Покушение на командора
Владимир Селезнёв в сопровождении приставленного гида непринуждённо и развязно спускался бесшумными мраморными ступенями вниз к белой сверкающей арене огромного амфитеатра. Внизу собрался почти весь экипаж землян вместе с третьемирянцами. Владимир не видел только Томми Ло, Сержио Монтану и механика Болтона. Посредством отличной акустики до отточенного солдатского слуха доносились неясные обрывки заумных фраз.
Вдруг в глазах рядового потемнело. Зал ушёл из-под ног. Перед глазами вместо белоснежной сцены закружилась непонятная жёлтая песочная рябь древнего Колизея.
– Томми, помоги мне отнести раненного Алидо! – будто через стену донеслась чья-то просьба до сознания Селезнёва.
Володя не обратил внимания на незнакомое имя Алидо, но имя Томми его всколыхнуло. Хотя Селезнёв и недолюбливал заумного историшку, но иногда Томми Ло выдавал настолько интересные перлы и замысловатые рассказы, что благодарные слушатели готовы были терпеть его увлекательную болтовню часами напролёт. Селезнёв также относился к таким слушателям. «Вдруг что-то приключилось у Ло?» – мелькнула прозорливая искра в голове Владимира. В следующий момент он оступился, и если бы не сильная рука Доила, то падение с крутой высоты по ступенькам могло грозить рядовому серьёзными увечьями.
– Что с тобой происходит, Владимир? – доносился издалека знакомый голос лейтенанта Павленко.
Селезнёв немного приходил в себя, дожидаясь, когда у него проясниться сознание и вернётся нормальное зрение и слух.
– Не могу объяснить, Ниночка! – серьёзно начал Владимир, – Но у меня только что было видение. С Томми Ло что-то не так. Он помогает кому-то нести раненого Алидо.
Теперь было видно, как напрягся Даоли. Сузив глаза и непроизвольно приложив руку ко лбу, он словно пытался что-то прочесть.
– Действительно, Алидо был ранен, но Иолад и Томми помогли ему своевременно. Всё под контролем. Не стоит беспокоиться! – доводил окружающим информацию Даоли.
– Флеш, Шторм, Холтон! А ну-ка, быстренько разберитесь, что там приключилось с Томми Ло! – командовал Иван Сергеенко, – Я опасаюсь, чтобы сержант Монтана чего-нибудь опять не выкинул эдакого.
Земляне удалились исполнять приказание командора в сопровождении нескольких провожатых из Третьего Мира.
– Володя, поздравляю тебя с первым опытом случайной проскопии! – любезно приветствовала рядового Натали Сьюме, – Теперь ты мой пациент, будем развивать столь редкий дар у тебя.
– Какой-какой Проскофьи? – не понял Селезнёв.
– Не Проскофьи, а проскопии! – вежливо поправил Доил своего подшефного, – Проскопия – это дар предвидения, которым обладает далеко не каждый человек или гуманоид.
– И что теперь мне прикажете делать? – не понимал Володя.
– Пока ничего! – уверенно заявила Сьюме, – Случайная проскопия наименее поддаётся объяснению. Проистекает в самые непредсказуемые моменты, как ты уже, наверное, понял. Она неконтролируема, далеко не всегда даже запоминается людьми и, тем более, практически никогда не фиксируется официально. Такие случаи трудно систематизируются. Но попробую немного поработать над тобою, чтобы перевести это явление из разряда случайных в разряд преднамеренных проскопий, контролируемых твоим сознанием. Не возражаешь, Володя?
– Да с тобою Натали… с удовольствием попрактикуюсь столько, сколько нужно, – разволновался Селезнёв, находясь под пристальным взглядом Сьюме, – Но почему именно сейчас? Почему раньше не было у меня дара предвидения?
– Понимаешь ли, Владимир, у наших предков органы чувств были развиты лучше, чем у современного человека, – пыталась Натали объяснить азы проскопии для новичка, – мы лишились всего этого по той же причине, по которой теперь, садясь во флар или кибермобиль, мы не надеваем защитные очки и шлем. Мы перестали в них нуждаться. Таким же образом у нас исчезло и психологическое чутьё. В нём просто пропала практическая необходимость. Всё это заменилось техническими новинками, как следствие прогресса. Что толку от того, что на работе вы почувствуете, что с Вашей женой что-то случилось, если вам всё равно сообщат об этом по телефону? И сверхчувствительность атрофировалась так же как и наши хвосты и волосяной покров. И лишь в самых экстремальных случаях пробуждается система подсознательной сигнализации, причём, в необъяснимых формах, называемых предвидением.
– А ты уверена, что у меня и во второй и в третий раз получится увидеть нечто необычное? – мучили Владимира сомнения.
– И второй, и третий, и четвёртый раз. Всё непременно у тебя получится! – уверяла Натали, подбадривая коллегу, – Необходимо, только лишь, чтобы ты, Владимир, следовал моим некоторым элементарным советам и, уверена, что у тебя всё будет хорошо.
– Какого рода твои советы? – интересовался Селезнёв.
– Например, чтобы повторно войти в состояние проскопии, необходимо попытаться воспроизвести в памяти предыдущую картину предвидения. Может получиться!
– Интересно попробовать! – заявил Селезнёв, разваливаясь в мягком квадрате белого кресла и закрывая глаза, – Вижу большую арену Колизея…представляю Томми Ло…наблюдаю как…
Неожиданно по телу Владимира прокатилась энергетическая волна, увлекающая его за собой. В глазах потемнело. Тело стало неощутимо лёгким. Перед глазами закружилась жёлтая песочная рябь древнего Колизея. Какие-то странные фигуры мельтешили на обширной арене.
– Томми, помоги мне отнести раненного Алидо! Как дежавю, раздавались в мозгу Селезнёва уже знакомые слова.
В следующее мгновение Владимир словно взмыл над ареной, охватывая взглядом жёлтый песок Колизея. Он увидел чёрное окровавленное тело, неподвижно лежащее на земле, копошащихся возле раненного третьемирянца Иолада и Томми Ло. Постепенно в поле его зрения попал Сержио Монтана, сидящий около заграждения арены. Секунда – и Владимир стоял рядом с товарищем, разглядывая его загадочную улыбку и серые, полные слёз глаза. Селезнёв никогда не видел, чтобы Монтана плакал. Мгновение – и Владимир очутился на «Звёздном Страннике» в момент разговора сержанта и полковника. Миг – и Селезнёв присутствует при заговоре Агапотти, Филиппа Грейса и споков. Момент – и стало ясно, что полковник Грейс предатель и направляет космических пиратов на завладение ксилитом. Вспышка – и Селезнёв увидел искажённое от ярости лицо своего начальника, который стреляет из бластера в капитана Сергеенко.
Яркий свет белоснежной арены больно ударил Владимира по глазам, когда он попытался их быстро раскрыть. Он зажмурился от рези и боли.
– Не торопись, не спеши! – подсказывал и одновременно успокаивал бархатный голос Натали Сьюме, – Глаза несколько минут будут резать и покалывать. Это обычное явление проскопии. Чем дольше находишься в этом состоянии, тем длительнее процесс адаптации к дневному свету. Со временем ты к этому сможешь привыкнуть. Что ты наблюдал на этот раз?
Володя сидел с закрытыми глазами. По его лицу струился холодный пот. Зубы выплясывали смешную дробь, не предоставляя возможности произнести хотя бы слово. Все вокруг замолчали, прислушиваясь к словам Селезнёва.
– Грейс…предатель… – тряся синими от холода губами, еле прошептал Владимир, - он сливает информацию пиратам о нас.
И хоть эти слова были сказаны очень тихо и слабо рядовым Селезнёвым, но в кромешной тишине амфитеатра они прозвучали, как взрыв атомной бомбы.
– Что за бред ты несёшь? – спохватился ошарашенный Филипп Грейс, привставая с кресла, - Что ты себе позволяешь?
– Расскажи, пожалуйста, о своём видении, Володенька! – ласково попросила Сьюме, не обращая внимания на гнев и упрёки полковника, – Постарайся вспомнить всё поподробнее и в деталях.
– Джордж Агапотти, Филипп Грейс и Мрад вступили в сговор, чтобы завладеть монополией на ксилит, – трясущимся голосом лепетал рядовой Селезнёв, с трудом выдавливая из себя каждое слово, – Полковник постоянно наводит споков на наш след. Грейс – предатель! Будьте осторожны! Грейс – предатель!
Услышав имя своего босса, Ганлоу насторожился. У Андерса тоже были кое-какие сомнения и догадки насчёт чистоплотности Джорджа Агапотти, но выяснение своих подозрений он отложил до возвращения на Землю после экспедиции.
