Потомственный священник Отец Константин
(Третьяков Константин Васильевич)
По вере вашей да будет вам
Евангелие
Наш дедушка Константин Васильевич Третьяков родился в 1877 году в сельце Елюнино Шуйского уезда Владимирской губернии (ныне Ивановская область) в семье священника. Елюнино находилось в нескольких верстах северо/восточнее большого села Кохма. Село находилось в окружении лесов на берегу небольшой речки Шахма, которая впадает в реку Молоха, правый приток реки Тезя. Оно было небольшим, и поэтому учиться пришлось ходить в Кохму, где закончил сначала церковно/приходскую школу, а затем гимназию.
Недалеко от Елюнино, в глухом лесу, располагалась знаменитая Шартомская мужская обитель, известная с 1425 года. Название обитель получила от реки Шартома, так раньше называлась река Шахма.
Этот монастырь был окружен кирпичным забором, на углах которого красовались башенки.
За многие века эта обитель видела и пожары, и грабежи, и нашествие литовцев. Но всегда монахи заново отстраивали и возрождали свой монастырь.
К середине XIX века это был известный во Владимирской губернии и за ее пределами Николо/Шартомский монастырь с несколькими церквями, колокольней, различными постройками.
Был он богат. Ему подчинялись шесть других монастырей, находящихся в Шуе, в Кохме, в селе Введенском и др.
Ежегодно с 6 по 12 мая, у его стен проходила большая Никольская "порядочная" ярмарка, на которую съезжались со всей губернии. Монахи выставляли на продажу бочки, телеги, деревянную и глиняную посуду. Эти ярмарки приносили монастырю приличный доход.
В конце XVII века вокруг монастыря, там, где река Молоха соединяется с рекой Тезя, появляются первые постройки, потом возникло село Шахма (ныне Пупки).
Елюнинские ребятишки, хаживая в лес за грибами и ягодами, знали все тропинки к этому монастырю, и знакомы были с его обитателями и укладом их жизни.
Постоянное общение с отцом-священником, ежедневное посещение церкви, знакомство с жизнью монахов Николо/Шартомского монастыря определило судьбу Константина: после окончания гимназии он поступает во Владимирскую Духовную семинарию, которую заканчивает в 1900 году.
В годы учебы он познакомился с девушкой из села Кохма, курсисткой института благородных девиц г. Владимир - Софьей.
Получив сан священника, обвенчался со своей избранницей и, вероятнее всего, уехал в село Кохму, где служил в одной из двух церквей этого села.
В 1902 году у них родилась первая дочь, Екатерина, и вскоре молодая семья переехала в село Дунилово, где Константин был рукоположен священником в Благовещенскую церковь, в которой прослужил (как известно из архивной справки) с 1903 по 1931 год.
Предание гласит, что первоначально село называлось Дубнилово, т.к. возникло поселение в дубовом лесу. Народ помнит, что село Дунилово некогда назвали дворцовым или царским селом, т.к. оно в 1685 году было пожаловано в вотчину Федору Абрамовичу Лопухину царями Иоанном и Петром Алексеевичами. Царь Петр I был женат на дочери Федора Лопухина - Евдокии.
Дунилово в разное время принадлежало и князю А.С. Меньшикову, и г. Нарышкину, и г. Шереметьеву.
Село было большим и богатым. Жители занимались скорняжеством, производили сукно, пестрядь, ситец, обрабатывали землю, строили мельницы на реке Тезя. По пятницам в селе проходили большие ярмарки, на которые съезжались сотни людей из соседних деревень и городов. Даже из далекой Бухары привозили купцы хлопок для бумажной промышленности.
Но славилось село Дунилово прежде всего своими церквями и монастырями. По Воскресным и праздничным дням десятки колоколов оглашали окрестность переливчатым звоном и вселяли в души прихожан и жителей радость и благодать.
