Привет, я – Чарльз. Ну ладно-ладно, не Чарльз, я - Чарли. Сенбернар. Живу на юге Франции, в Сен-Жероне. Мой хозяин, Дэвид, привез меня сюда из Нью-Йорка 6 месяцев назад.
Раньше мы жили в большом городе, в большой квартире на пятнадцатом этаже. И когда хозяин ехал со мной в лифте на прогулку, меня боялись соседи, ехавшие рядом. Это так странно, я же самая добрая собака на свете. Но соседям я об этом, правда, не говорил.
У нас была в Нью-Йорке семья. Жена Дэвида, Лиза, молодая женщина, очень добрая и очень умная. Имеет темные кудряшки и заливисто смеется, забрасывая голову назад. И маленький Остин.
Перед появлением Остина, у Лизы все время рос живот. Я уж было, начал бояться, что Лиза лопнет. Она подолгу гуляла со мной в Центральном парке, поглаживая свой живот.
У Лизы есть подруга Камилла, они обычно в парке и встречаются. Пока я приглядывался к симпатичной девочке Джерри, овчарке, – ее хозяйка, Камилла, обсуждала с Лизой какие-то непонятные «памперсы, присыпку и детские смеси».
Я радостно бегал вокруг Джерри. Мы виделись каждый день, обнюхивали друг друга и обменивались новостями.
- «Мои какие-то необычные, Лиза вот-вот лопнет».
- «Глупый ты, у вас скоро заведется ребеночек. Эти странные люди почему-то производят на свет всего одного малыша, ну максимум двух, не то, что мы. В прошлый раз, когда меня возили к этому кобелю Джозефу, у меня потом было четыре щеночка. Сейчас они все далеко. Счастливы, наверное…» Джерри вздохнула.
- «А этот Джозеф, он красивый?» - я не умею скрывать своей ревности.
Джерри как-то сказала мне, что мы разной породы, и сможем только дружить.
Понятия не имею, что такое эта «порода»,
но мне не хотелось терять Джерри.
Она интересная, смешная и умная. И я согласился – дружить так дружить.
А вот ее хозяйка, Камилла, меня недолюбливает.
Все время, как видит, что мы болтаем с Джерри, начинает ворчать «Чарли, отойди от Джерри, ей нельзя от тебя рожать». Совсем уже сбрендили со своей породой! Как будто для любви важна порода.
Это я отвлекся, а все Джозеф виноват. Мне запрещают любить Джерри, а к этому Джозефу ее специально возят.
В прошлый раз, когда Джерри пахла особенно хорошо, ее увезли. И потом она была какой-то странной, неповоротливой. Располнела. Потом мы не виделись долго, а теперь вот она говорит, что я глупый и не понимаю в малышах.
Я не глупый, но если Лиза лопнет, кто же будет меня кормить?
Джерри оставляет мой вопрос без ответа. Она мудрая, эта Джерри. Она не хочет ссориться. Может, и она меня тоже любит?
Все, я набегался. Тяну Лизу за подол платья – мол, пошли домой. Платье так ее обтягивает – нет, она точно скоро лопнет!
Ночью почти не спали. Как пришли с парка домой, Лиза занялась готовкой. Мне насыпали моего любимого «Педигри», Дэвиду в их странные человеческие плоские миски насыпали что-то зеленое с сыром, а еще мясо.
По всей кухне упоительный запах. Мне попробовать не дали, хотя я очень просил.
Чуть позже, вечером, Лиза…ну как будто написала прямо в гостиной.
Как она могла? Даже я знаю, что писать надо строго под деревом. Под любым. В парке.
Подошел к ней, понюхал, запах такой странный. А она как закричит «Дэвид, у меня воды отошли!». Дэвид выбежал из душа в незастегнутом халате, с телефонной трубкой в руке.
- «Алло, доктор Коул? У нас воды отошли. Понял, едем».
Они собрались, взяли большую сумку, а я все гадал, что за сумка недели три стояла в коридоре – вроде не переезжаем же! И уехали.
Дэвид мне сказал, что я за старшего. Чтоб я охранял квартиру. Это я могу!
Приехали они через сутки. С каким-то свертком. Называли этот сверток Остином и аккуратно передавали его друг другу.
Потом Лиза, которая снова стала маленькой, развернула сверток, а там, представляете, крошечный человечек.
Так вот ты какой, Остин. «Чарли, смотри, это Остин. Его нужно охранять. Понял, Чарли?». Да понял я, понял. Я так хотел его обнюхать. Не разрешили. Ничего, они же уснут когда-нибудь…)