Бросив взгляд на полковника, Ганлоу понял, что Селезнёв говорит чистую правду. На лице Филиппа угадывалась паника. Его глазки испугано бегали из стороны в сторону, тщётно пытаясь найти хоть какое-то спасение. В другой раз старый лис Грейс, возможно, и глазом не повёл бы на какие-то предвидения или предсказания своего подопечного. Догадки догадками, как это уже случилось, когда он ловко вывел из себя Монтану, и тот ударил Павлова, но командор так никакого серьёзного обвинения и не смог предъявить Филиппу Грейсу. А полковник, умело воспользовавшись данной ситуацией, попытался организовать спокам великолепную повторную возможность захватить драгоценный ксилит. К сожалению пиратов, эта попытка в очередной раз оказалась неудачной. Но здесь, на Любви, сейчас творились из ряда вон выходящие события. Факт, что Селезнёв или Сьюме могут распознавать мысли адекватно, легко можно было поставить под сомнение и оспорить. Но то, что для местных гуманоидов телепатия является обыденным средством общения между собой, предстало бесспорным и доказанным фактом. Это и смущало бывалого вояку. Он в растерянности думал, куда бы запрятать свои грязные мыслишки, но острые небесно-голубые глаза местных «ангелочков» безжалостно впились в него пытливыми взглядами, сканируя его память, мозг и распутные бесстыжие помыслы.
Доведенный до исступления и отчаяния, Филипп Грейс не нашёл ничего более подходящего, чем воспользоваться старой промозглой истиной: лучшая оборона – это нападение. Полковник решил не размениваться по мелочам и сразу обезглавить экипаж, совершив наглое и коварное покушение на командора.
– Я отказываюсь верить в россказни этого солдата! Это саботаж! Он находится под гипнозом споков и хочет нас поссорить! – брызгая слюной, неистово кричал Грейс, подскакивая и выходя на исходную позицию для атаки на Сергеенко, – Командор, позвольте я его возьму под арест до полного выяснения обстоятельств дела! Это не проскопия, а просто гипноз споков.
С этими словами Филипп спокойно достал бластер, тряся им в воздухе и сердито глядя на Селезнёва. Последние слова внесли некоторое смятение и сомнения в головы землян. Медленно двигаясь по направлению к Владимиру, полковник также неизбежно приближался к Ивану Петровичу, стараясь удерживать его по правую руку от себя для удобства выстрела и попадания.
Тем не менее, Грейс краем глаза уловил быстрое перемещение Андерса Ганлоу по направлению к себе и Нины Павленко по отношению к Сергеенко. Медлить было нельзя. Грейс опустил бластер на уровень глаз, чтобы прицелиться в командора. Филипп видел, как изумлённо поднялись брови у Ивана Петровича. «Не ждал такого конца, Иван?» – ехидно думал полковник, ловя в прицеле грудь капитана звездолёта. Он видел бег Павленко и чувствовал приближение Андерса. В кольце видоискателя бластера на него бесстрашно и презрительно смотрели глаза командора. «Только бы успеть!», – была последняя мысль Грейса перед предательским выстрелом. И он успел.
Выстрел. Вспышка бластера озарила зал. Тихое шипение сгустка плазмы, несущего смерть. Вскрик. Попал. Нет. Женский вскрик. Удар. Темнота. Грейс упал без памяти, вырубленный мощнейшим ударом Андерса Ганлоу.
Андерс летел, как стрела, чувствуя негативные вибрации, исходящие от полковника. Ганлоу уже догадывался о его пагубных намерениях. Наблюдая перемещения Андерса, Павленко рванулась к своему начальнику, думая прекратить возможную ссору или драку. Всё что происходило позже, Нина видела, словно в замедленном кинофильме. Грейс выкинул руку вперёд, безжалостно целясь в Сергеенко. Искажённое от злости лицо полковника не оставляло никаких сомнений в его предательских намерениях убить капитана «Звёздного Странника». Она видела отчаянный великолепный прыжок Ганлоу, переходящий в атаку против человека с бластером в руке.
«Прыжок!?» – ударила мысль в голову Павленко. Это последнее, что она могла сделать для спасения жизни командора. Толчок произошёл рефлекторно. Нина видела вспышку и сгусток плазмы, медленно двигающийся в пространстве, словно в плотном эфире. «Только бы успеть!», – была последняя мысль лейтенанта Павленко во имя спасения Ивана Петровича. И она успела. Успела на долю секунды раньше, чем смертоносная плазма смогла достичь цели. Удар в грудь. Адская боль. Запах палёного мяса и эластана комбинезона. Дикий крик отчаяния, звенящий в ушах, – последнее, что слышала Нина перед тем, как темнота и мрак смерти погасили в ней все чувства и мысли.
Безжизненное окровавленное тело лейтенанта Павленко с развороченной открытой раной груди со всего размаху шлёпнулось на руки Сергеенко. Разъярённый взгляд командора с сожалением наблюдал, как Ганлоу, выбив бластер из рук полковника и завалив его ниц, умело заворачивает и связывает его руки за спиною. Иван Петрович готов был порвать убийцу и предателя. Капитан отстегнул от пояса Нины ионный нейтрализатор и передал его Андерсу, чтобы наверняка изолировать преступника. Пристегнув одну секцию нейтрализатора к голове, а две остальные к рукам, Ганлоу приказал Грейсу подняться с арены и сесть в кресло. Нейтрализатор отключал сознание арестованного и оставлял активными одни рефлексы человека, которые могли выполняться только по команде со стороны. Полковник двигался неестественно и медленно, словно зомби. Лишь посадив Филиппа в кресло, Андерс мог расслабиться и оглядеться по сторонам.
