60-е годы ХХ века, Советский Союз.
Страна, впервые в истории запустившая человека в космос, стремительно наращивала свою промышленную мощь. Не будет преувеличением сказать, что Советский Союз в 60-е годы представлял собой огромную строительную площадку. Количество производственных мощностей и новых городов росло невиданными доселе темпами. Многочисленные всесоюзные стойки требовали рабочей силы. Во все концы огромной страны ехали поезда с комсомольцами-добровольцами, демобилизованными воинами-строить города, заводы, рудники, гидроэлектростанции. Казалось бы бурный демографический рост в послевоенные годы способствовал тому, что в стране хватало молодёжи, готовой ехать "за туманом и за запахом тайги". Но грандиозность размахов Советской державы была такова, что с какого-то времени комсомольцев-добровольцев брать было уже негде..
Хрущевская оттепель растопила "льды архипелага ГУЛАГ", но к его опыту снова пришлось обратиться. Единственным резервом рабочей силы в стране были содержащиеся в лагерях и зонах преступники. Именно в 60-х годах были созданы так называемые спецкомендатуры, где содержались заключенные, привлеченные работать на великих стройках социализма.
Получилось так, что поначалу осужденных направляли на строительство предприятий химической промышленности, на "химию". В народе таких "зеков" называли "химиками". В основном на заветную «химию» отправляли заключенных, уже отбывающих наказание в колониях общего или усиленного режимов. "Химикам" содержание в зоне меняли на возможность ударно работать на стройках пятилеток, тем самым досрочно погашать судимость. Поэтому заключенные стремились попасть на "химию". Однако "химия" светила не всем-предпочтение отдавалось преступникам, не имевшим каких-либо взысканий и нарушений в период отбытия наказания в зоне или колонии.
По сравнению с зоной, жили "химики" более вольготно. "Химикам" платили зарплату, которая была небольшой. Их поселяли в специальном общежитии, располагавшемся неподалеку от места работы со строгой пропускной системой, где круглосуточно дежурила милиция. До назначенного часа "химик" должен быть на перекличке. Пьянство, прогулы, драки не поощрялись и за регулярные нарушения режима "химиков" отправляли обратно на зону.
1967 г., Красноярский край, город Ачинск.
Если въезжать в город Ачинск с запада, то взору путника становятся видны огромные чадящие трубы и внушительные рукотворные горы-отвалы. Это Ачинский Глиноземный комбинат, бывшая Всесоюзная комсомольская стройка. Строить огромный комбинат в середине 60-х в Ачинск ехали комсомольцы-добровольцы и демобилизованные солдаты-пограничники. И "химики".
Спецконтингент, то есть "химики", появились в Ачинске в 1966 году, после того как был принят почин – к 50-летию Октябрьской революции выпустить первую партию глинозёма. Почин-то почином, но скоро стало ясно, что никакие погранцы и комсомольцы не справятся с гигантским объёмом работ, а Родина к заявленному сроку обещанной продукции не увидит. И вот в Ачинске была срочно организована спецкомендатура. Вскоре на железнодорожную станцию Ачинск-1 стали прибывать вагоны со спецконтингентом. "Химиков" на станции пересаживали в кузова грузовиков-длинномеров, где в металлических клетках будущих участников Всесоюзной стройки везли через весь город, а жители этого города смотрели на будущих строителей как на диких зверей.. Именно благодаря "химикам" и был построен в срок АГК-Ачинский Глиноземный комбинат..
Кто бы ты ни был-путник проезжающий мимо или гость этого города-знай: огромный комбинат, который даёт работу многим жителям Ачинска и который накрывает этот город жуткими выбросами-построен зэками-"химиками". Если вам удастся встретить старожила-строителя АГК, которых уже осталось совсем немного, он сможет поведать вам о проценте человеческих костей в фундаментах, на которых стоит комбинат..
* * *
О том, сколько было залито в бетон тел, которые навечно остались лежать среди металлической арматуры, частично знал и Семен Серебряков. Он прибыл на "химию" в Ачинск в конце 1966 года.
Когда Семен узнал, что отправляется на "химию", он был рад. Ведь его срок будет сокращен и он станет свободным человеком! Однако очень скоро он с тоской вспоминал свою каморку при лагерной библиотеке, непыльную работу с книгами и посиделки с начальником охраны жилой зоны. Жизнь в "общаге", где пьянки и драки были обычным делом, работа в мороз и в жару, в ужасных условиях, с риском для жизни-всё это пришлось ему перенести. Сокращение срока, который он получил по суду, давалось непросто.
После режима лагеря "химия" многим осужденным казалась почти волей. Возможность ходить на работу и с работы без конвоя, возможность ходить в увольнение в город, тратить заработанные деньги-всё это некоторым "сносило крышу". Большое количество такого спецконтингента в небольшом городке сказывалось на его жизни. Немало попадалось и таких «химиков», кто наводил ужас на местное население своими злодеяниями. Родители боялись за своих детей, милиция ездила вечером по дворам свежепостроенных пятиэтажек и загоняло детвору по домам. Криминогенная обстановка в городке значительно ухудшилась.
Семен не был подвержен тем порочным соблазнам, которые доводили многих "химиков" до преступления. Он прилежно работал, приобрёл специальность плотника-бетонщика. Он выгодно выделялся на фоне общей массы "химиков" и его начало замечать как гражданское начальство, так и милицейское. Вскоре ему была предложена должность бригадира.
Когда большинство "химиков" тратило свои заработанные на стройке АГК деньги на курево и водку, Семен тратил их на книги. В комнате общежития, где он проживал, появилась полка, которую он сам изготовил. Полка наполнялась книгами-теми, что он покупал в редких магазинах городка, коих было весьма немного и теми, что он брал в библиотеке. Последние гостили на полке Семена недолго..
В один из дней Семен зашёл в книжный магазин. И тут-же его взгляд упал на обложку: "Высшей категории трудности".
-Покажите мне, пожалуйста, вот эту книгу.-попросил Семен.
Продавщица магазина уже привыкла к этому завсегдатаю магазина, который часто делал покупки.
-Вот, пожалуйста.-сказала продавщица, подавая книгу "химику"-книгочею.-Только поступила в продажу.
Семен взял в руки книгу. Автор-Юрий Боровой..Когда он перевернул обложку, его сердце забилось быстрее: 1966 год, Средне-Уральское книжное издательство! Пробежав глазами по первой странице, он понял: это про них! Он прижал книгу к груди, слёзы заволокли его глаза.
-Что с Вами?-воскликнула продавщица.-Берёте или нет?
-Беру.
* * *
Прочитав книгу, Семен отшвырнул её от себя. Жившие с ним в комнате "химики" удивлённо посмотрели на Семена-это было непохоже на него. Много читающий и аккуратный с книгами, он вдруг швыряет книгу на пол!
"И Артыбаш тут, и Телецкое озеро.. с самого начала."-думал Семен.-"Кто этот автор-Боровой? Он несомненно знал про меня и о том, что я работал в Артыбаше! Но что он накалякал?! Он изменил все фамилии..В книге погибает только командир группы Глеб Сосновский, остальным туристам удаётся выжить..Что за чушь?! А может быть это намек на меня?! Неужели ему что-то известно?!"
События тех страшных февральских суток снова стояли перед глазами бывшего инструктора по туризму Семена Серебрякова, а ныне-"химика" Александра Меднякова. Его тело находилось в сибирском городке Ачинске, а разум и душа не только переместились на Урал, на склон Отортена, но переместились во времени.
"Где-же вы лежите-дорогие мои ребятушки? Ходят ли родственники на ваши могилы или всё обставлено так, как будто вы бесследно исчезли?"
"Зина, Зиночка..Я никогда больше не увижу тебя.. Ну почему?! Почему это случилось с нами?! Зачем я остался жив?!"
Семен неподвижно замер сидя на койке с ногами. Его не было здесь..Его не было сейчас..
В комнату вошёл гость-весь синий от наколок жилец из соседней комнаты. Увидев валяющуюся на полу книгу, он взял её и развернув на середине, вырвал листок:
-Эх, замастрячу сейчас козью ножку, братва!
Увидев это, Семен моментально вернулся со склона Отортена и из 59-го года в Ачинск 67-го. Одним прыжком он оказался рядом с "синим химиком" и выхватил из руки того вырванный листок.
-Не трожь! А то убью!!-закричал он.-Ещё раз тронешь мои книги-убью!!
Опешивший и не ожидавший такого от всегда спокойного бригадира зэк, пробормотал:
-Ну ладно, ладно..За какую-то книжонку человека убить готов?
-Слушай. Если тебе нужно денег на курево-подойди ко мне-я тебе займу. Но книг больше не трожь. Договорились?-Семен уже взял себя в руки.
-Договорились..
-На вот, держи рубль.
Ярости всегда спокойного бригадира бетонщиков никто не понял. Но Семен не собирался им этого объяснять. Он подобрал книгу, вставил на место вырванный листок. Он никому не позволит трогать грязными руками то, что ему дорого. То, что ему не забыть до гробовой доски..
* * *
"Нет, ничего он не знает о правде, этот Боровой".-думал Семен, раз за разом перечитывая книгу.-"Но зачем эти намеки? Намеки на то, что группа погибла от природных условий? Зачем он в книге хоронит лишь Игоря Дроздова, который в книге является Глебом Сосновским? Намекает на то, что во всём виноват Игорь?"
"А кто даст ему написать правду-даже если он близок к ней?!"-осенило Семена.-"Он опубликовал то, что было разрешено! Так будет и с другими книгами на эту тему-если их когда-нибудь напишут! Про зэка-космонавта книги никогда не будет-власть Советов не позволит этого написать и опубликовать! И про нашу смерть никто не узнает правды..Эх, если бы встретиться с этим автором-Юрием Боровым, поговорить с ним с глазу на глаз.."
Семен не спал несколько ночей подряд и выходил работать на Всесоюзную Комсомольскую-а по сути- на Всесоюзную стройку "зеков-химиков" с красными воспаленными глазами.
"Их искали на территории в пять тысяч километров, территории, которую трудно представить, не имея перед глазами крупномасштабной карты. Их имена в течение четырех дней повторялись в десятках телеграмм и рапортов, разносились по всему Уралу радиостанциями…"-эти строки из книги "Высшей категории трудности" болью отдавались в голове Семена.
Было так или нет?
Где и как похоронены ребята?
Похоронен ли Гена со странной наколкой на руке под именем Семена Серебрякова?
Эти три вопроса не давали покоя "химику", который числился по документам спецкомендатуры Алесандром Медняковым и который был на самом деле Семеном Серебряковым, единственным оставшимся в живых у горы Отортен в феврале 1959 года.
Получит ли когда-нибудь ответы на эти вопросы Семен-Саша?
Продолжение следует.