Привет! Я сенбернар Чарльз.
Это - продолжение моей истории, начало - в предыдущем посте (часть 1).
***
Остина отнесли в специальную голубую комнату. Когда Лиза ходила большая, одну из комнат в квартире перекрасили в голубой цвет. Сказали, это детская. Я не понял тогда, что это значит.
Я все ждал, когда же смогу сказать Джерри, что она была права, что теперь у нас есть маленький Остин.
Но со мной гулял только Дэвид, и очень мало. Буквально вышли, нашли подходящее дерево и домой.
Я так и сяк заглядывал в глаза Дэвиду, что я же хочу гулять в парке, а он не видел. Вообще, он был какой-то грустный.
Но я догадывался, почему.
Когда появился Остин, Лиза почти все время проводила в голубой комнате. Нередко она и засыпала прямо там. Маленький Остин часто плакал и плохо спал, а Лиза очень волновалась, что вместе с Остином не спит и ее муж, Дэвид. Дэвиду завтра на работу, ему нужно поспать.
И она старалась сократить промежуток времени плачущего Остина, чтоб скорее снова стало тихо.
Да и я еще, по первости, лаял, когда плакал малыш. Сигнализировал. Но потом понял, что плач пока норма, и перестал сигналить.
Я видел, что Дэвид скучает по Лизе. По ее заливистому смеху и кудряшкам.
А Лиза вроде бы всегда с нами, но все время с малышом. Меня за ухом совсем не чешет, и Дэвида тоже. Вот он и грустит.
Наверное, Дэвид боится заходить в голубую комнату и брать Остина на ручки, а у Лиза очень устала. Остин же еще совсем маленький, он сам умеет только какать. И когда Лиза меняет ему – кажется, это называется памперс, она всегда морщится.
Среди этих дней, я наконец увиделся с Джерри.
Правда, мы мало поболтали, потому что я гулял с Дэвидом, а Дэвид все делает на бегу.
Глупый, не понимает, как хорошо просто гулять в парке.
Пока он спрашивал Камиллу, как она поживает, я успел только рассказать Джерри про малыша и сказать, что волнуюсь.
Дэвид и Лиза часто кричат друг на друга, а маленький Остин плачет. Лиза кричит что-то про «ты мне не помогаешь», а Дэвид про «ты совсем забыла, что у тебя вообще есть муж…».
Джерри сказала, что дело плохо. Если Лиза и Дэвид не перестанут кричать, то кто-то из них уйдет. Семьи больше не будет. А я останусь с кем-то одним.
Прошло 8 месяцев.
Лиза совсем не похожа на ту хохотушку, к которой я когда-то приехал жить.
Она какая-то серенькая, под глазами темные пятна, молчит.
Дэвид приезжает с работы все позже, и тоже очень мало говорит.
И только Остин продолжает какать и много плакать – вот уж кто постоянен в своих привычках.
И что странно – когда Лиза смотрит на Остина, она как будто светится. Ласково так с ним разговаривает, так, как со мной, когда я был совсем маленьким.
А Дэвид, почему-то, не хочет греться в этих лучах. Он отгородился от голубой комнаты и злится, что на него Лиза вообще редко смотрит, а если и смотрит, то не светится, а в глазах только усталость.
Вчера я видел Джерри – Дэвид встретил Камиллу у магазина.
Я заметил, что Дэвид улыбается Камилле, так, как уже давно не улыбается своей Лизе.
Пока я рассказывал Джерри, что она была не права, что молчание еще хуже криков, Дэвид договорился с Камиллой «пропустить по стаканчику» завтра вечером.
Надеюсь, он возьмет меня с собой, тогда я снова увижу Джерри!
На следующий вечер Дэвид приехал домой после работы, сухо поздоровался с Лизой и подозвал меня – «гулять».
Я обрадовался.
Но, на самом деле, гуляли мы лишь до угла – хорошо, что я хоть дерево успел выбрать нужное. Потом мы спустились в подвальчик, где было много людей. Там, у столика в уголке, нас ждала Камилла. Она была с Джерри.
Я был очень рад видеть свою Джерри. Конечно, она никогда не была моей в том смысле, что мы – не семья.
Но только ей я мог нашептать в ушко, как неуютно мне стало дома.
Я очень скучал по тем Дэвиду и Лизе, которых знал год назад. С появлением Остина изменилось всё.
Джерри сказала, что они, люди, слишком много значения придают не тому. Например, у людей очень много условностей, кто первый поздоровался, кто кому подал лапу. Мы, собаки, относимся к этому проще. Если нам интересна другая собака, мы её нюхаем. Если от нее не исходит угрозы, с ней можно общаться. Если нас просят, мы подаём лапу. Но это так неважно, подашь ли ты лапу. Я свою подаю только лишь затем, чтоб порадовать хозяина – Дэвида, только он у меня просит мою лапу. И то, в последний год особо не просит.