(Хроники предпринимателя)
1991
Развиваемся:
мы продолжали интенсивно развиваться, в объединение входили уже три самостоятельные фирмы – «Архпроект», «Архстройизыскания» и «Архблицтираж». Открыли три персональные мастерские. К концу года в объединении трудилось 147 человек, 33 архитектора – большая часть из которых были членами Союза архитекторов.
Временные коллективы сворачивал, переходили полностью на работу силами постоянных сотрудников. Это давало реальную возможность укрепиться на рынке и успешно развиваться.
Полностью решился вопрос с размножением документов, мы перестали зависеть «от дяди». Приобрели долгожданные помещения, не так много – 200 квадратов, но очень уж необходимые, народ уже просто посадить было некуда. И получили в собственность роскошный особняк, вернее развалины особняка купца Тушнова. Особняк шел под снос. Мы, вместе с энтузиастами-историками, его отстояли, перепроектировали за бесплатно транспортную развязку, избежав сноса, и город отдал нам его на восстановление. Приключений с ним потом выдержал много, но на энтузиазме и вере в свои силы, взялся восстанавливать для будущего центрального офиса.
В соответствии с быстро меняющимися законами без проблем прошли перерегистрацию и получили, первыми из проектных организаций, лицензию. С этого года были введены реальные налоги, но для нас еще работала льгота по прибыли и НДС, как для предприятия общественной организации. Год завершили вполне успешно: 3502 тысячи рублей оборота, 483 тысячи прибыли по объединению. Рентабельность, конечно, маловата была – по «Архпроекту» около 10%, основные деньги при 60-прцентной оплате труда уходили в зарплату. Пора было менять экономику. Безусловно, народу это очень бы не понравилось, и решил делать это «сообща» – создал «Совет» из ведущих спецов: всегда легче договориться с немногими и ведущими.
Проектный рынок, с начала 89-го, все уменьшался. Государственные заказчики перестали получать деньги из центра, предприятия «встали на прикол» – не до строительства, лишь бы выжить. Нас пока спасала верно найденная ниша (индивидуальное проектирование), хорошие связи с городскими службами и неиссякаемый энтузиазм ребят. Они были готовы работать ночами – пришло время настоящей архитектуры, а не панельных чемоданов. Появились первые заказы на офисы. Многие фирмы стремительно развивались, а соответствующих помещений не было, при совке их не строили. Большой проект затеяли для центра хирургии «Аллоплант», выиграли конкурс на застройку интересного района «Футура», и занялись «опережающим проектированием» – бесплатно «рисовать» целые районы, как предложения для будущего строительства. Здорово, в дальнейшем это нас выручило. Глядя на быстро тучнеющих кооператоров решил заняться не только проектами – открыл «центр экономических связей» для торговли чем ни попадя и решился продавать за рубеж живопись башкирских художников, о чем пониже будет.
Предпринимательская жизнь вокруг по-прежнему кипела и бурлила, но стала приобретать какие-то авральные черты. Реальное производство встало окончательно – рухнули Госпланы, Госснабы и прочие министерства. Непродуманные действия правительства привели к распаду снабжения и производственных связей, а неумелые и неумные директора проели и растащили по дочерним «кооперативам» имеющиеся средства и фонды.
«Биржы», «Банки» и «СП» успешно торговали воздухом, толкали за рубеж по грошовым ценам сырье и завозили по дурным ценам шмотки, оргтехнику и мерседесы. Каждый стремился хапнуть что можно и быстро убежать в кусты. Сейчас смотришь – кого там только не было – «Алисы», «Инкомбанки», «МММы», разгул эпохи первоначального накопления.…
Началась приватизация, и, кстати, Чубайс там рядом не стоял – еще законом СССР ввели «Нормативную базу приватизации». И ругательным словом она еще не стала. Кооперативное движение затухало: налоги и народная ненависть к «богатеньким паразитам» сделали свое дело. На первый план выходила «ее величество» торговля, тем более, что разрешили ей стать коммерческой.
