным листиком проживало семейство жуков, черных и гладких, с точкой на спинке и упругими крылышкам, из увлечения жуков преобладали катания шариков и закатывание последних в недоступные места под кустами. Конкретно это жучье семейство еще и обладало редким даром – естественными выделениями с ядовитыми свойствами оных (ядовитая слюна то бишь).
И вот когда наша девуля, увлёкшись ролью пёсика отправила искать свою сладкую косточку в кустах, она сослепу сдуру случайно раздавила двоюродную бабку главы насекомой семьи....
Месть последовала незамедлительно. Сумарина была трижды укушена в запястье и единожды в правое полупопие, в момент присаживания на него с целью хорошенько рассмотреть укушенную руку и вволю поплакать.
Вернулась обрёванная девочка домой, а там её уже встречает взволнованная и одновременно сердитая родня. В руках родни ремень, конфетка и сползающие с пуза по причине отсутствия ремня штаны. Родня завыла, запела, запричитала и заорала так, что получилось что-то вроде "деточка, что ты плачешь, свoлoчь такая, все глаза просмотрели, золотце ненаглядное, дай обниму и всыплю ремня, а в углу будешь стоять до второго пришествия, держи, доченька, конфеточки, глаза б мои тебя не видели". Хотела Сумочка зареветь в голос и запищать одновременно, но из кривого рта вырвалось только "ы", "ооо"и "ффф" друг за другом. Заткнулась наша деточка, глазки вытаращила. И родня глазки вытаращила на деточку. Смолкли все. Набрала Сума воздуха побольше, зажмурилась и каааак..."ыооофффыыыыы!!!"
В это время правая рука девочки совершила пару оборотов как при упражнении "мельница" и отвесила оплеуху родственнику в сползающих штанах. Левая же рука коварно подобралась к тётке в бигудяшках и ущипнула ту за лиловый нос. Нос удивился и сильно побелел.
К счастью, эти: тетка с лиловым носом в белых пятнах и мужчина с недостаточным весом для имеющихся штанов на самом деле не являлись Сумочкиными родственниками, а были приглашены на подмогу. Точнее родственниками они являлись, но не "ейными"(патамушта правильно: "еёными"), а соседям с 8 этажа в семиэтажном доме, где проживала Сума. Их было не только не жаль, но стыдно тоже не было.
Сумина мама прозорливо выдала дитю шоколадку из заднего кармана и отправила её спать. На следующий вторник на 6-15 она записала дочь к врачу.
Так как известная маман поликлиника была далеко, аж в районном центре где-то под Люксембургом, то единственно верным решением было записать дочурку на прием к ветеринару, который принимал в маленьком кабинете в соседнем подъезде.
Тем более по счастливому стечению обстоятельств, у того самого ветеринара был друг-орнитолог, а у кусачих жуков были крылышки.
Первым дело мамане было выдано указание принести на прием образец жучьего организма или даже целиковый экземпляр любой степени жизнеспособности.
Далее было сказано захватить триста рублёв на анестезийные мероприятия и тыщу за консультацию (по пятихаточке каждому).
Третьим условием было испечь бисквитный тыквенный торт с крЭмом для неуточненных целей.
Из всего перечисленного маман с лёгкостью справилась только с доставкой жука ветеринару. Бисквитный торт не задался по причине отсутствия у маман кулинарных способностей, поэтому на стол ветеринара легли россыпью тыква, яйца и пакет муки. С пятихатачками тоже не задалось, ибо папА хоть и был художественной направленности, но скорость рисования имел улиточную, а вниманием вообще не отличался. Две мятые бумажонки с цуферками 5 и два раза 0 не впечатлили внезапно погрустневшего от вида тыквы ветеринара. Зато жук был извлечён пинцетом из кучи навозных шариков, очищен пемолюксом и торжественно преподнесен дохтуру в коробочке из-под мятного печенья. Дабы сгладить впечатление от неудавшегося торта, маман фломастером нарисовала на коробочке смайлик и приписала "целую".
Дохтур не просто погрустнел, а и вовсе расстроился и хотел было уже отменить консультацию, как вдруг увидел его - жука!
Безразлично откинув и предварительно хорошенько смяв коробку с ненавистным мятным печеньем, напрочь проигнорировав "целую", он и так видел, что жук был цел и шевелил усишками.
Жучара мало того, что отличался исполинским размером, но к восторгу ветеринара Михалыча ещё и имел зубы. Зубы! Сродни человеческим, вот только поменьше и через одного.
Сказав маман, чтоб приходила через час, а лучше через неделю, Михалыч с жуком уединились в лаборатории.
Дохтур шумно откупорил пузырёк со спиртом и наполнил до краев пробирку и колбу плоскодонную. Жук достал из несессера салфеточку и со вздохом повязал ее под подбородком (где у жука подбородок не знаю, но он должен быть!) "Ну-с, - сказал ветеринар, улыбаясь, - давайте знакомиться. Рудольф Михалыч. А как величать Вас, любезный?" Жук, прищурив правый верхний глаз, произнес:"Олег. Просто Олег. Но если хотите, то пусть буду Игнатом. Хотя, как понимаете, я Игнатом быть не хочу. Однако, готов денёк потерпеть".
Сказал это Олег-Игнат и опрокинул вопреки ожидания дохтура, колбу. Опрокинул не в себя, а просто смахнул со стола. Случайно. Дохтур обязательно бы поймал её налёту, в последний миг ничком рухнув на грязный, закиданный БэУшным пластырем и измазанный йодной сеточкой пол, но именно в эту секунду он нюхал Олега. Такая у него была странная тактика выпивания. Сначала занюхать, потом выпить.
В общем, колба рухнула и разбилась. Михалыч пережил сердечный приступ и сразу после пережитого отключился в глубоком обмороке.
Очнувшись в своем кабинете, он увидел маман и её дочь Суму, с тарелкой кривых самолепных крендельков и удивился.
- А чё вы удивляетесь, спросила маман, - сами ж сказали явиться во вторник.
Михалыч побледнел и оглядел кабинет. От Олежки не осталось ни нессесера, ни салфетки...