Сьюзи Блейк и Элла Штольц лишились чувств от увиденного зрелища. Им уже оказывали помощь Павлов, Шмателли и Прауд, работая микро-аптечками. Натали по-прежнему выводила Селезнёва из транса, вызванного явлением проскопии. Она не могла оставить его одного наедине с неизвестными ему пока ещё чувствами. К своему удивлению Андерс обнаружил, что тело лейтенанта Павленко уложено третьемирянцами на плоскую длинную плиту, вокруг которой собрались все инопланетяне, находящиеся в зале. В пространстве витал рабочий обыденный шум и ропот голосов, будто ничего не приключилось тридцать секунд назад. Ганлоу приблизился к скоплению «ангелочков», рядом с которым стоял и командор.
– Что они делают с Ниночкой? – почему-то шёпотом спрашивал Андерс у капитана.
– Творят какую-то созидающую визуализацию, – также шёпотом отвечал Сергеенко, явно не зная смысла произнесённых им слов, – Даоли у меня только спросил, хочу ли я, чтобы она жила? И вот предпринимают какие-то действия с моего согласия.
Они перевели взгляды на то, что происходило с бездыханным телом лейтенанта Павленко, лежащего на плите. Инопланетяне окружили тело со всех сторон и протянули свои руки в область раны. Они делали всё тихо и спокойно, молча и слаженно. Лишь слабое голубоватое свечение исходило от их ладоней и фокусировалось на груди Нины. Вдруг за считанные мгновения рана заколебалась под лёгкой поволокой и тут же исчезла, оставив первозданный, нетронутый выстрелом бюст девушки. Оплавленный комбинезон также полностью был восстановлен на месте смертельного ранения. Истошный крик вырвался из уст Павленко, и она вскочила на ложе, безумно глазея на окружающих.
– Где я? Что со мной? Командор жив? Где предатель? – сыпала вопросами Нина, воскресшая из мёртвых.
– Всё в порядке! Ты жива и здорова! – спокойно отвечал Даоли, помогая девушке спуститься с плиты на арену.
Ганлоу верил и не верил собственным глазам. Но за последнее время произошло столько невероятных и необъяснимых событий в его жизни, что Андерс предпочитал ничему не удивляться. Он вместе с командором первыми удостоились чести обнять и расцеловать Нину. Причём, они бесцеремонно трогали Павленко в районе бывшего ранения, чтобы убедиться, что всё действительно в порядке и настоящее. Ганлоу отметил, что сердце у Павленко бьётся несколько учащённо, хотя оно и понятно, после такого пережитого стресса и потрясения. Скоро все земляне обнимали и расцеловывали лейтенанта-спасителя, а также благодарили «ангелочков» за чудесное воскрешение и возвращение к жизни Нины Павленко.
– Это не мы её воскресили! – загадочно говорил Даоли, обращаясь к землянам, – Это Вы её воскресили, горя желанием даровать ей жизнь! Мы всего лишь проводники Вашей жизненной энергии, которые помогли посредством созидающей визуализации воплотить Ваши добрые помыслы в жизнь! И вот вам результат на лицо! Ваша Ниночка жива и здорова и находится рядом с Вами!
Наступила длительная пауза, вызванная странным изречением третьемирянца. Первой опомнилась Натали Сьюме, разорвав неловкие путы молчания.
– Что такое созидающая визуализация? – удивлённо спросила Натали, приближаясь к Даоли поближе.
– Тебе объяснить попроще или так, чтобы все поняли? – чесал свой затылок гуманоид с Третьего Мира.
– Давай так, чтобы мы все поняли! Воскрешение Нины глубоко удивило, поразило и тронуло нас всех! – эмоционально выражалась Натали Сьюме. Она глядела на родных соотечественников, пытаясь заручиться поддержкой в сказанном.
– Да-да… давай подробнее… Да… – дружно поддерживали земляне Натали.
– Подробнее, так подробнее. Тогда попрошу запастись терпением и стараться не перебивать меня глупыми вопросами, – произнёс с улыбкой Даоли, многозначительно глядя на Эндрю Прауда.
– Я? А что я могу глупого сказать после всего мною увиденного? – отвечал Прауд, заливаясь стыдливым румянцем.