«Ежик в тумане» и ГКЧП:
год оказался богат на события, и идиотские, и исторические…
За пять лет «перестройки» у народа накопилось в «загашниках» огромное количество денег, особенно в связи с разрешением самостоятельно зарабатывать и кооперативами. А тратить их было некуда: машины – в очередь, квартиры – по разнарядке, в магазинах пусто и грязно. По-научному называлось это дело «денежный навес» и «завесилось» многовато – 133 миллиарда. Вот и решили – «как всегда – лучше» – денежки у народа изъять. Предлог придумали красивый: проклятые капиталисты сотни и пятидесятки, мол, к себе вывозят (или завозят – не помню уж). Премьером был шибко умный товарищ Павлов и запустил он эту «мудрую» мысль в дело. Наговорил кучу приятностей народу, пообещал не поднимать цены, а в ночь на 23 января «обрадовал» – объявили об изъятии из обращения и обмене 50-и и 100-рублёвых купюр образца 1961 года. Менять можно было только три дня, и не более тыщи рублей на рыло, да еще и со сберкнижки нельзя было больше 500 снимать. Цирк… если не думать о людях. А люди ломанулись в магазины скупать все, что там еще стояло и лежало. Потом в обменники побежали, потом – в сберкассы, потом – к спекулянтам. Мат стоял выше крыши. В результате «успешных» действий партии и правительства изъяли мизер – только 10% от «навеса», но ненависти в народе и к Горбачеву, и к коммунизму изрядно добавили. «Как всегда» получилось. А с апреля и цены добавили на все «товары народного потребления» – это уже «на закусь» вышло.
Нашу семью и фирму это мероприятие мало задело. Положенную тысячу обменял без проблем – на фирме организовал обмен централизованно. Больших накоплений у архитекторов еще не наблюдалось. Так что – это больше для колорита времени пишу. А вот наблюдать, как над людьми очередные идиоты издеваются, было крайне неприятно, и «жучков» всяких вокруг этого дела крутилось десятками. Ко мне тоже подъезжали, мол, «проведи через банк пару миллионов – не пожалеешь». Послать пришлось очень далеко и успешно.
Да, а почему «ежик в тумане»? Это – Павлов в Лондоне после обмена гуляет, а «ежик» – это у него на голове прическа такая, если не лень, фото посмотрите.
Более серьезно и фирмы, и семьи моей коснулось ГКЧП (государственный комитет чрезвычайного положения – так, вроде переводилось). Не скажу чтобы внезапно это мероприятие случилось – весь год был буквально наэлектризован нехорошими предчувствиями: и Шеварнадзе предупреждал, и Яковлев, но утро 19 августа я в аэропорту встретил. Улетали мы с ребятами в Курск на ежегодный слет «Архпроектов». Дома телевизор не включал и только в аэропорту мне сообщили – дело пахнет керосином, государственный переворот, и Горбачев под арестом. Быстро посадил ребят на самолет, сдал билеты и рванул на фирму: я прекрасно понимал, что первое, что эти уроды сделают – перекроют банковские операции и заблокируют счета у предприятий. Надо было спасать деньги. Эту операцию мы с Игнатьевной произвели молниеносно, и к 12:00 деньги были спрятаны на счете у Союза архитекторов. До обдирания общественных организаций очередь дошла бы во вторую очередь – там ведь и церковь числилась, и фонды гуманитарные. На всякий случай посадил бухгалтерию разрабатывать схему простой раздачи денег сотрудникам, а сам включил телевизор и занялся «наблюдениями», и обзвоном умных людей по телефону.
А в телеке ничего не происходило! Шел балет «Лебединое озеро» и прочая классика – без перерыва! Никто из «умных» ни черта не понимал. Зачитывали регулярно: «бла… бла… бла…в интересах народа» и прочую мутатень, а что и как – было непонятно.
