Путь на Ключевский пруд на вечерний перелет уток в этот день мы избрали неблизкий. Знающим нашу местность скажу, что прошли мы за день вдоль Сока от Исаклов до Обошино, а потом поднялись по Суруше до пруда.
Устали изрядно, а добыли только одну крякву, кстати единственную встреченную за целый день. Потому и подшучивали сами над собой.
- Ну какой здравомыслящий человек пойдет за сорок километров из-за одного килограмма утятины? Да он лучше на картошке неделю сидеть будет.
А мы вот пошли. И ничуть не жалели. За день пребывания на природе из головок повыветрились все мелочи дрябезги суетной нашей жизни, забыты все неурядицы, сплетни, слухи, размолвки.
Зато мы видели в пятнадцати метрах мышковавшую лису. И могли налюбоваться этим осторожным зверем, который не обнаруживал нашего присутствия: ветер дул на нас и относил наши звуки и запахи. Позабавились и ее испугом, когда озорно переглянувшись, разом поднялись с земли, на которой лежали притаившись, и по-разбойничьи свистнули. Не разобрав откуда опасность, плутовка так скакнула, будто ее мазнули горчицей. Но отбежав метров на тридцать, она остановилась чтоб разобраться в причине испуга.
Записки Евгения Жаплова, Октябрь 1979 года
Мы не стали стрелять в эту узкомордую в рыжей шубе с белым галстуком на груди собачку ни тогда, когда застали ее врасплох, ни сейчас, когда она еще находилась в зоне убойности ружей.
Не стреляли, потому что до открытия сезона на пушного зверя оставалось еще две недели, а также потому что ярко светило солнце, голубело небо, по-старушечьи качали головами сухие осенние репьи. Выстрел бы спугнул все очарование редкой погожести дня, а кровь убитого зверя испортила бы настроение…
Продираясь сквозь нехоженые даже досужей колхозной скотиной заросли по берегам прихотливо вьющейся Суруши, наткнулись на калину. Листья уже облетели.
Ветки скучно качались от ветра и в безысходной печали по промчавшемуся лету бились друг о друга. Но недаром было тепло и солнечно. На кончиках ветвей, как последнее воспоминание о лете рдели гроздья холодных, полупрозрачных ягод. Их уже не раз прихватывало ночными заморозками. Поэтому калина была в самый раз.
Обмытые дождями гроздья за черешок срываешь и целиком опускаешь в рот. И сразу ощущаешь стылый холод ягод. Прижав их языком к небу посильнее, чувствуешь, как сок растекается.
И вспоминаются горячие, пышные бабушкины пироги с калиной. Бабушка всегда собирала эту неприхотливую, горьковато-терпкую ягоду. «От давления помогает», - поясняла она, расстилая на железных противнях газеты и рассыпая нетолстым слоем ягоды, которые решила засушить в зиму.
И хоть у нас по молодости лет давления нет и в помине, мы замолкаем и долго сосредоточенно чмокали, лакомимся ягодой. И верится, что студеной зимой, в непроглядную метель нет-нет да и вспомнится этот погожий октябрьский день, кровавые брызги ягод в пойменных чащобах Суруши и пронзительно-холодный терпкий их вкус.
Продолжение следует…
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: