- Тим, а, Тим! – Ванька крутился возле стола, - Ну, Тим, что ты всё время ешь! Я спросить тебя хочу, Тим!
Мать, счастливо хлопотавшая вокруг старшего сына, вернувшегося после трехмесячной отлучки, замахнулась полотенцем на младшего:
- Дай Тимиру спокойно поесть! Три месяца человек не ел нормальной домашней еды! Успеешь еще назадавать своих вопросов. Лучше иди, вон, лошадь посмотри, всё ли в порядке?
Парень, сидевший за столом, улыбнулся:
- Мам, да всё нормально. И никуда ходить не нужно, что я, в первый раз что ли? И сена, и воды, всего там достаточно, - он ласково потрепал торчащие в разные стороны волосы братишки, - Давай, спрашивай, что хотел.
Тринадцатилетнего Ваньку смущало присутствие матери, мальчик немного замялся, но вопрос, который его терзал уже второй месяц, не терпел отлагательств, и он решился:
- Тим, что такое любовь?
Тимир, которого все называли просто Тим, поперхнулся горячим чаем. Он-то ждал вопросов о путешествии в город, о диковинах, встретившихся ему в пути, да вообще о чем угодно, но только не это. Он откашлялся:
- Ну и вопросец! Тебе зачем? Или влюбился?
Ванька густо покраснел, но упрямо повторил:
- Тим, я серьезно. Что такое любовь?
В голосе братишки было что-то такое, Тим внимательно посмотрел на него и серьезно сказал:
- А ведь я и сам не знаю, Вань. Честно…
…Тим был старшим ребенком в семье, после него родились еще два мальчика и одна девочка, но все трое умерли в младенчестве, не дожив и до двух лет. Когда Тиму было девять лет, утонул отец. Он переправлялся с односельчанами через Колыму, лодка перевернулась, спастись смог только один из шести человек. Тело отца так и не нашли, течение в тех местах сильное и коварное. Мать, которая была на восьмом месяце, получив это известие, потеряла сознание, а ночью разродилась недоношенным младенцем, которого назвали в честь погибшего отца Иваном. Ваньку выхаживали чуть ли не всей родней. Тётки, буквально позабыв о собственных детях, прибегали покачать крикливого беспокойного малыша, дядья из свежего улова выбирали для него самую жирную рыбу, ведь не секрет, что рыбий жир это самый лучший витамин для здорового роста. Это ли, другое ли, но помогло, Ванька перешел опасный рубеж два года, который не дался другим детям, а к пяти годам опасность вовсе миновала. Тим братишку нежно любил, учил всему, что умел и знал сам, старался заменить отца. Ванька платил ему беззаветной преданностью и любовью, когда брат был дома ходил за ним хвостиком, во всём подражал и хвастался своим дружкам, что у него лучший брат на свете.
Вопрос о любви застал Тима врасплох. В свои 22 года он о чувствах не задумывался, хотя многие его ровесники уже обзавелись семьями. Тим же чувствовал ответственность за мать и брата, брался за любую работу, какая могла подвернуться. Для их села он был своего рода «белой вороной», ни рыбаком, ни охотником не стал - ну не лежала душа к этому делу. Нет, конечно, он всё умел, но просто потому, что «нужно». С 10 лет Тим начал заготавливать дрова, а в тундре это очень не просто, не полярной же березой топить печи! В 15 лет он стал чуть ли не единственным человеком, снабжавшим их село дровами, работы было много. Работал он, как правило с поздней весны до поздней осени, а в зимний период с 17 лет стал ходить сопровождающим грузы в Якутск. Иногда случалось договориться с кем-то из приезжих, сопровождать в поездке, это было самым выгодным. Вот и последняя поездка выпала именно такой, Тим подрядился возить двух ученых аж из самого Санкт-Петербурга. Он отсутствовал дома три месяца, вернулся довольный, поездка удалась: и заработал хорошо, и договорился с учеными на следующий год, с условием, что он заранее приедет за ними в город.
