Очень много добрых и интересных историй начинается утром, с первыми лучами солнца и с последними уже еле слышными вздохами уходящей тёмной ночи. Я встал непривычно рано, на часах было половина седьмого, а на дворе две тысячи двадцатый год. Выхожу на балкон, четвёртый этаж, смотрю в безмятежную даль, но вижу лишь противоположный ещё спящий дом, и ёлку с парой тополей и берёз посреди двора, окружённого со всех сторон всё теми же серыми, невзрачными домами, пытаюсь радоваться новому дню, похлёбывая кофе и похрустывая печеньками. Открываю окно, впускаю немного свежего, бодрящего воздуха внутрь, зеваю, вдыхаю и выдыхаю – проснулся полностью. Внизу звуки то ли скрежета, то ли скрипа раздаются. Кто ж это там такой шумит в столь ранний час? Ааа, это ведь Кузьмич и его метла. Дед размахивает ею туда-сюда у подъезда, подметает и убирает остатки прошедшей осени, которые сейчас повсюду разбросаны, во всех дворах и на всех улицах. «Здорово Кузьмич!» - шёпотом, но всё же кричу я ему, не боясь при этом разбудить кого-нибудь. Он машет мне в ответ, улыбается и продолжает дальше собирать в кучки листья с ветками, сопровождая своё занятие музыкой, которую так мелодично играют прутья самодельной метлы. Интересный дедушка, добрый, хороший. Говорят, какого человека первого с утра увидишь, таким и день твой будет!
Семёнова Виктора Кузьмича в нашем доме знают все, да и в соседних домах о нём немало слышали и часто его видели, двор-то этот как-никак один на шесть пятиэтажек. Слишком много и не нужно знать об этом дедушке, достаточно того, что ему пошёл восьмой десяток лет, живёт со своей женой, бабкой Тоней в двухкомнатной квартирке (этажом ниже моей), всю жизнь работал инженером на кирпичном заводе, бабка его работала воспитательницей в детском саду, есть у них двое детей, мальчики, которые сейчас уже стали большими дядьками, но для Кузьмича и Тони они всё ещё малыши, переехали куда-то очень далеко и также очень редко приезжают сюда в гости. Пожилая пара живёт здесь, как принято говорить в таких случаях, с незапамятных времён, может даже когда-то тогда Кузьмич на своём ГАЗ-51 кирпичи для этих домов возил и строить их помогал. Это было тогда, сейчас машины нет уже, дома стоят крепкие, в кирпичах не нуждающиеся, а дед с бабкой давно уже на пенсии. Вроде как заслуженный отдых, но дядя Витя и не думал изо дня в день спокойно покачиваться в кресле и тыкать по кнопкам пульта от телевизора. Он вообще редко бывал в квартире, всё на улице да на улице, покушать только заходил и поспать чуть-чуть, тётя Тоня часами сидела одна на кровати, что-то вязала, что-то мастерила, что-то готовила, книжки читала, изредка выходила вместе с мужем во двор, воздухом подышать, ножки уже слабенькие, болят сильно, вот и приходится дома сидеть и ждать своего деда. А тот весь в работе, как в былую молодость. И ведь никто его не просил ничего делать, силы свои тратить, здоровье, вероятно, подрывать, другими словами, трудиться, причём не только во благо себе, а в большей степени, для радости и благополучия других, то есть нас, то есть соседей. Что же он делал такого?
Наш дед Кузьмич, а иначе и не скажешь, за столько времени он давно уже стал родным и своим, так вот, наш дед Кузьмич как только навсегда распрощался с кирпичным заводом дворником заделался, смастерил себе метлу, совок большой сделал, пакетов в магазине понакупал. Осень наступает, листья с деревьев разбросает по земле и смеётся над дедушкой, который каждый день пытается от этих листьев на дорожках и тропках избавиться, метёт и улыбается в ответ неряшливым сентябрям с октябрями. Утром подметает, вечером подметает, ночью даже иногда выходит с метлой на улицу и ветки собирает, в контейнеры мусорные уносит. Прохожие здороваются с ним, разговаривают, бабки на скамейках о чём-то спрашивают его, он и с ними парой слов обмолвится. Просто мести ему оказалось мало, он взялся за весь двор основательно и обеими руками. Лавочки делал, забивал, красил, ремонтировал. Потом сидел на них, беседовал то с дяденьками какими-то, то с тётеньками, соседи, видимо, день не задался, беда в личной жизни какая-нибудь у них, а они-то знают, что дедушка выслушает, подскажет что-нибудь ладное, успокоит, по голове погладит. Эту лавочки даже называть стали «беседкой Кузьмича», так хорошо на ней было сидеть, так приятно с ним здесь можно было поговорить.
