Начало: Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 8, Глава 9, Глава 10, Глава 11, Глава 12, Глава 13, Глава 14, Глава 15
На другой день Ира все-таки собрала Кирюшку в садик. Хватит ему с ними болтаться! И хватит всяких «дядей Саш». Поэтому утром начались капризы.
— Не хочу в садик. Дядя Саша обещал показать танк!
— Какой танк?
— На походной гохе.
— На Поклонной, наверное? Я сама покажу тебе танк, поедем в выходной, и покажу, — сказала Ира.
Ее начинало это злить. Каким образом «дядя Саша» собирается выполнять свои обещания?
— А я хочу с ним! — заявил Кирюшка.
— А он уезжает… — продолжала бороться она.
— Не пхавда. Он меня спхашивал, хочу я с ним жить?
— Что-оо?! А ты что?
— Я хочу, хочу!
— А меня ты больше не любишь? Ну и живи, с кем хочешь! — она отвернулась от малыша.
Кирюшка сразу же заревел и обвил ее шею ручонками:
— Мамочка, мама… я с тобой хочу… и с дядей Сашей…
Ира была просто в бешенстве. Во-первых, никогда Кирюшка так не капризничал, а во-вторых… Вот ведь какая пакость этот Брюсов! Посмел тронуть самое дорогое, что у нее есть!
Подожди… Зачем ему вообще это понадобилось? Если она сама ему не нужна, для чего ему мальчик? Да просто его постоянная потребность во что бы то ни стало всех очаровывать, чтобы все его обожали! Нет, вот этого она так не оставит.
На сегодня у них была назначена встреча — пора было утверждать сценарий в окончательном виде. Как обычно, договорились «У Брюсова». Ира настроилась крайне решительно. Сейчас они утвердят сценарий, и больше она на съемках не появится. Дальше справятся и без нее. Пусть играет со своей Харимовой, а Ира этого видеть не может и не хочет!
Михайленко даже отшатнулся, увидев ее злое лицо. Брюсов тоже поднял брови. Вид у него был, как и вчера вечером, угрюмый.
Она швырнула сумку на столик.
— Обедать будешь? — спросил Саша. — А где Кирюшка?
— Спасибо, я сыта по горло. Кирилл в садике.
Она уселась за стол и уставилась в пространство невидящими глазами.
— Ирина, в чем дело? — поинтересовался Михайленко. — Вам не понравился последний вариант? Я готов вас выслушать.
— Нет, нет, все в порядке, Евгений Максимович, — она постаралась взять себя в руки. — Я думаю, работа над сценарием завершена. Собственно, я практически ничего не делала, так что можете мое имя в титрах не ставить.
— Ну, не скромничайте… Вы провели огромную работу. И еще предстоит сделать немало. Во время съемок обычно много чего выясняется.
— Я думаю, Александр Борисович справится. Видите ли, я собралась выходить на работу. Так что дальше вы прекрасно без меня обойдетесь. Я тебе очень благодарна за помощь, Саша. Думаю, фильм получится, ты даже из такого материала сумеешь сделать конфетку.
Брюсов только исподлобья смотрел на нее, будто изучая.
Михайленко пожал плечами:
— Ну, что ж… Если вы заняты…. Но мы ведь сможем консультироваться с вами по спорным вопросам, не правда ли?
— Конечно. Звоните мне в любое время, я буду рада вам, Евгений Максимович, — она сделала ударение на слове «вам».
Брюсов еще больше нахмурился, но снова промолчал.
Михайленко собрал папки:
— Александр, до встречи. Мы готовы приступить на следующей неделе. Весь персонал предупрежден. Финансирование пошло, так что… Ирина, вы на машине или вас подвезти?
— Спасибо, я на машине.
— Ира, останься на пару минут, — открыл, наконец, рот Брюсов. — Мне надо сказать тебе кое-что важное.
— Все самое важное давно уже сказано. До свиданья!
Она вылетела из ресторана так же, как и влетела. Михайленко только с удивлением посмотрел ей вслед.
***
Не успела она войти домой, как раздался телефонный звонок. Звонила Вера. Они редко теперь общались — подруга вышла на работу, и ей было катастрофически некогда — Полинка училась неважно, приходилось каждый вечер сидеть с уроками.
— Слушай!! Ты не представляешь, с кем я сейчас разговаривала! Ну, догадайся…
— Откуда я знаю… — устало отвечала Ира, погрузившись в свои мысли.
— С Брюсовым твоим!
— Что?! Как это?
