Решение Навального, вернувшегося в России для того, чтобы присесть на уже реальный, а не условный тюремный срок, на взгляд обывателя, кажется крайне странным. Мол, зачем себе человеку самому нарываться на такие серьезные проблемы?
На самом деле, Алексей Анатольевич - фигура куда более и прагматичная, чем это кажется большинству его сторонников. Я бы даже сказал, что временами его прагматизм граничит с цинизмом. Взять хотя бы его вовлечение в свои протестные акции 2017 года несовершеннолетних, когда он доходчиво объяснил им, что задержание полицией - это вообще очень прикольно и вполне безопасно, поскольку он возьмет их под свою сверхэффективную юридическую защиту. Мало того, по его словам, задержанные на несанкционированных митингах подростки, еще и прилично заработают на этих задержаниях, поскольку Европейский суд по правам человек принудит российские власти выплатить им компенсацию.
В подростковой среде социальных сетей тут же поползли возбудительные слухи о том, что размер компенсации обязательно будет составлять 10000 евро. Ну и дальше последовал поход на «тусню Навального», закончившийся задержанием 48 школьников, которым ЕСПЧ почему-то компенсацию забыл выплатить. И вы после этого жесткого «развода лохов» верите в донкихотство и кристальную искренность благих намерений Навального?
Логика действий профессионального оппозиционера (точнее выразиться, человека сделавшего противостояние с властью источником своим доходов) отличается и от логики обычного обывателя, и от логики тех оппозиционеров, которые неуспешны в монетизации своих политических предпочтений.
«Фонд борьбы с коррупцией» Навального построен именно как бизнес-проект, как пылесос по привлечению инвестиций от всевозможных иностранных и отечественных спонсоров. Быть знаковым оппозиционером федерального уровня – это не только адреналиновый двайв, но и занятие, обеспечивающее несли не богатство, то вполне приличное существование. Если вы думаете, что колоритная Валерия Новодворская и вездесущий правозащитник Лев Пономарев одним святым духом питались по ходу многолетней критики властей, то очень сильно ошибаетесь. В этом политическом бизнесе свои тарифы на каждый выполненный заказ по озвученному протесту в адрес объекта заказа.
Одна только проблема – число знаковых оппозиционеров федерального уровня не может быть большим. И тут разворачивается невидимая широкой публике «схватка бульдогов под ковром» за место под инвестиционным солнцем. Для оппозиционера любое упоминание его имени в федеральных (а еще лучше в иностранных – это вообще мечта), СМИ оборачивается повышением его котировок на весьма специфично организованной бирже заказчиков и исполнителей процесса борьбы с действующей властью.
Алексей Навальный сейчас – самый раскрученный бренд и лидер листинга этой «биржи». Если бы он остался в Германии, то его котировки быстро бы обнулились сразу же с получением имиджа «сломленного борца» и дальше он бы не смог продать свои услуги никому по прежним тарифам. Потому что на этой бирже инвестируют только в «несгибаемых борцов с режимом». Пример сидельца Ходорковского показывает, что с заходом на зону жизнь вовсе не заканчивается. Алексей Анатольевич действует вполне расчетливо, сохраняя максимальное внимание к своей персоне и оставаясь в длинной игре. А если бы он сыграл в короткую, уклонившись от ареста в Шереметьево, то его карьера в выбранной им профессии на специфическом рынке оппозиционного труда уже пришла бы к финалу.
Пока игра на повышение статуса продолжается. Скорее всего, семейная игра: на повышение статуса Алексея как сидельца по "несправедливому" обвинению и повышение статуса его жены Юлии как остающейся на свободе для продолжения непримиримой борьбы (сценарий, навеянный приключениями Тихановской в Беларуси, Литве и Польше). Совсем не удивлюсь, если вскоре Юлия Борисовна окажется в списках кандидатов в депутаты Госдумы по московскому одномандатному округу с богатой историей протестного голосования среднего класса. Например, это могут быть Хамовники или Гагаринский район.