В тысяча девятьсот-каком-то давнем году дядя Витя притащил из лесу, а может и из другого места небольшую ель, с корнем, пушистую, ходил с ней по двору, то там потопчется, то тут постоит, в итоге в самом центре, между шестью пятиэтажками вырыл яму и посадил красавицу. Ухаживал всячески за ней, соседним тополям и берёзкам тоже внимание уделял. К нашему времени зелёная выросла, стала шире и ещё пушистее. К новогодним праздникам Кузьмич вместе с бабой Тоней и с местной детворой наряжали ёлку, игрушки вешали, мишурой обматывали, коробочки всякие привязывали, а на макушку красивую красную звёздочку надевали. Вот загляденье-то было, всем двором ребятишки со своими родителями хороводы кружили вокруг неё, дедушка с бабушкой тоже от них не отставали, в снежки играли, песни распевали, Новый Год встречали рядом с ней, весело было, здорово. Символом двора стала ёлка Кузьмича. Чуть ли не со всего района на неё посмотреть приходили и порадоваться белоснежной зиме и праздникам. А старику со старушкой приятно, родные дети-то раз в пару лет приезжают, а тут вон сколько детей вокруг, и все они деда с бабкой любят, не только дети, взрослые с почтением относятся к ним, в гости к себе приглашают, о здоровье справляются, помогают, если что нужно.
Кузьмич и велик подчинит Стёпке или Ваньке, поможет дяде Мише в москвиче покопаться, качели отремонтирует, шкаф соберёт, табуретку вырубит, косу возьмёт, наточит, и пойдёт во двор направо и налево траву косить, скосит, траву соберёт, в москвич погрузит, и увезёт Мишка сено бабкам каким-нибудь, у которых козы есть или ещё кто. А зимой, когда снега навалом и пурга день через день, дедушка не расстаётся с лопатой, тропинки чистит, машины даже выкапывает иногда, когда тропинки все чистые уже, Антонина кричит ему с балкона, мол, айда заходи, согрейся, чаю выпей, а он отмахивается от неё, мол, да подожди ты, старая, вон у подъездов всё засыпано, сейчас уберу и поднимусь. Полчаса его нет, час уже прошёл, Тоня опять на балкон, смотрит, а Кузьмич с детьми снеговика лепит, да большого такого, высотой чуть ли не с ёлку, но поменьше, конечно. Улыбается бабка: «Ну ребёнок же, ей богу!». Песочек подсыплет на обледенелую дорожку или ломом засечки сделает на льду, санки у Петьки погнулись, так дедушка выпрямит и к тому же покатает Петьку на его радость. Да всех, кто хочет прокатит, да с ветерком, да с горочки, да и вытряхнет потом метёлочкой от снега с ног до головы.
Стоит ли писать о том, что наш двор, а точнее двор Кузьмича – это самый чистый, прилежный и аккуратный, а ещё и зелёный двор в районе, а может и во всём городе. И ведь никто не мусорит, ну а если случайно пакетик какой-нибудь или ещё что обронили, то дед Витя приберёт, подметёт и никакого плохого слова не скажет, потому что, ну зачем, словом же мусор не возьмёшь и не выкинешь в контейнер, а в следующий раз этот дядька или тётка или же мальчик какой-нибудь сам свой пакетик подберёт, по крайней мере, Кузьмич в это верит, и так оно и будет. Если раньше символом двора была зелёная ёлка, то сейчас им стал Семёнов Виктор Кузьмич, добрый и приятный в общении дедушка, наш дедушка, наш Кузьмич.
Раннее осеннее утро. Я как обычно выхожу на балкон пить кофе, открываю окно, смотрю вниз, а там никого, точнее там нет того, с кем мы обычно хоть и по разные стороны дома и улицы встречаем холодные или же тёплые начала дней. Не было видно деда Витю, следовательно, не было слышно таких привычных и ставших уже приятными звуков метлы. Кузьмич захворал, сильно захворал, даже с пастели с трудом встаёт. Три дня уже болеет, мы его проведываем, лекарства покупаем, фрукты приносим. Вроде как на поправку начал идти, на балкон уже выходит, на двор смотрит, а тот-то в одиночестве остался, один против неряшливого октября. Запустился совсем, весь в листьях опавших и в ветках. Как-то опять-таки в один из прохладных ни свет ни заря утренних часов дедушка Кузьмич медленными шагами вышел на свой балкон с кружечкой чаю с чабрецом, открыл окошко, чтобы освежиться, но чуть-чуть, а то и не выздороветь так. Отпил глоток чаю, смотрит вниз со своего третьего этажа и видит метлу свою, что лежит прямо на дорожке у подъезда, из которого кто-то выходит. Этот кто-то берёт в руки метлу и начинает размахивать ею вправо и влево, подметая всё, что попадётся на тропинке. На лице дедушки появляется улыбка, и он кричит, только тихо, но чтобы и слышно было: «Здорово, Ринатка!». А я в ответ ему улыбаюсь и машу его же метлой. Позже и другие из своих квартир выбрались, начали все вместе двор прибирать, на радость ему самому, то есть двору, ну и на радость деду Кузьмичу, который в это раннее утро смотрел на нас сверху, и наверное, думал, что день сегодня будет очень и очень хорошим...
2020 © Ринат Салимов