Наиболее популярным видом культурно-массового досуга в Советской России в 1917-1921 гг. было посещение театра. Всеобщее увлечение театром стало возможным благодаря его общедоступности, ставшей осязаемой реальностью после революционных потрясений 1917 г. Театр в прямом смысле этого слова подешевел, обесценился, и превратился из достояния элиты в элемент массовой культуры. В зале появились новые лица. На сцену вышли новые массы актёров. Ярославский исследователь Юлия Геннадьевна Салова отмечает «небывалый взлёт самодеятельного театрального творчества: возникали студии, драматические кружки, профессиональные и непрофессиональные театры».1 Городские обыватели, к числу которых мы относим все социальные категории горожан, действительно попробовали себя в роли актёров на сценах процветавших в ту пору самодеятельных театров и пассивно участвовали в театральной жизни в качестве зрителей.
Театр был настолько в чести, что, как отмечалось выше, осенью 1918 г. из-за начала театрального сезона в Ярославле лимит свободного времени нахождения на улицах города был сдвинут до полуночи. Один из видных ярославских партийцев, левый коммунист, рабочий ЯБМ М.А. Пантин, возможно, по примеру самого наркомпроса, стал создавать драматические произведения. Его революционная драма (несмотря на невысокий художественный уровень) «На рассвете» печаталась в ярославских «Известиях», а пьеса «Красногвардейцы», посвящённая июльскому восстанию 1918 г., даже была поставлена на сцене Ярославского театра им. Ф.Г. Волкова.2
Ещё одним подтверждением популярности театра в провинциальных городах служит случай, произошедший в г. Макарьев Костромской губернии. Секретарь макарьевской партийной организации не дал сыграть на местной сцене два спектакля гастролировавшему костромскому драматическому театру, так как он сам участвовал совместно с уездными гимназистами в одной из самодеятельных театральных постановок.3 Кстати, на подмостках костромского театра ставили пьесы крупного местного партчиновника П.А. Бляхина. Того самого, который впоследствии написал революционно-приключенческую повесть "Красные дьяволята" (Вам, конечно, памятна её экранизация - "Приключения неуловимых"!)
В Вятке, к примеру, в 1919-1920 гг. официальные партийные и советские митинги стали устраивать в здании драмтеатра, специально перед спектаклями, зная насколько популярен театр в массах. Иначе на партсобрания и митинги почти никто не собирался.4
Не только в провинции, но и в столицах популярность театра крайне возросла. Доктор медицины, москвич Р. Донской писал: «Насколько умерла научная работа Москвы, настолько оживилась театральная». В клубах, театрах, пролеткультах появилась «новая буржуазия» - матросы, солдаты и рабочие. Наблюдая за известными артистами, поддевавшими для утепления лыжные фуфайки под костюмы, в Большом театре эти новые зрители щелкали семечки.5 Например, в Царской ложе Большого театра 6 марта 1918 г. оказались трое членов президиума Моссовета в военной форме. С традиционно революционными семечками, разговорами и демонстрацией огнестрельного оружия они наблюдали за представлением. В антракте «старые» зрители их подвергли обструкции и закидали яблоками и бутербродами.6
Другой столичный житель описывал зал театра Корша весной 1918 г. На лучших местах сидели красногвардейцы и ответственные советские работники. Нарядов не было, всё «преувеличенно просто». Внимательный наблюдатель не преминул отметить и небывалый ранее запах в театральном зале – «смесь табачного дыма, самогонки и пота». «Буржуи» в театр или не ходили или переодевались под стать толпе.7
Лучшие места, как и при старом режиме, достались причастным к власти. Так было и в столицах, и в провинции. Нельзя не отметить начавшую распространяться в рассматриваемые годы гражданской войны систему льгот в распределении мест в театральном зрительном зале в отношение представителей советской власти. Среди архивных материалов нам повстречалась записка от президиума ярославского горисполкома в адрес администрации Волковского театра, в которой наказывалось, «чтобы в ложу №10 бенуар впускали исключительно членов горуездного исполкома или по записке члена Исполкома…».8 Как в трамвае передняя площадка, так и лучшие места в зрительном зале становились знакомыми («новыми старыми») атрибутами-символами власти. Отдельные места в театрах – явный пример возрождения традиционной «отчуждённости» власти от горожан.9 В то же время массовое увлечение театром представляет собой реализацию полученной рабочим и обывателем возможности прикоснуться к чему-то ранее не доступному, элитарному, ощутить себя «в кресле» аристократа, творческой богемы или купца первой гильдии.
Возможно, одной из причин поистине небывалой популярности театра в массах были невысокие цены на билеты. Мемуарист Н.П. Окунев указывал, что в мае 1918 г. в московском театре Корша цена 15-го ряда партера равнялась 6 р. Если эту стоимость соотнести с зарплатами того времени, то станет очевидной отнюдь не заоблачная высота цен. На май-июнь 1918 г. зарплата среднестатистического советского служащего в Москве достигала 600 с лишним руб. Спустя два года в Москве весной 1920 г. билеты в среднем обходились в 80 р., а театральные программки 25 р. Зарплаты совслужащих на тот момент выросли до 4000 р.10
В октябре 1918 г. в Ярославском Волковском театре последние ряды стоили 2 р., 1-й ряд партера 20 р., ложи от 50 р. Зарплаты же в советских учреждениях колебались от 400 р. у канцелярских работников и курьеров до 1000 р. у буржуазных специалистов.11
На рубеже 1919 – 1920 гг. билеты в Костромском драматическом театре стоили в пределах 10-70 р. В то же время средняя по Советской России зарплата рабочего составляла 83 р. в день, а фунт хлеба тогда же стоил 275 р.12
Кроме того, «в большинстве случаев», как отмечал Г. Уэллс осенью 1920 г. (тогда ежедневно давалось более 40 представлений в Петрограде), билеты бесплатно раздавались профсоюзам, красноармейцам, школьникам. Часть билетов продавали, но это было исключением.13 Бесплатное посещение спектаклей стало неотъемлемой приметой крупных советских праздников.