Дозвонился в Москву – сообщили, что Ельцин вроде жив, не арестован, что идут демонстрации. Из Курска ребята позвонили – мол, сведения пока не угрожающие… Из Англии партнер дозвонился – отменил свой приезд к нам – испугался нашей заварухи. Печально… Так до вечера и просидели – в попытках узнать новости. Никаких демонстраций и митингов в Уфе не было. С этим у нас уже сурово было, да и поддержку ГКЧП наши «радетели» уже высказали, правда, двусмысленную, мол, поддержим, если нас не тронете. Оставалось ждать.
Честно говоря, много чего тогда передумалось, но главное – лично я был уверен, что все – конец, и «перестройке», и «гласности», и свободе. Нас, 60-ков, жизнь давно научила, что если власть захочет – она кого угодно в бараний рог свернет. Не впервой ей было.
А поздно вечером показали этих красавцев с трясущимися руками по телевизору, и, неожиданно, по «Времени» проскочил сюжет об обстановке вокруг Белого дома. Стало полегче, но спать легли с тяжелыми мыслями и в раздрае чувств. Никто, конечно, в этот день не работал.
А на следующий день уже вовсю передавали обращение Ельцина и правдивые репортажи из Москвы. Мы все, на местах, переживали за защитников – отправляли телеграммы с требованиями вернуть Горбачева обратно, в поддержку Ельцина, и возвращались к нормальной работе. Наши ребята из Курска даже съездили в Москву и поучаствовали в торжествах по случаю победы. Невозможно передать сегодня, какие чувства тогда нас всех охватили… Коротко – и радость, и огромное облегчение, и безграничная вера в то, что все теперь у нас получится! Из Москвы и Ленинграда передавали репортажи с огромных – стотысячных – митингов и демонстраций, с бесконечными лозунгами – «Ельцин, Ельцин, Ельцин!!!!», «Победа!!!». Такое «половодье чувств» наблюдал только однажды – 12 апреля 1961 года, когда Гагарин ушел в космос. Наверное, подобное, только мощнее, испытывали наши отцы 9 мая 1945 года.
Ну, а потом было печальное зрелище возвращения Горбачева, его жалкие объяснения, возня с Беловежским соглашением, неизбежный конец Совка, неприятное, грубое поведение Ельцина во время съезда – по отношению к Горбачеву, запрет коммунистической партии и целый пакет рыночных указов на «закуску».
И тогда, сразу, и сегодня – у меня твердое убеждение, что Горбачев не случайно «уехал отдыхать», что весь этот неудавшийся «переворот» был заранее подготовленной и вполне осуществимой акцией по возврату к совку и «ведущей роли КПСС». И не эти жалкие ГКЧПисты с трясущимися руками его готовили. Явно серьезная организация готовила, и Горбачев был участником (возможно, подневольным). Надо быть идиотом, чтобы не сопоставить даты назначения и личности членов Президентского Совета, апрельскую репетицию ввода войск в Москву, появление «неожиданных» указов о запрете демонстраций, патрулирование улиц милицией и войсками, и очень «своевременный» заказ на каком-то заводе тысяч наручников и пр. Горбачев выбрал (вернее, видимо, "помогли" ему выбрать) программу на будущее, и эта программа оказалась далеко не лучшей для нас – «назад в прошлое». Понять его можно, к этому времени он окончательно потерял поддержку и доверие народа, со всех сторон его пыжили бывшие соратники, реально власть уходила из рук. Весь этот хилый камуфляж с Форосом понадобился для прикрытия: грязную работу должны были сделать чеписты, а потом он – на белом коне, "спаситель" отечества. Только двух вещей не учли: народ уже успел хлебнуть воздуха свободы, и среди «реализаторов» не нашлось «сильной личности». Мелкота и жулики, кроме Пуго, пожалуй.
А нам и нашей бедной стране повезло: за эти 10 лет и во второй раз, хоть и плохонько, и с опозданием – но встали мы на нормальные рельсы развития, не вернулись в совок, пошли дальше...
Александр КЛЕМЕНТ
Продолжение следует…
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!