Самая последняя церковь была построена в селе в начале ХХ века фабрикантом Балиным. Находится она в центре села, построена из красного кирпича. Рядом с церковью построил Балин большую школу, в которой учились дети священника Третьякова. Благовещенская (дедушкина) церковь была освящена, как видно из надписи на стене, в 1675 году. Церковь имеет пять куполов, построена из красного кирпича Византийско/русской архитектуры. Рядом находится другая, маленькая (тёплая) церковь / Казанская. В эту церковь часто в холодные зимы забегали погреться дети после катания на коньках и санках на замерзшей реке Тезе.
При церкви был женский монастырь. До 1831 года существовали здесь обширные кельи игуменьи этого монастыря. Народ села хранит в своей памяти, что в кельях этого монастыря некоторое время проживала царственная монахиня Елена (Евдокия Лопухина), бывшая супруга Петра I, сосланная им в Суздальский женский монастырь.
Дом, в котором жила семья отца Константина, находился недалеко от церкви. Просёлочная дорога отделяла его от крутого левого берега реки Тези. За рекой хорошо смотрелось село Горицы. Церкви и колокольни его своими контурами делали село сказочным.
А по правую сторону красовался женский монастырь / Успения Пресвятой Богородицы. Как белая лебёдушка, парил он на фоне голубого неба.
Вид на село Дунилово и его окрестности был изумительным по красоте. Пашни и лесные массивы дополняли эту красоту своим раздольем и многоцветьем.
В семье Третьяковых детей было много. Всех крестили в своей, Благовещенской, церкви. Бабушка Софья (жена Отца Константина) воспитывала у них чувство уважения к службе их отца. По выходным дням обязательно всей семьёй шли в церковь помолиться, поставить свечи, послушать проповеди отца.
В Дунилово еще и сейчас есть старики, помнящие Отца Константина. О нем вспоминают с большим уважением. "Святой был человек. - говорят -Большая душа была у него". Вспоминают его, готового в любую минуту прийти на помощь страждущим.
В свободное от службы время Отец Константин любил читать детям книги русских авторов. Любимым писателем всей семьи был Н.А. Некрасов. Дед сам много знал наизусть, дети его тоже до конца своих, дней помнили стихи и отрывки из поэмы "Мороз Красный нос". Любил дед и петь русские народные песни. Хорошо пели и даже участвовали в церковном хоре дети: Василий и Лидия, двойняшки.
После Октябрьской революции 1917 года жизнь изменилась. Коммунисты сразу объявили религию опиумом для народа. Закрывались церкви. Имущество монастырей, церквей, храмов, имеющее историчес- кую, архитектурную или культурную ценность, подвергалось разграб-лению и уничтожению.
Служителей церкви объявили врагами народа. Тысячи их были сосланы в северные края, в Сибирь или расстреляны.
Священник Третьяков Константин не был исключением. В 1931 году его арестовали и судили по статье 61/4 (Уклонение от трудовых повинностей государственного значения). Приговорили к трем годам ссылки в Северный Край. Дед с решением суда был не согласен и подал кассационную жалобу. Пока шло судебное разбирательство, его сослали в город Каргополь Архангельской области. Его жену Софью Александровну и живших с ним детей Николая и Алевтину лишили избирательных прав.
Семью его из дома выгнали, имущество, в том числе книги и иконы, сожгли. Бабушка Софья уехала в Шую, где жили их взрослые дочери. Поселилась она в маленькой комнате полуподвального помещения в кирпичном доме по улице Садовая, д.31. Через полтора года дед был освобожден по кассации.
Вернувшись из ссылки в 1933 году, сразу вступил в Соборную общину г. Шуи и пошел служить в Воскресенский собор.
О Воскресенском соборе известно, что на месте, где он сейчас красуется, в середине 17 века стояла деревянная и весьма бедная церковь. Позже, около 1667 г., на месте деревянного строения возвели каменный пятиглавый Собор, который простоял около 125 лет и за ветхостью был сломан. С
Существующий ныне Собор начал воздвигаться усердием горожан на том же возвышенном месте, где был и прежде.
