Как известно, Николай II отрёкся от престола в пользу своего брата Михаила, который предоставил решение вопроса о форме правления в России Учредительному собранию. Этот представительный орган, едва собравшись, был распущен по указанию Советского правительства в январе 1918 года. Как сложилась жизнь великого князя, формально ставшего императором, но так и не вступившего в должность после этого события?
Собравшееся 5 (18) января 1918 года Всероссийское учредительное собрание, как известно, не успело принять почти никаких решений, но в тех немногих документах, которые им были приняты или обсуждались речь шла о России, как о республике и никак иначе. Таким образом, воля Учредительного собрания, на котором присутствовал кворум делегатов (410 из 707 избранных) была обозначена вполне явно, соответственно, им подтверждалось принятое в сентябре 1917 года Временным правительством решение об установлении в России республиканской формы правления. И хотя собрание было разогнано вооружённым отрядом верным Советской власти, юридические основания для притязаний на трон у бывшего (сословия были отменены в России декретом ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов от 23 ноября (6 декабря) 1917 года) великого князя Михаила Александровича становились всё более призрачными.
Обстановка вокруг Петрограда была тревожная. С 25 февраля во Пскове стояли немецкие войска, Брестский мир, хотя уже и был заключён 3 марта, но ещё не был ратифицирован, существовала опасность возобновления германского наступления. В связи с этим 7 марта Гатчинский совет рабочих и солдатских депутатов принял постановление об аресте Михаила Александровича и лиц из его окружения. Арестованных доставили в штаб Комитета революционной обороны Петрограда, который возглавлял М.С. Урицкий.
Последний лично провёл допрос арестованных в Гатчине лиц и направил Председателю Совета народных комиссаров записку:
«Многоуважаемый Владимир Ильич!
Предлагаю Романова и др. арестованных Гатчинским Советом Рабочих и Солдатских Депутатов — выслать в Пермскую губернию. Проект постановления при сем прилагаю. Если нужны какие-либо объяснения, готов явиться на заседания для дачи их.
М. Урицкий».
9 марта 1918 года на одном из последних заседаний Совнаркома перед переездом правительства в Москву доклад Урицкого по вопросу о высылке арестованных «граждан Гатчины» был заслушан. После некоторого обсуждения было принято решение:
«Бывшего великого князя Михаила Александровича Романова, его секретаря Николая Николаевича Джонсона, делопроизводителя Гатчинского дворца Александра Михайловича Власова и бывшего начальника Гатчинского железнодорожного жандармского управления Петра Людвиговича Знамеровского выслать в Пермскую губернию впредь до особого распоряжения. Местожительства в пределах Пермской губернии определяется Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, причем Джонсон должен быть поселен не в одном городе с бывшим великим князем Михаилом Романовым.
Председатель Совета Народных Комиссаров. В. Ульянов (Ленин)».
Вместе с гражданином Романовым, как тогда уже называли бывшего великого князя, выразили желание добровольно отправиться в Пермскую губернию его камердинер В.Ф.Челышев и шофёр П.Я.Борунов. Михаилу было разрешено взять с собой многочисленный багаж, включая аптечку с необходимыми ему лекарствами и библиотеку, не исключалась и роскошь, такая как, автомобиль Роллс-Ройс, который, как говорят, до Перми всё же не добрался.
Жену, которая хотела отправиться с ним, бывший великий князь, попросил остаться в Гатчине. В Пермь ехали с комфортом, в отдельном спальном вагоне, но под присмотром охраны. По пути сопровождавший Михаила Александровича его секретарь и близкий друг Николай Николаевич Жонсон (Джонсон), узнав что их собираются разлучить, отправил со станции Шарья телеграмму Ленину:
«15 марта 1918 г.
Постановлением Совнаркома по прибытии в Пермь меня распоряжением разлучают с тем, у кого я состою секретарем; не прибыл еще даже в Вятку несмотря на четырехдневное томительное путешествие, совершающееся при самых тяжелых условиях. Прошу Вас и Совет Народных Комиссаров принять во внимание расстроенное его здоровье, усугубленное таким путешествием.
Прошу телеграммой отменить состоявшееся постановление о разлучении.
Джонсон.
ГАРФ. Ф. 130. Оп. 2. Д. 1109. Л. 3».
С просьбой не разлучать его с секретарём обратился к Бонч-Бруевичу и Михаил. Через два дня после этого спальный вагон со ссыльными прибыл к месту назначения.
Новые власти подходили к делу нарочито серьёзно, везде требовались расписки, мандаты и прочие документы. Одна из них говорит сама за себя:
«17 марта 1918 г.
РАСПИСКА
Настоящую расписку Пермский исполнительный комитет С. Р. и С. Д. дал в том, что препровожденные арестанты: гражданин Михаил Александрович Романов (бывший великий князь), гражданин Николай Николаевич Джонсон, делопроизводитель Гатчинского дворца Александр Михайлович Власов и бывший начальник жандармского отделения Балтийской жел дор гражданин Петр Людвигович Знамеровский действительно в Пермь доставлены и Пермским исполнительным комитетом С. Р. и С. Д. приняты.
Подлинную подписали:
Председатель Пермского исполнительного комитета (подпись). За секретаря Карпов.
Сопровождение из Петрограда в Пермь упомянутых в этой переписке лиц было возложено на товарищей Квятконского, Менгель, Эглита, Лейнгарта, Эликса, Гинберга и Шварца.
О выполнении ими упомянутого поручения удостоверяю.
Управляющий делами Совета Комиссаров Петроградской трудовой коммуны С. Гусев».
В тот же день гражданин Романов, как больной язвой желудка, был помещен в палату тюремной больницы Пермской губернской тюрьмы, а остальные его спутники в тюремные камеры на общий режим. Вот так безрадостно и совсем иначе, чем они надеялись, началась для них пермская ссылка.
Эти и другие материалы из ЖЖ и пр. см. в телеграм-канале https://t.me/polikliet
© polikliet
Если вам понравилась статья, подписывайтесь на канал, комментируйте, делитесь ссылками, ставьте лайки