Одним словом, театр не был дефицитным «товаром» и обходился дешевле буханки хлеба во много раз. За отсутствием «хлеба» народ приобщался (обращался) всё чаще и чаще к «зрелищам». Власть ему в этом не препятствовала. Понимая, что «хлеба» всем жаждущим не достанется, большевики сделали ставку на общедоступность зрелищ.
В Ярославле осенью 1918 г. был муниципализирован театр им. Ф.Г. Волкова. Он стал называться отныне Советским, и на передний план пред ним были поставлены культурно-просветительные и идеологические задачи. Репертуар оказался под контролем художественно-сценической секции внешкольного подотдела губернского Отдела народного образования. Планировалось организовать воспитание масс в социалистическом духе с помощью репертуарной политики.
Открытие театрального сезона 1918 г. состоялось 26 октября (завершился сезон в марте 1919 г.) представлением пьесы В. Рышкова «Волна». Затем, в годы военного коммунизма, ставились как классические, так и новаторские произведения. «Лес» А.Н. Островского, «Идиот» Ф. М. Достоевского, «Царь Фёдор», «Обрыв», «Мария Стюарт», «Собор Парижской Богоматери», «Свадьба Фигаро», «Касатка» А.Н. Толстого соседствовали со «Стенькой Разиным» футуриста В. Каменского (поставили после визита последнего в Ярославль в феврале 1919 г.), «Ткачами» Гауптмана, «Зорями» Верхарна, «Властью тьмы» Толстого, «Красногвардейцами» М.А. Пантина.14
Большие массы разных категорий горожан проявили не только пассивно-созецательный интерес к театру, но и активно участвовали в театральной жизни в качестве актёров, режиссёров, постановщиков. Не стоит оценивать этот всплеск как альтернативу профессиональному-официальному Советскому театру. Многочисленные рабочие театры, постановки совслужащих говорят скорее о попытках выйдя на сцену покинуть пределы повседневного сурового быта гражданской войны, забыть о невзгодах. Тем более что зачастую театральная постановка была началом более обширной развлекательной программы, включавшей в себя и спектакль, и музыку, и танцы, и розыгрыши лотереи. К примеру, городской Жилотдел организовал в помещении Коммерческого училища в воскресенье 8 сентября 1918 г. вечер с постановкой комедии Владыкина «Купец лабазник», танцами и духовым оркестром. Служащие Яргубсобеса просили 26 сентября 1918 г. горисполком разрешить устройство спектакля «Рабство» (драма в 4-х действиях) в здании того же Коммерческого училища (Дворец пионеров на ул. Советская), с последующими танцами до 3 часов ночи. Им разрешили отдыхать, но не до 03.00, а до 24.00. Там же, в здании коммерческого училища Культпросветкомиссия при табачно-махорочной фабрике «Феникс» провела творческий вечер в воскресенье 13 октября 1918 г., состоявший из комедии Фульда «Дурак» в 4-х действиях с теми же танцами и лотереей.15 Ставили многочисленные спектакли рабочие ЯБМ, трудящиеся махорочной фабрики Ф.Е Вахрамеева, члены ярославского пожарного общества и другие.16
Приведённые выше примеры показывают, что театр давал возможность простым людям, тем более рабочим, почувствовать себя на месте «бывших» как в зрительном зале, так и на сцене. Прикосновение к атрибутам низвергнутых слоёв населения имело для народа не только внешне-материальный, но и глубокий внутренне-психологический подтекст. В то же время театр позволял хотя бы ненадолго отойти от окружавшей человека тяжёлой обыденности за невысокую плату, а часто и бесплатно.
1 Салова Ю.Г. Культурное развитие Ярославля. 1917-1927: Учебное пособие. Ярославль, 1994. с. 45.
2 Известия ярославского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1919. 2 февраля. ЦДНИ ЯО.Ф.1. Оп. 27.Д. 37.л.26.
3 Красный мир. Орган Костромского губернского Исполнительного Комитета советов и губернского Комитета РКП (б). 1919.17 июля.
4 Воронов С. Петроград – Вятка в 1919-1920 году.// Архив русской революции. Том 1. М., 1991. с. 320.
5 Р. Донской. От Москвы до Берлина в 1920 г. //Архив русской революции.Том 1. М., 1991. с. 258.
6 Вострышев М.И. Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы. М., 2004. с. 239-240.
7 Окунев Н.П. Дневник москвича (1917-1924). Париж, 1990. с. 183.
8 ГАЯО. Ф.Р-180.Оп.1.Д.508.л.11.
9 Петроград на переломе эпох…с. 51.
10Окунев Н.П. Указ. Соч. с. 187-188, с. 338.
11 Известия ярославского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1918. 23 октября.
12 Красный мир. Орган Костромского губернского Исполнительного Комитета советов и губернского Комитета РКП (б). 1920. 1 января. Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. с. 87.
13 Уэллс Г. Россия во мгле. М., 1958. с.23 - 24.
14 Известия ярославского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1919. 12 января. Там же. 1920. 5 декабря.
15 Известия ярославского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1918. 7 сентября. ГАЯО. Ф.Р-180.Оп.1.Д.250.л.209. Известия ярославского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1918. 12 октября. ГАЯО. Ф.Р-180.Оп.1.Д.250.л.389.
16 Известия ярославского губернского исполнительного комитета советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1918. 29 сентября. ГАЯО. Ф.Р-180.Оп.1.Д.250.л.117, л. 190.