Весну и лето Тим провёл как обычно, на заготовке дров. В этом году было полегче, к нему присоединился и Ванька, которому летом исполнилось уже 14. Вечерами Ванька бегал на речку, пропадал там до ночи. Несколько раз Тим издалека наблюдал, как братишка сидит там с соседской девчонкой-ровесницей и усмехался:
- Кажется, теперь впору мне у Ваньки спрашивать, что такое любовь.
Осенью, как только встали реки, Тим с первой же оказией отправился в Якутск, где должен был встретить ученых. Шёл он с обозом, дорога еще не была накатана, поэтому иногда приходилось делать огромные крюки: на горных речках лёд был тонкий, на такой просто на лыжах было страшно встать, не говоря уже о лошадях, запряженных в тяжелые сани.
В один из таких обходов Тим неловко оступился и подвернул ногу. Перелома не было, но продолжать путь было проблематично. Парень ехал на санях, но чувствовал свою вину, помощи от него никакой, наоборот, обуза. Когда они наткнулись на зимовье старого охотника, Тим коротко переговорил с хозяином и сказал товарищам:
- Оставьте меня здесь. Я подлечусь, старик обещал помочь. А потом сам на лыжах дойду, здесь уже не так далеко, больше половины пути мы прошли.
Не стоит осуждать тех, кто принял решение согласиться с Тимом: они и так потеряли довольно много времени, времена были суровые, не до сантиментов.
Через неделю без нагрузок нога Тима пришла в порядок. К тому же старый охотник смазывал больное место медвежьим жиром, да и молодой организм парня тоже сделал свое дело и скоро он был на ногах. Три дня он охотился вместе со стариком, помог ему в благодарность за приют и лечение. Потом тот вывел Тима на поляну и указал направление:
- Иди туда, не сворачивай. Берегись сияющего льда, увидишь, уноси ноги, понял?
- Неа, - Тим беззаботно покачал головой, - Что мне может сделать какой-то лёд?
Он поблагодарил и отправился в дорогу, времени до назначенной встречи оставалось уже немного. Через день, спускаясь с горы, Тим заметил в стороне что-то странное: из долины внизу бил ослепляющий свет. Он вспомнил предостережение старого охотника, но любопытство оказалось сильнее. Он изменил направление движения и спустился туда, где заметил привлекшее его внимание сияние.
Внизу было словно волшебное царство снега и льда. Снег был ослепительно белый, каким он бывает только весной в горах. Но он-то спустился в ложбину, а по времени года – стояла поздняя осень, которая в Якутии неотличима от зимы.
Внимание парня привлекли ледовые фигуры. Это были люди, как живые, за тем исключением, что они были искусно высечены изо льда. Тим шёл между ними и только диву давался, кто же сотворил такую красоту в этой безлюдной местности. Он протянул руку, чтобы потрогать, но вдруг услышал за спиной мелодичный голос:
- Нравится?
Он резко обернулся. За его спиной стояла девушка, показавшаяся ему ослепительно красивой. Особенно привлекали внимание глаза незнакомки, они были серебряного цвета и сверкали как звезды.
- Ты кто? – Тим завороженно смотрел в эти глаза, чувствуя, как кровь приливает к его щекам, - Эй, ты немой?
- Тим. Нет, - парень, который никогда за словом в карман не лез, запинался и смущался, - В Смысле, меня зовут Тим, Тимир. И нет, я не немой.
Девушка рассмеялась хрустальным смехом, как будто льдинки на поверхности проруби:
- Это хорошо, что ты не немой!
Тим забыл обо всем на свете, о всех своих договоренностях. Весь день он провел с красавицей, которая сказала, что ее зовут Анечка и она живет со своими родными здесь неподалеку.
- Это ты сделала эти фигуры? – Тим восхищенно смотрел на новую знакомую, уже не желая идти ни в какой Якутск.
- Да ты что! – девушка опять рассмеялась, и Тим почувствовал, что его сердце сейчас выпрыгнет наружу, - Конечно, нет! Разве мне это под силу? Это мой отец, братья помогали. Специально для меня.