— Ну, так послушай. Мы тут с Виталиком сидим, гриппуем. Ему-то уже лучше сегодня, а я, наоборот, совсем свалилась. Так мы с ним чуть было не поругались — Виталька решил, что я опять…
— Подожди, Вер… Брюсов тебя даже не знает!
— Вот и я чуть в осадок не выпала! Короче… Не знаю, в каком месте твоего Брюсова вдруг кольнуло, только он разыскал сначала Толяна, допрашивал его о тебе — с кем ты была, с кем сейчас и все в этом роде. Ну, а откуда Толька знает? Решил выслужиться — говорит, дам телефон подруги, она в курсе всего.
И это за то короткое время, что Ира ехала домой?
— Вер… надеюсь, ты ему ничего про меня не рассказала.
— Нет, Ирочка, рассказала… Ты уж меня прости, но я ему выдала по полной! Мало ему не показалось. А он-то, небось, думал — я сейчас в обморок упаду от счастья. «С вами разговаривает Александр Брюсов!» Только что наград своих не перечислил. А я ему: «Очч-чень приятно!» А он: «Хочу поговорить с вами об Ирине». Ну, я и завелась. «И чего вам теперь от Ирины надо? — говорю. — Вы и так ей всю жизнь испортили. Из-за вас у ее ребенка нет отца…»
— Да причем тут он… — застонала Ира.
— Вот и он говорит: «Почему из-за меня?» А я: «Да потому, что Ирка из-за вас отличного парня выгнала, который ее до сих пор любит, готов был на руках носить… Мол, считала, что это вы — ее муж. И с тех пор ни на одного мужика так и не глядит».
Ира даже опустила руку с трубкой. Нет, ну что с этой идиоткой делать — убить, что ли?
— Господи, Верка, ну ты дурында! У него и так самомнение выше крыши. А теперь он вообще убедился, что я по нему с ума схожу!
— Ну, прости, Ир… не удержалась. Он, видишь ли, тобой интересуется, спустя столько лет!
— И чем все закончилось?
— Ну, он вроде как сильно обрадовался… Ой, прости меня, Ирочка! Но, с другой стороны, ведь он вспомнил про тебя, объявился…
— Объявился! Да мы уже два месяца общаемся, как друзья.
— Да ты что?! И молчала!
— Да по работе, Вер. По моей книжке будет фильм сниматься. А он в главной роли играет. И как режиссер... Короче, в каждой бочке затычка. Не понимаю, зачем он тебе звонил. Вроде все между нами ясно. Каждый сам по себе.
— Ир… он и взял с меня слово, что я тебе не расскажу. Вот дурак, да? Ты для меня такое сделала… буду я хранить слово ради какого-то Брюсова. Ир, а знаешь, что он в конце говорит? «Как вы думаете, Вера, она сможет меня когда-нибудь простить?» А я ему: «Вам это нужно, можно подумать?!»
— А он?
— «У меня от этого вся жизнь зависит…» Прикинь? Ир, он тебя любит еще… Я точно тебе говорю! Короче, я ему сказала: «А это вы сами у нее спросите». Ир, может, и правда, все наладится?
— Верочка, милая… Я не смогу ему верить больше. Стоит простить — и жди нового предательства. Это всем известно. Пройдет время, все забудется, и…
— А мне кажется, эти годы чему-то его научили. Если будет бояться тебя потерять… Потерять все легко, а вот вернуть… Ир, я по себе ведь знаю, забыла? Меня же простили. Ты что, считаешь, не надо было?
— Вер, он — мужчина. И относится к этому проще. Уедет на съемки — и…
— Значит, не проще, раз все эти годы помнил тебя. Ой, извини, Виталька идет, — зашептала вдруг она. — Он и так мне допрос устроил, я его специально в магазин услала.
Раздались короткие гудки, а Ира тупо уставилась на трубку. Так какую же цель преследует Брюсов? Все это время он вел себя сдержанно и равнодушно. Она не замечала у него никакого к себе интереса. Или — замечала? Если ей что и казалось, Ира убеждала себя, что все это иллюзии. Что он вчера нес — про какую-то роль… Значит, он с ней играл эту роль? Психолог, твою мать! Все продумал. Знал, что ее заденет его безразличие. Обработал малыша. Все вызнал у Верки.
И что же теперь? Она не могла разобраться в собственных чувствах. Одна ее половина ликовала от сделанного открытия — Брюсов ее любит! Всегда любил. И что говорить, она всегда об этом знала. А другая… Ну не может она все забыть! И… боится, очень боится новых страданий. Эти актрисы, его положение в обществе... Все стало еще круче, чем раньше.
Но ведь и он изменился, она видит — он изменился. Вырос и стал вдумчивее, глубже. Однако поставь его снова перед выбором: она или кино — что он выберет? Глупо спрашивать! Нет, ее ценность в его жизни осталась прежней. Первым делом — самолеты.
«А как ты хотела? — тихо возражала первая половина. — Если любишь талантливого человека, то должна понимать, что всегда будешь для него на втором месте». «Вот именно, — ответила она самой себе. — А на втором я быть не умею».
Так ничего и не решив, Ира побежала в садик за Кирюшкой. Там ей пришлось отвлечься от мыслей о Брюсове. Воспитательница пожаловалась, что мальчик отвык от режима, отказывается есть, не спал в тихий час, и вообще, его надо приводить в чувство. Поэтому на обратном пути Ира провела воспитательную работу.
Около самого дома ее всегда послушный сынишка уселся посредине дороги:
— Я устал!
— Ты не заболел? — обеспокоилась она.
— Нет.
— А почему кушать не стал в садике? — Ирина тоже присела перед ним.
— Не хотел. А Вовка кушал мой суп! — заявил вдруг мальчик.
— Прямо из твоей тарелки?
— Да.
— А ты что?
— А я ему говорю: «Плюй мой суп обратно!»
— А он? — испугалась Ира.
— А он не выплюнул…
— Ну и, слава Богу! — облегченно вздохнула она. — Вставай, пойдем скорее.
***
Ира глянула на свои окна с удивлением — она что, не выключила свет? Отперла дверь и чуть не вскрикнула от неожиданности.
— Дядя Саша! — Кирюшка сразу кинулся к нему в объятья. — Ты не уехал!
— Так можно заикой остаться, — растерянно проговорила Ирина. — Ты как сюда попал?
— Ты у меня ключи не отобрала. А замок не поменяла.
— И где ты эти ключи хранил пять лет?
— Где надо, там и хранил… — буркнул он.
— А где машину оставил?
— На стоянке.
Ну, не выгонять же его при ребенке? И она не была уверена, что хочет его выгонять. Хоть на один вечер создать иллюзию совместного существования… В этом было что-то ненормальное, но…
Пока Ира готовила еду, мужчины чем-то сильно увлеклись в детской. Потом очень мирно поужинали вместе.
— Ты в каком районе сейчас живешь? — поинтересовалась Ирина.
— Там же, на Филях. Помнишь?
— Ага. Чего же это ты не расширился?
— А зачем? Мне этого достаточно. А ты правда собралась на работу?
— Собираюсь, — уклончиво ответила она. — Романы каждые три месяца писать не будешь.
— Сейчас фильм выйдет по твоему сценарию. У тебя это отлично идет, надо продолжать. Если у фильма будет успех, пойдут предложения.
— Ну, это еще бабушка надвое сказала.
— Я могу устроить, ты же знаешь.
— Нет, Саш, спасибо. Ты и так уже сильно помог — и с издателем в свое время, и сейчас. Без тебя ничего бы не было. Спасибо тебе, правда! Просто огромное.
— Ир, прекрати… Какое, к черту, спасибо! Ир, я…
Она встала и начала собирать посуду в раковину.
— Саш, уже поздно. Мне надо укладывать малыша.
Конечно, она прекрасно понимала, что так просто он не уйдет — зачем бы тогда приходил.
— Не буду спать! — заявил Кирюшка. — Мы еще не поихрали.
— Поиграли, поиграли…
— А мы и без мамы ляжем, правда, Кирюха? — подмигнул мальчику Брюсов.
— Пхавда! — согласился мальчик.
Они отправились в детскую. Через полчаса Саша вышел на кухню:
— Пойди, посмотри…
Кирюшка сладко спал, конечно же, с Бобиком в обнимку.
— Ну, вот и хорошо, — Ира вытерла руки полотенцем.
— Поговорим? — тихо спросил он.
— Давай. Для начала скажи мне, что все это значит. Зачем охмурил ребенка? Ты понимаешь, что такие вещи делать бессовестно? Кирюшка мне истерики устраивает — хочу жить с дядей Сашей! Ты что — спятил?
Брюсов довольно улыбнулся:
— Просто мальчик меня любит.
— А зачем ему любить тебя? Саш, зачем? Мне ты принес только боль, теперь хочешь сделать больно ему? Я не позволю этого, слышишь!
— Я никогда не причиню Кирюшке зла, — он нахмурился, — разве ты не видишь?
— Ты решил обложить меня? С какой целью?
— А ты не догадываешься?
— Догадываюсь. Но не понимаю, зачем это тебе.
Он подошел к ней, взял обеими руками за плечи. Решительно глядя в глаза, взволнованно произнес:
— Ир. Выходи за меня замуж.
Она повела плечами и высвободилась:
— А что, твоему имиджу это больше не навредит? Или ты решил круто его поменять? Как лестно, что выбрал меня... Почему бы это?
— Потому, что люблю. И всегда любил только тебя. Может, ты не знала?
— Знала. Но любить и жениться — разные вещи. Ты мне сам объяснял. Или жениться на писательнице — не то, что на бухгалтере?
— Прекрати, ты же знаешь, дело было в другом…
— Вот именно. Ты променял меня, продал… Дорого продал, не спорю…
— Ир… все не так… не так просто...
— Конечно, не просто. Может, у тебя и чувства к Лизе были? Так неизвестно, что хуже…
— Какие чувства… Ты сама все помнишь. Я не оправдываюсь. Просто прошу простить.
— Легко сказать — простить. Саш, да ведь ты и сейчас поступил бы так же. И если понадобится, снова переступишь через меня. Но теперь — не только через меня. А этого я не допущу.
— Я не хочу говорить: «Если бы я тогда…» Ир, поверь, я много лет ломал голову, как надо было сделать тогда. Пьяный случай в Софии — он просто помог все разрушить. Я не знал, что надо было делать… Тогда не знал. Было ощущение безвыходности. С одной стороны — ты, не прощаешь, выгоняешь. С другой — дело, без которого жить не мог. Ир, не буду говорить о вчерашнем дне. Скажу только о нынешнем — я больше никогда не предам тебя, даже если это будет стоить мне всего — работы, популярности. Ни за роль, ни за чьи-то длинные ноги, никогда, понимаешь? Слишком дорого мне обошлась наша разлука.
— Глупости, Саш. Наша разлука пошла тебе только на пользу. Посмотри, кем ты был и кем стал.
— Я стал человеком, которого везде привечают, но который несчастлив.
— Может, такой фильм, как «Потерявшись в ночи», того и стоит, а?
— Не знаю, давно не знаю, что и чего стоит... А ты видела фильм?
У него заблестели глаза, а Ира усмехнулась про себя — чего тут знать, когда все написано на твоем лице…
— Видела, конечно. Фильм потрясающий.
— Так вот, если ты видела фильм, ты должна знать, что я испытывал. Я не играл в этой ленте. Ни капли не играл.
— А последние два месяца играл неплохо.
Саша грустно улыбнулся.
— Тебя разгадать было нелегче. Всю голову сломал — есть у тебя кто, нет. Кирюшка правда, ни про кого не рассказывал…
— Так ты и ребенка допрашивал? — возмутилась она. — А к Верке зачем приставал?
— А она ведь мне слово дала!
— Нашел, кому верить. Это все неправда! Не думай, что я сходила по тебе с ума все эти годы...
— Я и не думаю. Просто надеюсь, что ты меня любишь еще. И…
— А у тебя что, никого сейчас нет? — перебила она его, не удержавшись.
Он усмехнулся:
— Я хорошо помню про «одновременность». Нет, никого нет. И давно. Как начинаются какие завязки, вижу — и недели не хочу быть вместе, не то, что дольше. Вот так вот. Меня уже ничем и никем не удивишь. И не надо никого, кроме тебя.
Они разговаривали спокойно, тихо и без надрыва. Саша помолчал, потом снова подошел к ней близко-близко, но дотрагиваться не стал, только судорожно вздохнул:
— Ирин… Ирочка, Иришка, попробуй простить. Столько лет прошло... Ну, сколько можно наказывать?
Он помолчал несколько секунд, пытаясь прочесть ответ в ее глазах. А ей просто хотелось плакать, до того было больно. Стоило сейчас протянуть руку, сделать движение навстречу, и Саша обнимет ее, она сможет к нему прижаться… На секунду, на месяц, на год…
— Ир, я люблю тебя, — повторил он. — Все зависит теперь от тебя. Скажи мне, что… Ир, ну пожалуйста!
Из детской послышалось бормотание — Кирюшка часто разговаривал во сне. Она провела рукой по лбу, словно отгоняя наваждение.
— Ладно, Саш… Время позднее, тебе пора. Только езжай осторожно, мало ли всяких придурков по ночам гоняет.
Брюсов закрыл лицо руками. Потом снова посмотрел на нее. Ира отвернулась к окну. Он в тревоге прошелся по комнате, остановился за ее спиной — как тогда, после Болгарии.
— Ира…
— Саш, не получается чего-то. И хотела бы, а не получается. Ты должен уйти, — сказала она, не поворачиваясь.
— Хорошо… — услышала она.
Как и в тот раз, хлопнула входная дверь.
Ну, вот и все. Теперь уже точно все. «Не получается», — сказала она ему. Сказала сущую правду. А жить без него — получится? Раньше она знала, что справится, гнев придавал ей силы. Теперь гнева не было. Была только боль…
Так что же у нее не получилось? Простить? Или она уже простила его, давным-давно простила… Тогда что стало главным? Страх — наступить на те же грабли, снова обжечься? Но будет ли ей хуже и больней, чем сейчас?
Завтра утром Кирюшка проснется и увидит, что дядя Саша ушел. Ничего, забудет. Он маленький, он забудет. А она? У нее был второй шанс — на счастье ли? Или на новое горе? Она никогда не узнает теперь…
Ложиться Ира не стала. Взяла на кухню ноутбук и устроилась за столом. Открыла чистый лист. Поплакать, что ли? Или написать что-нибудь? Что же она сделала? Все правильно она сделала… Ничего хорошего бы у них не вышло. А зачем надо это «правильно»? Кому оно надо?!
А может, стоило просто оставить его на эту ночь… Не задумываясь о дальнейшем. И сейчас еще не поздно позвать. Или — поздно? И как это будет — после чужих женщин и мужчины, всего, что было у него и у нее? Да так. Так, как будто ничего и не было — «только ты и я».
Что ж. Можно себе представить, что он вернулся. Можно написать об этом, сочинить душещипательную историю. Но позвонить, позвать? Она не сможет… И хотела бы, а не сумеет.
Ну почему, почему ее не научили чему-то очень важному? Почему оказалось не под силу сделать крохотный шаг, едва заметное движение навстречу? Через что в себе она так и не смогла переступить, что оказалось сильнее любви, прощения, желания, в конце концов?
Всю ночь Ира просидела на кухне перед экраном…
Открытый лист так и остался белоснежно пуст — на нем не появилось ни строчки. Она встала и выключила свет — на улице уже светало. И через миг раздался звонок на мобильный. Номер у него, между прочим, все тот же… прежний… У нее задрожали руки.
— Ну, и что ты решила? — раздался Сашин голос.
— Ты не спишь? — не поняла она.
— В машине спать неудобно…
Она бросилась с трубкой к окну и увидела у подъезда знакомый автомобиль.
— Что это значит?
— Ты же сама сказала — ночью на дорогах гоняют. И потом — какой смысл ездить туда-обратно…
— А зачем обратно? — тихо спросила она.
— Я тебя больше не отпущу, Ир, — так же тихо, но твердо ответил он.
— Не все зависит от тебя. Ты еще не понял?
— Понял. Я буду ждать.
— Не валяй дурака! Езжай к себе домой! — закричала она в непонятном страхе.
— В общем, я здесь, — был ответ. — Я жду, что ты решишь.
В трубке раздались гудки, а дверца машины открылась, и Брюсов вышел. Она видела, как он достал сигарету. Солнце совсем взошло, день обещал быть ясным. Дул сильный ветер, и Саша, прикуривая, загородил зажигалку ладонью. Ветер, срывая с деревьев последние листья, гонял их по дороге, как маленьких птичек.
Ира постояла у окна. А потом снова села перед монитором, побежала пальцами по клавиатуре, и на экране черным узором проявились строчки.
Нахальный ветер птицей золотой
Гоняет лист по мокрым тротуарам.
А мне сегодня все дается даром —
Твой долгий взгляд, мой призрачный покой.
Не плачу! И не жди, не заплачУ.
На сдачу у тебя — одни разлуки
И мелочь ссор. Отдамся на поруки
Надежде — тонко лгущему врачу.
Идешь — как глупо! — сразу напролом.
Но ветер переменится, наверно.
Он бросит, наигравшись, олух скверный,
Ту птицу — с переломанным крылом.
Как ловкий вор, уходит от расплат
Скиталец, обходящийся без крова.
Он жертвою своей не очарован,
В беде ее ничуть не виноват.
Ты хочешь отомстить мне: боль за боль!
И, жадный, не смиряешься с убытком.
А листик тонкий — птица-инвалидка,
Безжалостно растоптанный тобой,
Лежит в грязи. Тому, кто о цене
Готов забыть — урок. Увы, напрасный.
Послушай... Я на все давно согласна...
Но что ты предложить посмеешь мне?
______________________________________________________________________________
Начало: Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5, Глава 6, Глава 7, Глава 8, Глава 9, Глава 10, Глава 11, Глава 12, Глава 13, Глава 14, Глава 15
Навигация по каналу Галины Маркус
Все книги автора (электронные и бумажные) - здесь .