19 сентября 1799 года он был освящен Виктором, епископом Владимирским и Суздальским.
Вышина Собора до поверхности креста 48,2 аршин, длина 58 аршин, ширина 23 аршины, имеется 5 позолоченных глав.
С историей собора связан сказ о чудотворной иконе Шуйской Смоленской Богоматери. Когда в 1654 году в городе свирепствовала моровая язва, испуганные жители решили написать икону Смоленской Богоматери. Написать икону поручили шуйскому зоографу Герасиму Тихонову. При написании иконы Тихонов обнаружил, что она как бы сама нарисовала образ младенца Иисуса. Художник не осмелился исправить и оставил икону так, как она сама начерталась. Икона оказалась чудодейственной: мор прекратился, многие больные исцелялись, прикоснувшись к ней. Слух о её чудодействии распространился далеко за пределами Шуи. Была даже составлена комиссия по поручению царя Алексея Михайловича и патриарха Иоасифа, которая подтвердила её чудотворные свойства.
Икона Смоленской Божьей Матери была одной из ценнейших икон, которой в течение трехсот лет поклонялись прихожане Воскресенского собора. Народ верил в ее чудодейственную силу. По торжественным дням ее выставляли на улицу: так велик был поток людей, желающих прикоснуться к ней. Икона имела богатый оклад из серебра с позолотой, выполненный искусными мастерами. На иконе Смоленской Божьей Матери имелся занавес, вышитый золотом.
Имелся и второй оклад, шелковый, украшенный жемчугом. В него облачали икону, когда серебряный оклад убирался для чистки.
При Соборе имеется колокольня, высота которой 106 метров. Начал строить её в 1810 году каменщик из Турина, довёл её до третьего яруса, но она обрушилась. Достраивал её простой крестьянин Михаил Саватьев из Владимирской губернии под руководством архитектора Петрова. Завершилось строительство в 1832 году.
В 1934 году моя мама, Любовь Петровна Третьякова, впервые приехала в дом свёкра и свекрови познакомиться и показать им своего первенца / Геннадия, 1932 года рождения. Она ходила в этот Воскресенский собор, слушала службу отца Константина. Тогда же в этой церкви и был крещён Гена.
Годы ссылки не сломили деда, он ещё более укрепился в православной вере, в правильности избранного пути. Бабушка Софья Александровна предчувствовала, что добром это не кончится ни для него, ни для детей. (Их старшего сына Василия, моего отца, отчислили из военного училища, когда узнали, что он приходится сыном попа). Она на коленях стояла перед ним и просила оставить службу в церкви. Дед был непреклонен.
Притеснения и гонения священников продолжались. Деда в покое тоже не оставляли. В конце 1935 года его трижды вызывали в НКВД г. Шуи.
В первый раз предложили отказаться от сана священника, от веры в Бога. Во второй раз агитировали сотрудничать и нарушить тайну причастия. В третий раз пытались заставить сбрить усы и бороду. Каждый раз ответ был один: "Нет!" Дед видел вокруг себя "плоды" борьбы за мировую революцию: разоренное голодное крестьянство, униженную интеллигенцию, опустевшие храмы, переполненные тюрьмы "врагами народа", вынужденное бегство из России лучших специалистов, ученых, деятелей культуры…
И ему предлагали свободу в такой "счастливой" стране путем предательства!
Нет, не мог потомственный священник Константин Васильевич Третьяков пойти на компромисс своим убеждениям.
Шел конец 1935 года. Тучи сгущались над служителями церкви Шуи. Они, в отличие от многих церковников г. Иванова, не стали "обновленцами", не пошли на сотрудничество с властями. Уже в конце ноября начались аресты. В декабре было арестовано много священников - единомышленников Отца Константина. Он пытается оказать им матери- альную помощь. В Воскресенском соборе он остался единственным священником. Теперь он один является на службу в храм, один несет прихожанам Божие слово, стараясь быть им полезным в это трудное время. Он, конечно, знал, что его ждет в скором времени. И не зря. В первых числах февраля его вызывает в Иваново начальник третьего секретно-политического управления УГБ по Ивановской Промышленной области (ИПО) Новиков и объявляет деду, что он привлекается в качестве обвиняемого по статьям 58/10, 58/11 и берет с него подписку о невыезде.
Ему предъявлено обвинение в том, что он состоял в антисоветской группе духовенства г. Шуи; принимал активное участие в молении за бывших царей Романовых и за убитых белогвардейцев, которые боролись с большевиками под лозунгом: "За Веру, Царя и Отечество". Обвинялся в том, что участвовал в антисоветских собраниях духовенства и организовывал материальную помощь заключенным за антисоветскую деятельность духовенству из солидарности с ними.
В квартире был произведен обыск, который ничем не мог помочь следствию. Были изъяты крестики, Евангелие, предметы ритуальной одежды священника.
Допросы проходили почти ежедневно. Отец Константин держался на допросах с достоинством. Отвечал четко, кратко. На вопрос следователя, кто участвовал в сборищах, называл фамилии только тех, кто был арестован раньше него и уже давал показания. По делу "ИПЦ" (Истинно-православная церковь) проходило 11 человек. 27 марта 1936 года им было предъявлено обвинение по статьям 58/10, 58/11. Все они были осуждены за участие в контрреволюционных группах и антисоветскую пропаганду к трем годам ссылки. В этот же день Отец Константин был взят под стражу и ожидал конвоя для отправки в Северный Край. Ждать пришлось почти месяц. 24 апреля ему разрешили последнее свидание с семьей. Бабушка сумела уговорить сделать фотографию. Рядом с Отцом Константином сфотографировались внук Дмитрий, сын старшей дочери Екатерины, дочери Алевтина и Лидия, младший сын Николай и верная спутница - жена Софья. Свидание было безрадостным. На следующий день он был отправлен в Архангельскую область, вместе с Анисимовой Анной Ивановной, участницей группы "ИПЦ".
На пересыльном пункте в Архангельске его определили отбывать наказание на Соловецкие острова, расположенные на юге Белого моря. В русской истории эти острова были известны мужским монастырем и очень суровым климатом. При советской власти монастырь закрыли, мо-нахов, проявивших сопротивление властям, расстреляли, других оставили на месте в качестве заключенных ГУЛАГа.
Каменные стены и полы, постоянные северные ветра, холод, разлука с семьей подорвали здоровье Константина Васильевича. Он тяжко болел, сильно кашлял. Заключенным болеть было нельзя. Медицинской помощи не оказывали никому. Молитвы лечили только душу и давали силы преодолевать физические страдания. Писать письма не разрешали. Единственным спасением были беседы после вечерней молитвы с 22 товарищами по камере.
До осени дед не дожил. Умер утром, сидя за столом в столовой. Последними словами его были: "Ну, братцы, прощайте". Похоронили на местном кладбище. Суровая, но святая земля Соловков приняла его в свои объятия. На могиле поставили наструганный крест с порядковым номером (319) и фамилией. "Братцы" сумели передать печальное известие на волю. Оно дошло до Шуи.
Его жена Софья, моя бабушка, исполнила свой последний долг перед ним: сумела добраться до Соловков, поклониться холмику, поцеловать крест, помолиться и увезти с собой щепотку земли, с которой не расставалась до последних дней.
Так закончил свой жизненный путь русский потомственный священник Третьяков Константин Васильевич, проявивший в годы репрессии над Православной Церковью примерное мужество и верность Богу и Совести. Постановлением Президиума Ивановского областного суда от 24 августа 1960 года постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 27 марта 1936 года в отношении Третьякова К.В. было отменено, и делопроизводство было прекращено.
Третьяков Константин Васильевич реабилитирован.