Потом девушка нахмурилась:
- Уже поздно. Извини, но я не могу тебя в дом привести, моим это не понравится. Надо придумать, где тебе переночевать, - девушка сосредоточенно подумала и вдруг улыбнулась, - Здесь недалеко есть пустое зимовье. Можешь переночевать там.
Тим провел в зимовье три дня. Каждый день он гулял с Анечкой среди ее ледового царства, чувствуя себя не в силах расстаться с ней. Мысль о том, что он хочет провести рядом с этой девушкой всю свою жизнь, пришла к нему практически сразу, а затем пришла и вторая: калым! Чтобы выплатить калым, его нужно заработать. И только тогда Тим вспомнил о запланированной встрече.
- Анечка, у тебя есть сговоренный жених? – замирая от страха услышать положительный ответ, Тим смотрел на свою красавицу.
Но та покачала головой:
- Нет. Мы живем в медвежьем краю, какие уж тут женихи?
- Анечка, мне нужно уходить. Но я вернусь, обязательно, ты меня дождись, хорошо? Заработаю денег, чтобы всегда быть с тобой рядом.
В Якутске оказалось, что ученые уже приехали и ждут Тима. Опоздай он еще на день, они бы наняли другого проводника. Один из них сказал:
- В этот раз мы не хотим ехать далеко на Колыму. Ты сможешь сопровождать нас по Верхоянью?
Тим просиял, ведь это были как раз те места, где жила его любимая:
- Конечно!
Обосновались они в Верхоянске и в течение трех месяцев разъезжали по округе, собирая необходимые ученым материалы. Как только выдавался свободный день, Тим мчался к Анечке. Его не смущало, что дорога занимала около трех часов в одну сторону, главное было увидеть девушку.
А та ждала Тима с неизменной улыбкой и хорошим настроением, он совсем голову потерял. Единственное, девушка была строгих правил, не разрешала не то, что поцеловать, даже просто обнять себя.
И вот настала пора расставаться, ученые собрали все им необходимое, и теперь жаждали вернуться домой. Тим приехал попрощаться:
- Я вернусь. Прости, не смогу приехать скоро, у меня братишка и мама, им нужна моя помощь. Отработаю сезон, и как только начнется зима, вернусь к тебе. Ты будешь ждать?
Анечка внимательно посмотрела на него:
- Возвращайся…
…Дома Тим не находил себе места, постоянно думая об Анечке. Наконец, он не выдержал:
- Знаешь, мам, я встретил девушку. Она такая… Такая… Волшебная! У нее глаза цвета серебряного инея, представляешь?
- Не представляю, - мать улыбнулась, - Одно понимаю, мой старший сын, наконец, сможет рассказать младшему, что такое любовь. Пора калым готовить, сынок?
- Мне ученые серебром заплатили, мам. Можно я оставлю себе? А на житье нам денег от дров хватит.
- Конечно, о чем речь? Ты заработал, тебе и решать.
- Спасибо, мама! Анечка не из богатых, думаю, ее родных мой калым устроит.
Парень дни считал, когда земля замерзнет и можно будет отправляться в путь. Он работал усерднее прежнего, стараясь обеспечить мать и брата до своего возвращения. Наконец, установилась зима, и он буквально рванул в Верхоянье. На этот раз дорога оказалась труднее, то ли потому, что он был один, то ли потому, что он иногда так задумывался, что отклонялся от маршрута. Бродил он почти две недели, уже начал впадать в отчаянье, когда в один из солнечных дней увидел внизу знакомый свет, переливающийся от большого скопления льда. Тим как на крыльях слетел на лыжах с горы вниз, в Долину. Здесь всё было так же, как и весной, только ледовых фигур, казалось, немного прибавилось. Но Тиму было не до этого, главное, скорее увидеть Анечку.
Девушка была там и, увидев Тима, радостно просияла:
- Тим! Как хорошо, что ты вернулся! Все возвращаются, но в тебе я не была уверена, - девушка мило улыбалась, и Тим пропустил мимо ушей это «все возвращаются», - Пойдем, я тебе покажу новые фигуры!
- Подожди, Анечка, давай потом посмотрим, хорошо? А сейчас поговорим, - сердце Тима колотилось от счастья, - Я ведь пришёл, чтобы жениться на тебе. Если ты согласна, то пойдем к твоему отцу и всё скажем.
Девушка молчала, но Тим горячо продолжал:
- Я всё это время думал о тебе. И мама моя рада будет. Ты же согласна? – он всмотрелся в любимые серебряные глаза и повторил, - Ты ведь согласна? Ты пойдешь со мной?
Девушка ласково улыбнулась:
- Зачем? Зачем куда-то уходить? Разве тебе здесь не нравится? Оставайся со мной, будет весело, обещаю.
- Но я не веселиться хочу, а жениться. Чтобы засыпать и просыпаться с тобой рядом. Я тебя люблю, понимаешь?
- Никогда мне вас не понять. Бегаете, суетитесь, рвётесь куда-то. Разве здесь тебе плохо? Посмотри, какая вокруг ослепительная красота, все сияет, сверкает, искрится. Послушай, какая упоительная тишина кругом. Что такое любовь, для чего она нужна? – Девушка показала рукой на холмы, переливающиеся миллионами снежинок, - Лучше посмотри сюда. Разве не в этом счастье?
- Вас? Кого «вас не понять»?!
- Вас, живых, - Анечка подошла к ближайшей ледовой фигуре, - Вот, его звали Федором. Он тоже как ты, всё пытался уговорить меня уехать. А вон там Семен. Этот остался здесь добровольно. Посмотри, какой он стал красивый, гораздо лучше, чем был при жизни.
Анечка называла всё новые и новые имена, а Тим смотрел, широко раскрыв глаза и ничего не говоря. До него только сейчас дошло, что среди фигур нет ни одной женской…
- Ты разве так ничего и не понял? – в голосе Анечки послышалось какое-то истерическое веселье, - Ты даже не спросил, какое у меня полное имя.
- Разве не Анна? – парень понимал, что он столкнулся с чем-то непонятным.
- Почти, - девушка внезапно рассмеялась, - Мое имя Анҕайэньи. Не забыл еще родной язык?
- Не забыл, - Тим опустил голову, - Значит, всё?
- А это уж ты сам решай. Хочешь уйти – иди, хочешь счастья – оставайся. Но только насовсем, - девушка ласково посмотрела на свои любимые ледовые фигуры.
***
- И? Что он решил? – мои глаза блестели от любопытства, - Ушёл? Остался? Что с ним стало? И что такое Ан… Анха… Ну, это слово, которое ты сказал! Ну, дядя, что ты молчишь!!!
- Не того человека Торопыжкой назвали, - засмеялся дядя Прокопий, с которым мы недавно читали трилогию про Незнайку, - не части, давай по порядку.
Я послушно замолчала и не сводила глаз с дяди.
- Тим вернулся к матери и брату, продолжил свои обычные занятия – весной и летом заготавливал дрова, в зимний сезон сопровождал людей и грузы. Брат Ванька вырос, женился на своей подружке-соседке, у них родилось четыре дочери и два сына, Хани и Степка, твой будущий прадед. А Тим сразу после свадьбы брата ушёл. Решил вернуться к Анҕайэньи, никак не мог забыть ее серебристые глаза. Нашёл он её, нет ли, никому неведомо, только домой он больше не вернулся.
- Хоть бы не нашел, - прагматично заявила я, - Что хорошего стать ледяной статуей, одной из многих?
- Дурочка ты. Счастье – оно ведь для каждого своё. Для кого-то это семья и дети, для кого-то – просто быть рядом с тем, кого любишь, - дядя погладил меня по голове, - Да, а Анҕайэньи по-юкагирски означает «сильная метель», «пурга»…